Страница 10 из 207
— Врага встретить у берега и совместно с пограничниками сдерживать его, заставляя все время развертываться и выходить под фланговый огонь наших точек. Тихомировско-карповская позиция, — продолжал Яков Иванович, тепло посмотрев на Карпова и, подавив в себе прежнюю неприязнь, так же глянул на Тихомирова, — должна держать врага до последнего вздоха. Предлагаю направить вперед одну стрелковую роту на поддержку пограничников. Если ей придется отходить, пусть отходит на правофланговые точки. — Он прочертил на карте красным пунктиром путь отхода роты.
Вторую роту Яков Иванович наметил расположить на возвышенности, впереди пояса огневых точек. Он провел по желтому полю карты жирную красную кривую, перерезавшую дорогу, и предложил Карпову огневые точки и полукапониры основной позиции занять пулеметной ротой, батареей и прибывающими, хотя еще и не отформированными подразделениями укрепрайона. Третью роту оставил в резерве и расположил впереди КП.
— А вы, товарищ Тихомиров, сейчас же сформируйте три группы подрывников, — продолжал Железнов, — назначьте в каждую группу по одной автомашине и дайте им взрывчатку. Первую группу направьте прямо по дороге к погранзаставе, вторую — в направлении Огородников, а третью — на правый фланг, вот сюда, к лесу. Поставьте ей задачу уничтожать фугасами все, что только будет двигаться в нашем направлении. Все ли понятно, товарищи?
— Все понятно, — в один голос ответили Карпов и Тихомиров.
— Есть вопросы, возражения?
— Какие могут быть возражения, товарищ полковник?.. — ответил Карпов, готовый броситься к Бугу со всем своим батальоном. Если бы не Железнов, он так и поступил бы, как неоднократно поступал во время учебных тревог.
— Действуйте! — Яков Иванович хотел добавить: «Будьте стойки, товарищи! Не поддавайтесь панике», но вместо этого крепко, обеими руками пожал им руки.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
События нарастали молниеносно. За возвышенностями, покрытыми справа малиново-зеленым ковром клевера, а слева — волнующейся рожью, там, где в дымке легкого тумана дремал Буг и где высились две радиомачты погранзаставы, сейчас взлетали в небо серо-бурые комья земли. С неба же им навстречу падали черные шапки разрывавшейся в воздухе шрапнели.
Волнуясь за вступивших в бой пограничников, Железнов и Карпов спешили за бегущими впереди ротами. Они поднялись на покрытый розовым клевером холм, и Железнов приказал здесь копать НП*. Карпов то и дело вглядывался вдаль, туда где за колокольней поблескивал Буг, досадуя, что из-за разрывов не слышно, как сражаются пограничники.
______________
* Наблюдательный пункт.
— Выбили их, что ли? — Потом бросил взгляд на бойцов, которые тоже смотрели туда, где находилась погранзастава, и крикнул: — Что вы встали? Копайте! — Хмурясь, он козырнул Железнову: — Разрешите действовать, товарищ полковник?
— Действуйте, действуйте! — стараясь быть как можно спокойнее, ответил Железнов.
Карпов торопливо бросился вправо, через речку, вслед за бежавшей к лесу ротой старшего лейтенанта Сквозного.
Переходя вброд реку, заморившиеся бойцы с жадностью пили воду. Кто черпал пригоршнями, кто — пилоткой, а кто, нагнувшись к воде, пил прямо из реки.
Железнов издали видел, как Карпов бегал вдоль фронта солдат, рывших окопы, суетился, размахивал руками, подгонял их. «Эх, неопытность! На сколько тебя хватит?» — подумал Яков Иванович. Ему хотелось по-отцовски взять Карпова за руку и увести к себе на НП.
Когда Карпов возвратился, окоп НП был уже вырыт, и Железнов через выемку в бруствере всматривался в сторону погранзаставы.
— Устали? — не поворачиваясь, бросил он Карпову. — Так нельзя суетиться, капитан. Вам ведь придется руководить боем!.. Отдохните-ка немного!
