Освободитель (сборник)

Он почувствовал, что в душе у него накипает смех большим страшным пузырем. Он испугался и попытался подавить желание смеяться.

– Вот тут, – сказал генч, и Руиз посмотрел в эту сторону.

Мокрассар метался у края лабиринта, его естественная скорость еще более увеличивалась за счет его искаженного восприятия. Он надеялся, что Мокрассар не сможет разглядеть его в темноте алькова над лабиринтом, потому что в том состоянии, в котором он пребывал, он был совершенно уверен в том, что его убил бы в рукопашном поединке любой противник, а не только это страшное существо. Он быстро наклонил голову вниз, чтобы его не заметили, и заговорил с клоном Низы.

– Что ты видела?

– Гигантское насекомое, воина Кореаны, как оно бегает по краю лабиринта. Почему ты его не убил?

Руиз застонал и почувствовал парализующий душу и тело страх. Казалось, страх этот высасывает всю силу из его рук и ног. Его воображение разыгралось. Он так и видел, как Мокрассар убивает его тысячей различных способов. Он крепко зажмурил глаза – и это, как он с опозданием понял, было, ошибкой. При отсутствии зрения, которое могло подсказать ему не только иллюзии, но и окружающую реальность, галлюцинации стали гораздо сильнее.

Он широко открыл глаза.

– Есть ли еще другой способ пробраться внутрь? В этом древнем месте?

Генч повернулся к нему.

– Да. Внизу. В конце коридора, который пересекает заднюю стену этого места, есть дверь. Она давным-давно приржавела к направляющим.

– Ты можешь предупредить меня, если что-нибудь появится в отдалении? Послать мне какой-нибудь образ?

– Да – хотя не очень сильный. Но что-то смогу сообщить. Вся сила нашей фракции генчей направлена на то, чтобы подавить те волны безумия, которые остальные генчи посылают против вас. Они не ожидают, что мы станем таким образом переговариваться, – тут генч вытащил маленький передатчик из одного из своих ртов. – Но почему бы тебе не воспользоваться вот этим?

Руиз подавил еще один взрыв безумного хохота.

– Действительно, почему бы и нет? Ну хорошо, когда Мокрассар окажется, по крайней мере, на полпути к дальней стороне лабиринта, дай мне знать. Я дам тебе специальный канал.

Он взял передатчик, настроился на кодированную частоту и ввел правильные дешифрующие параметры.

– И, чтобы не было никаких ошибок, пошли мне еще и видение. Что-нибудь, что имело бы значение только для нас двоих. Понимаешь?

– Наверное, – сказал генч, принимая передатчик из рук Руиза.

Руиз побежал вниз по лестнице, а мозговой огонь терзал его. Призрак Машины сидел у подножия лестницы с голодным видом. Когда Руиз к ней приблизился, она высунула язык. Руиз увидел, что язык состоял из массы переплетенных рук… а все кисти этих рук лениво подзывали его к себе.

Руиз заставил себя пробежать сквозь призраки и держал глаза полузакрытыми, готовый пропустить мимо сознания любой кошмар, который может появиться внутри привидения. Проходя сквозь изображение он услышал слабый голос, который сказал ему: «Грубиян!»

Он прошел по центральному коридору к первому из двух столбов, к нему он прикрепил мину-прилипалу, настроенную на замедленный взрыв. Когда он заминировал второй столб, он направился к задним рядам амфитеатра и нашел тот коридор, который вел в лабиринт.

Он остановился перед дверью, которая стала массой старой ржавчины. Он проверил содержимое своей сумки для взрывчатки, оказалось, что у него осталось только полдюжины мин-прилипал. Ему необходимо было оставить себе несколько штук для разрушения самой Машины – если он когда-нибудь сможет к ней подобраться. Неохотно он вытащил одну из мин и настроил ее на взрыв в среде низкой сопротивляемости. Откроет ли такой заряд дверь без того, чтобы обрушить на них всю крышу пещеры? Он посмотрел наверх, и его одурманенное сознание показало ему крышу в постоянном движении, словно она уже шаталась и валилась на него. Это восприятие было таким реальным, что он прижался к двери, испуганный тем, что увидел.

– Руиз Ав, – сказал шепотный голос генча по внутренней связи шлема Руиза.

