Страница 53 из 91
Вследствие такого усиленного нежелания перемен, а также в результате сплоченности социальных институтов каждое нововведение, прокладывая себе путь, требует больших затрат нервной энергии, чем было бы необходимо в противном случае. Дело не только в том, что перемены в установившемся образе мысли внушают неприязнь. Процесс перестройки общепринятого представления о жизни требует известных умственных усилий — усилий более или менее длительных, — чтобы сориентироваться и не растеряться в изменившихся обстоятельствах. Этот процесс делает необходимым определенный расход сил и предполагает для его успешного осуществления приложение дополнительных усилий сверх тех, что поглощаются в ежедневной борьбе за средства существования. Отсюда следует, что недоедание и чрезмерно тяжелая физическая работа мешают прогрессу ничуть не меньшим образом, чем роскошная жизнь, которая исключает всякое недовольство уже тем, что не дает к нему ни малейшего повода. Люди нищенски бедные и те, чьи силы поглощает повседневная борьба за пропитание, консервативны потому, что не могут позволить себе позаботиться о послезавтрашнем дне; точно так же, как очень богатые люди консервативны потому, что у них мало оснований быть недовольными той ситуацией, какая имеется на сегодняшний день.
Из этого утверждения очевидно, что институт праздного класса способствует тому, чтобы низы стали консервативными, лишая их, насколько возможно, средств к существованию и уменьшая таким образом их потребление, а следовательно, и потенциальную энергию до такой степени, что они становятся неспособными к напряжению, требующемуся, чтобы научиться новому образу мысли и усвоить его как привычку. Скопление богатства на верхних ступенях социально-денежной лестницы предполагает лишения на более низких ступенях. Хотя это утверждение банально, но значительные лишения среди массы народа, где бы это ни имело место, являются серьезным препятствием нововведению.
Такое тормозящее действие неравного распределения богатства подкрепляется косвенным действием, стремящимся к тому же результату. Как мы уже видели, предписывающий пример, который подается праздным классом в укреплении канонов почтенности, питает обычай демонстративного потребления. Широкое распространение демонстративного потребления в качестве одного из элементов нормы приличия среди всех слоев общества нельзя, конечно, всецело усматривать в примере, который подает праздный класс. Требования благопристойности в этом вопросе очень существенны и настоятельны, так что даже среди классов, чье денежное положение достаточно крепко, чтобы допустить значительное потребление товаров сверх прожиточного минимума, остаток средств, имеющийся в распоряжении после удовлетворения наиболее настоятельных материальных потребностей, весьма часто отвлекается на демонстративное потребление, а не на дополнительные материальные или духовные блага. Более того, имеющиеся в наличии излишки энергии также, скорее всего, тратятся на приобретение товаров для демонстративного потребления или демонстративного накопления. В итоге требования денежной почтенности имеют тенденцию (1) оставить лишь скудный прожиточный минимум для сферы недемонстративного потребления и (2) поглотить всякий избыток энергии, которая может иметься в распоряжении после обеспечения чисто физических жизненных нужд. В результате укрепляется общая консервативная позиция. Институт праздного класса задерживает развитие общества непосредственно (1) по инерции, свойственной самому классу; (2) собственным примером давая установку на демонстративное расточение и консервативность; а также косвенно (3) через посредство той системы неравного распределения благосостояния и средств к существованию, на которой покоится сам институт.
К этому следует добавить, что у праздного класса есть и материальная заинтересованность в том, чтобы все оставалось так, как есть. При обстоятельствах, получающих широкое распространение в какой-либо конкретный момент времени, этот класс оказывается в привилегированном положении, и при всяком отходе от существующего порядка можно ожидать нанесения ущерба именно ему, а не наоборот. Позицию праздного класса как просто выражающую влияние его классового интереса поэтому вполне нужно было бы оставить в покое. Корыстный мотив, заключающийся в материальной заинтересованности, занимает свое место в качестве дополнения сильных инстинктивных пристрастий класса, таким образом делая его влияние еще более консервативным, чем это могло бы быть в противном случае.
Все это, конечно, не суть восхваления или осуждения функции праздного класса как экспоненты, как носителя консервативности или регресса в социальном устройстве. Его тормозящее действие может быть благотворным или наоборот. Является ли оно благотворным или неблаготворным в каждом конкретном случае — это вопрос казуистики, а не общей теории. Может быть, и есть доля истины в позиции (как вопросе политики), так часто выражаемой представителями консервативного слоя, считающими, что без такого существенного и последовательного противления введению нового, какое оказывают консервативные зажиточные классы, социальное новаторство и эксперимент быстро привели бы общество в неприемлемое и невыносимое состояние, единственным возможным исходом которого была бы реакция недовольства, грозящая катастрофой. Тем не менее все это не имеет прямого отношения к предмету обсуждения.
Однако — оставляя в стороне всякое осуждение и вопрос относительно необходимости такого сдерживания безрассудных социальных нововведений — праздный класс неизбежно и последовательно тормозит процесс приспособления к окружающей среде, который называется продвижением общества или социальным развитием. Позицию, характерную для праздного класса, можно кратко выразить в афоризме: «Все, что ни есть, все правильно», тогда как закон естественного отбора в приложении к социальным институтам подводит к аксиоме: «Все, что ни есть, все неправильно». Не то чтобы современные институты были совершенно неподходящи для современного общества, но они всегда и неизбежно в той или иной степени не соответствуют ему по своему назначению. Они являются результатом до некоторой степени неполного приспособления системы общественной жизни к экономической ситуации, существовавшей в какой-то момент развития в прошлом; и поэтому погрешность в степени их приспособленности несколько больше того промежутка, который отделяет настоящую ситуацию от прошлой. «Правильно» и «неправильно» употребляются здесь, не выражая, конечно, никаких соображений по поводу того, чему должно или чему не должно быть. Эти слова употребляются просто с эволюционной (нейтральной по отношению к морали) точки зрения с намерением обозначить совместимость или несовместимость с результативным эволюционным процессом. Институт праздного класса в силу классового интереса, инстинкта, а также наставлением и личным примером стремится увековечить существующее несоответствие социальных институтов и даже благоприятствует возврату к несколько более архаичному образу жизни общества, к системе, которая находилась бы в еще большем несоответствии с потребностями общества в существующей ситуации, нежели общепризнанная устаревшая система, унаследованная от недавнего прошлого. Однако теперь, когда все сказано по части сохранения старых добрых порядков, вернемся к тому остающемуся справедливым факту, что институты изменяются и развиваются. Происходит совокупное развитие обычаев и образа мысли, приспособление и отбор принимаемых обществом условностей и способов существования. Кое-что следует сказать о функции праздного класса в деле направления этого развития, а также в его торможении, однако здесь мало что можно добавить о его связи с развитием институтов, кроме как то, что касается институтов, являющихся непосредственно экономическими и прежде всего экономическими по своему характеру. Эти институты — экономическую структуру общества — можно грубо обособить в два класса, или категории, согласно тому, какой из двух различных целей экономического развития общества они служат.