Карпов с недоумением и даже с недовольством взглянул на Железнова. Видно, про себя сказал: «Еще чего выдумал! Какой может быть сейчас отдых?..» В бой Карпов вступал впервые — и его волновало все: и этот неприятный посвист пуль, и беспорядочный артиллерийский обстрел, и неизвестность того, что произойдет в следующую минуту, и то, что в такой страшный момент его бойцы далеко от него, а ему хотелось быть рядом с ними, как на учениях и маневрах... Он так же, как и Железнов, напряженно смотрел туда, где залегла рота Сквозного. Что-то подозрительно поблескивало перед его правым флангом. Карпов заволновался еще больше. Он то говорил сам с собой, то словно порывался идти: ему казалось — Сквозной что-нибудь упустит и попадет в беду.
Когда же на опушке леса показались котелки вражеских касок, он закричал во весь голос:
— Смотрите, смотрите! Прямо в лоб Сквозному лезут! А он, сук-кин сын, зевает!..
Но дружная стрельба бойцов тут же прижала эти каски к земле. На некоторое время все кругом замерло. Первые дымки выстрелов повисли над утренним, умытым росой полем. Но вот из лесу выбежала еще группа фашистских солдат. И тут, как по сигналу, поднялись те, кого огнем своей роты прижал к земле Сквозной. Широкой полосой пошли они на роту Сквозного. Шли сгорбленно, безлико, выставив вперед каски, и стреляли как-то не по-русски: не с плеча, с откуда-то из-под мышки, целясь из странного, с коротким дулом оружия.
Яков Иванович стиснул зубы. Какое-то непреодолимое чувство вопреки рассудку толкало его туда, в гущу бойцов... Пальцы вдавились в бровку окопа. Собрав всю свою волю, он словно приковал себя к этому месту.
Бессильная злость охватила его, когда он увидел, что, вопреки его указанию «жалеть людей, врага уничтожать огнем», Сквозной бросился вперед и поднял роту в атаку. Блеснули штыки.
Солдаты в пилотках и выгоревших гимнастерках понеслись за своим командиром. Громовое «ура» заглушило стрельбу. Карпов от радости потряс кулаками и тоже что есть силы закричал: «Ура!»
— Неправильно!.. Очень плохо!.. — Железнов строго взглянул на него. — Сейчас нужно людей беречь! Понимаете вы это? А врага истреблять огнем, фугасами, гранатой! Бой ведь только начинается. Понятно?
— Понятно, товарищ полковник! — вытянулся Карпов.
Умом он это понимал, но отвага солдат вызывала в его душе ликование.
У леса, нарастая, гремело «ура». Гимнастерки советских бойцов врезались в гущу серых мундиров врагов. Они, словно неводом, охватили их и потеснили обратно в лес. Но из лесу уже хлынули новые цепи. Они заставили отступавших повернуть назад. И опять люди в касках, по-воровски скрючившись, паля из-под мышки, пошли на залегшую роту Сквозного. Их становилось все больше и больше. И рота Сквозного снова и снова поднималась в атаку.
Люди заметно таяли в этой схватке. Потери несли обе стороны. Наконец солдаты залегли: наши постепенно отползали в свои окопы, немцы — к лесу. Луг, дорога, зеленый косогор покрылись телами убитых и раненых.
Сдерживая охватившее его беспокойство, Яков Иванович сказал Карпову:
— Строго прикажите атак не вести и действовать так, как я велел!
— А если враг рвется вперед?! — не выдержав, крикнул Карпов. — Что же, в плен сдаваться или бежать?!
Глубокие морщины перерезали большой лоб Карпова, широкие темно-русые брови сдвинулись, сжались, и побелели его полные губы. Карпов старался понять Железнова, но не мог. Он не в силах был преодолеть того, что впиталось в его сознание за все годы солдатской службы. Будь он на месте Сквозного, он бы поступал так же! На учебе в поле, на маневрах, когда перед ним появлялся «враг», Карпов всегда бросался врукопашную и действовал стремительно, ловко, бесстрашно. Тому же он учил и своих подчиненных. Как же можно сейчас, лицом к лицу с настоящим врагом, поступать иначе?
Яков Иванович понял Карпова.
— Не сдаваться и не бежать, — сдержанно проговорил он. — Если враг атакует — косить его огнем и лишь в самом крайнем случае идти на него врукопашную.
Карпов круто повернулся к ходу сообщения и крикнул:
— Тарасов! — Перед ним мгновенно, словно из-под земли, вырос запорошенный землей старший лейтенант. — Беги к Сквозному канавой, а потом кустами. Смотри не высовывайся — срежут! Скажи ему, что я строго-настрого приказал: людей беречь, в атаку зря не ходить, стрелять до самого последнего патрона... Ясно?