– Да? – он посмотрел вниз, на ноги, пытаясь сосредоточиться на чем-то, кроме падающей крыши.

– Насекомое проверяет первого из убитых тобой солдат. Это еще достаточно далеко от тебя?

Руиз подавил желание глубоко вздохнуть.

– Надеюсь, – сказал он. – А ты разве не собирался что-нибудь мне показать?

– Если ты говоришь, что так надо, так я и сделаю.

В центре амфитеатра возник силуэт и принял четкие формы. Эти формы составили очень знакомое лицо, пусть даже оно было огромным. Руиз узнал волчьи черты Публия, создателя чудовищ, который улыбался ему приятно, но жестоко, а потом посмотрел вниз на призрак Машины-Орфей со страшной тоской и алчностью.

– Порядок, – сказал Руиз. – Я понял.

Лицо растворилось и растаяло тонкими лентами дыма. Руиз настроил часы мины и отбежал в сторону со всей скоростью, с какой только мог, стараясь не смотреть на крышу и не думать о том, что на него давит весь этот вес, километры плавленого камня и металлического сплава.

Когда он оказался на полпути к лестнице, мина у дверей взорвалась, и в затихающем реве взрыва он пытался услышать, не падает ли крыша. Крыша не упала, но, когда он оказался у подножия лестницы, еще один кошмарный звук достиг его ушей. Это было шарканье ног Мокрассара, клацанье его коготков по полу, когда он пробирался в полуразрушенную дверь. Даже призрак Машины повернулся, чтобы посмотреть, так что Руизу не пришлось выносить на себе призрачного взгляда, когда он пробегал сквозь привидение.

Он взбежал по нескольким ступенькам, потом повернулся, когда Мокрассар прорвался в дверь со страшным грохотом. Как только он ударил по контрольным переключателям на предплечье, он услышал шум и увидел, как тень метнулась в сторону по дальней стороне амфитеатра.

Мины взорвались с сильным звонким треском. Взрывы срезали основания колонн, словно их смело невидимой рукой.

Мокрассар на миг остановился, потом рванулся вперед. Крыша падала на него так медленно, словно Мокрассар мог убежать от нее, в чем Руиз был почти уверен.

Огромный насекомообразный воитель, казалось, заполнил собой всю вселенную. Руиз больше ничего не видел. Он попытался выстрелить из своего огнемета, но Мокрассар отскочил в сторону так искусно, что выстрел не попал даже поблизости.

Руиз почувствовал, что из ног его ушла вся сила. Он уже падал на ступеньку позади него, когда падающая плита крыши наконец погребла под собой Мокрассара. Пыль поднялась столбом, но прежде Руиз увидел, что плита похоронила под собой одну из нижних ног Мокрассара, а остальная часть камней падала на это существо, которое выло и пыталось вырваться.

Когда пыль наконец улеглась, Руиз увидел, что слой камня в два метра глубиной покрывал пол амфитеатра и ничто под ним не двигалось.

Машина застонала, словно из тысячи глоток вырвался разноголосый вой. Кореана закрыла уши.

– Что такое? – закричала она.

Задрожала земля, и поднялся, а затем утих, низкий рев.

– Он убил твоего насекомого воителя. Ох, он такой сильный, такой сильный, я чувствую, что пришел мой смертный час.

Машина снова завыла, и этот звук заставил Кореану задрожать всем телом.

– Заткнись, – сказала Кореана. Машина послушалась. – Он тебя не разрушит до тех пор, пока я здесь.

Машина стала мерзко смеяться, пока Кореана не заорала, чтобы та прекратила хохот.

«Что теперь?» – спрашивал Руиз себя. Он посмотрел вниз на лабиринт из алькова. Ничто не двигалось внизу, если не считать стен, которые плясали медленный галлюцинаторный танец мозгового огня.

– Твой враг укрылся с Машиной вместе под бронированной шапкой, которая есть у Машины. Ты должен удалить ее оттуда, прежде чем установишь заряды.

– Как?

– Ты должен придумать подходящий план. Разве не в этом твое великое искусство? – сказал генч бесстрастно.

– Нет, – сказал Руиз, – мое искусство куда менее достойно восхищения. Планы были только средствами, чтобы достигнуть цели.