Мегрэ и сумасшедшая

— Может быть, прогуляемся?

Он согласился. Ему не хотелось сидеть дома целый вечер.

Они дошли до площади Бастилии, там сели на террасе кафе. Длинноволосый гитарист играл, лавируя между столиками, а темноглазая девушка протягивала посетителям кафе тарелочку.

Конечно, он сразу подумал о рыжем парне, которому в минуты нужды тоже приходилось играть в кафе.

Мегрэ был сегодня щедрее, чем обычно, и жена это заметила. Она слегка усмехнулась, ничего не говоря, и долго сидела, вглядываясь в ночные огни.

Мегрэ медленно курил трубку, легко затягиваясь. Ему хотелось пойти в «Бонго». Но зачем? Что еще он узнал бы там?

Жильцы дома на набережной Межесери тоже были под подозрением. Кто-то из них мог знать старую женщину лучше, чем в этом признался. Было нетрудно сделать слепок с замка и изготовить ключ.

Зачем? Этот вопрос неустанно задавал себе Мегрэ. Зачем? Ведь не ради денег, не ради нескольких сотен франков, лежащих на самом виду в ящике комода.

— Завтра потребую следствия по делу обоих мужей.

Это могло показаться нелепым. Тем более что умерли они много лет назад.

В чем-то заключалась тайна, тайна настолько важная, что стоила человеческой жизни!

— Идем?

Он выпил маленький стаканчик кальвадоса и чуть не заказал второй. Это не понравилось бы его другу Пардону, который предостерегал: «Можно годами пить вино или другие алкогольные напитки, но наступает возраст, когда организм этого уже не терпит»

Мегрэ пожал плечами, встал и начал протискиваться между столиками. На улице госпожа Мегрэ взяла его под руку. Бульвар Бомарше. Улица Серван. Потом бульвар Ришар-Ленуар и старый, знакомый дом.

Вопреки опасениям он заснул почти сразу же.

В течение ночи ничего не случилось на набережной Межесери, и толстый Торранс мог спокойно спать в кресле старой дамы. В восемь утра Лурти пошел его сменить и застал репортера, оживленно беседующего с консьержкой.

В десять часов сонный и неразговорчивый Мегрэ открыл дверь в комнату инспекторов и дал знак Жанвье и Лапуэнту, чтобы они следовали за ним.

— Пожалуй, иди и ты, Люка.

Уселся за стол и долго выбирал трубку, как будто это было очень важным делом.

— Вот так-то, дети. Со вчерашнего утра мы не продвинулись ни на шаг. Так как мы не можем ничего найти в современности, будем рыться в прошлом. Ты, Люка, пойдешь в «Базар Отель д'Вилль», в отдел сельскохозяйственных орудий. Там еще должны быть продавцы, которые начинали работать во времена папаши Антуана. Спрашивай у них, о чем хочешь. Мне бы хотелось узнать как можно больше об этом человеке, о его душевном складе, образе жизни и так далее.

— Хорошо, шеф. Только не лучше ли будет попросить у дирекции разрешения на такие беседы? Отказать они не осмелятся, а служащие почувствуют себя свободнее, чем если я буду их расспрашивать украдкой.

— Ладно. Ты, Жанвье, пойдешь в мэрию и сделаешь то же самое в отношении Караме. Там будет труднее, он умер еще раньше. Если те, кто его знал, находятся на пенсии, возьми адреса и сходи к ним. Это, конечно, рутина, но случается, что и она приносит плоды. А ты, Лапуэнт, пойдешь со мной.

Во дворе молодой инспектор спросил:

— Берем машину?

— Нет. Мы только перейдем мост Сент-Андре-дез-Арт. Машиной было бы дольше.

Дом был старый, как и все остальные дома в этом районе. Направо от ворот находилась багетная мастерская, налево — кондитерская. Застекленная дверь квартиры консьержки выходила в коридор, который вел во двор.

Мегрэ вошел к консьержке и представился. Это была маленькая, пухлая женщина с красным лицом. В детстве, вероятно, у нее были ямочки на щеках, они появлялись и сейчас, когда она улыбалась.

— Я ждала, что придет кто-то из полиции.

— Почему?

— Когда я прочитала, что случилось с той бедной старушкой, то поняла, что одна из жиличек — ее племянница.

— Вы говорите об Анжеле Луге?

— Да.

— Она говорила вам о своей тетке?

— Она неразговорчивая, но иногда задерживается, чтобы обменяться со мной парой слов. Раз мы беседовали о неаккуратных плательщиках. Она говорила, что такие есть даже среди ее клиентов, но она не осмеливается настаивать, потому что это люди с именем. «К счастью, я когда-нибудь получу наследство после своей тети», — так она выразилась. Рассказала мне, что у тетки было два мужа, что она имеет две ренты и наверняка скопила много денег

— У нее часто бывают гости? Консьержка казалась сконфуженной.

— Что вы имеете в виду?

— Посещают ли ее приятельницы?

— Приятельницы — нет.

— Клиенты?

— Она не работает дома. Ходит к клиентам сама.

— Принимает мужчин?

— Да, это бывает. А почему, собственно, я не могу об этом говорить? Один даже остался у нее на полгода. Был моложе ее на десять лет, сам ходил за покупками и занимался домашними делами.

— Она сейчас дома?

— Вышла час назад, она рано начинает работать. Но кто-то наверху есть.

— Один из ее постоянных гостей?

— Не знаю. Вчера она вернулась довольно поздно. Когда я открывала дверь, то слышала шаги двух людей. Но не видела, чтобы кто-нибудь выходил.

— Так часто бывает?

— Не часто, но иногда…

— А ее сын?

— Почти никогда не приходит. Я не видела его несколько месяцев. Он выглядит, как хиппи, но это хороший парень.

— Благодарю вас. Пойдем взглянуть наверх.

Лифта не было. Окна квартиры выходили во двор. Дверь не была заперта на ключ, и Мегрэ вошел, а Лапуэнт за ним. Они оказались в квартире, обставленной достаточно современно, в том стиле, который рекламируют журналы.

Не слыша никаких голосов, Мегрэ открыл дверь в комнату и на двуспальной кровати увидел мужчину, который только что открыл глаза и смотрел на него с удивлением.

— В чем дело? Чего вы от меня хотите?

— Я хотел увидеться с Анжелой Луте, но поскольку тут вы…

— Кто вы такой, чтобы…

— Комиссар Мегрэ. Мы уже встречались, правда давно. Вы были тогда барменом и вас звали Длинный Марсель.

— Меня и сейчас так называют. Если позволите, я надену брюки, а то я совершенно голый.

— Не стесняйтесь.

Он был худой и костлявый. Торопливо надевал брюки, ища глазами стоявшие под кроватью домашние туфли.