Джереми Полдарк (ЛП)

Демельза прошла на корму ялика и вытащила якорь. Затем передвинулась обратно и взялась за весла, обратив лицо в сторону моря. Несколько гребков, и она окажется дома.

Она гадала, как обстоят дела у Росса в Труро. Он поставил на Уил-Грейс без ее ведома, и хотя она никогда его за это не критиковала, но и не вполне одобряла. Уил-Грейс — это выстрел вслепую, догадка, которая могла и не сбыться. Предприятие, которое можно начинать, когда у тебя тысячи лишних фунтов, а не когда ты живешь в долгах по шею.

Теперь ветер чувствовался сильнее, а легкий, почти плоскодонный ялик постоянно сбивался с курса. Несколько раз Демельза корректировала курс, взглянув через плечо, а в очередной раз уже немного заволновалась, заметив, что утесы совершенно не стали ближе. До сих пор она гребла только вполсилы, зная, что должна вести себя осторожно, но теперь начала налегать на весла всем телом и с удовольствием заметила, что лодка слушается, несмотря на бурное море.

Временами Демельза подозревала, хотя и понимала, что это нечестно по отношению к мужу, что Росс, открывая новую шахту, позволил повлиять на это решение своей неприязни к Уорлегганам, так что его желание освободиться от их вмешательства привело его к слишком оптимистичной оценке Уил-Грейс. Что же до Фрэнсиса, то он тоже азартный игрок, хотя и менее умелый, чем Росс, и потому его участие в предприятии совсем не несет утешения. То же самое касалось и остальных. Хеншоу рисковал сотней фунтов, которые мог без проблем потратить. Двум молодым инженерам из Редрата заплатят после строительства подъёмника. Шахтерам и подрывникам платят помесячно, вольные рудокопы потратят только время. Всем остальным рисковали Полдарки.

Она гребла две или три минуты, в уверенности, что почти достигла берега, но обернувшись, увидела, что плывет по диагонали, на острые скалы Дамсель-Пойнта. До них оставалось лишь пятнадцать или восемнадцать футов, и море лизало их и билось вокруг, не слишком бурно, поднимаясь и опускаясь достаточно, чтобы бросить лодку на скалы. Демельза быстро сменила курс, при этом оказавшись гораздо дальше от берега. Снова поправив направление, она начала чувствовать себя как-то странно. Поначалу ей показалось, что это приступ морской болезни. Но она знала, что это не так.

На вершине утеса, наполовину в тени, наполовину на солнце, ссорились галки и клушицы. Мелькали быстрые взмахи черных крыльев. Небо было неопределенного бледно-голубого цвета, со слабыми полосками солнечных лучей с южной стороны. Демельза начала грести энергичней, вкладывая все силы, теперь уже понимая, что оказалась в опасном положении. У корней волос и по краям бровей собрались крошечные капельки пота. Она прикусила нижнюю губу, а ее взор затуманился.

Что ж, думала Демельза, это моя вина, только моя. Значит, и выкарабкиваться надо самой. И встретить Росса дома. Потом на минуту ей показалось, что нужно бросить грести, и в эти две минуты она уже прощалась с жизнью, уронив голову на колени, но как только в ушах зазвенел шум моря, а глаза ослепил горизонт, она продолжила грести. Ей овладел дьявол, чудовище, и нужно либо сдаться, либо умереть.

И когда уже казалось, что она больше не может дышать, внезапно хватка моря ослабла, а берег стал выглядеть ближе. Совсем близким. Словно через плечо заглянуло чудо, завлекая ее на безопасный и сухой песок, к манящему дому.

Клушицы летали низко над головой, мелькая красными перьями, галки триумфально расселись на краю утеса. Теперь они были далеко. Хорошо. Но чудовище снова стало ближе, готовясь вонзить когти. Росс будет дома в семь, думала Демельза, а я к тому времени не успею, ни за что не успею. Но я должна добраться до дома. Ему некому будет рассказать о шахте. Уил-Грейс. Названной в честь его матери. Может, ему и повезет. Однажды ведь повезло. И на прибыли построили дом. В прошлом горное дело приносило хорошие деньги. Тренвит построили за счет Грамблера. Техиди — за счет Долкоута, половина больших особняков Корнуолла построили подобным же образом. Но эти доходы были потеряны.

Ветер злобно задул в противоположном направлении, отлив набросился на утлую лодку, затаскивая ее в открытое море. Может быть, кто-нибудь ее увидит, кто-нибудь, идущий вдоль утеса. Или если она позволит ялику плыть по течению, ее наверняка заметят с одной из рыбацких лодок из Сент-Агнесс. Пока она еще жива...

Неожиданно на нее обрушилась волна, и Демельза пропустила гребок. Лодка дернулась так, словно веслом управляла в шесть раз более сильная рука. Демельза обернулась и увидела, что она уже почти у берега. Не у нужного края бухточки, a около ручья, в менее защищенном месте, где нахлестывали волны, но ей всё равно. Она попыталась управлять лодкой, но вторая волна хлынула сбоку и чуть ее не перевернула. Затем волна обрушилась на берег, бросив ялик на камни, перед тем как снова ринуться на него с грохотом и гулом. Демельза перебралась через борт, и пока ее заливала вторая волна, спрыгнула в море и схватилась за борт, машинально пытаясь подтолкнуть лодку к берегу. Эта попытка истощила её силы, она тяжело вздохнула и сдалась. Так она повредит себе. Потом она все же пробралась через прибой и опустилась на четвереньки на сухой песок. Чудовище вернулось, Демельза скрючилась в его жутких объятьях, не в силах пошевелиться.

Прошло три минуты. Волны по-прежнему бились всё в том же ритме, но солнце зашло за облачко. Потеряв свои краски, бухта внезапно приобрела потрепанный и холодный вид, а море выглядело опасным. В бухте дрейфовал перевернутый ялик, без весел и с пробитым боком.

Демельза пошевелилась и поднялась на ноги. Она промокла насквозь и едва могла стоять, но прихватила юбку спереди и с трудом похромала наверх, к дому.

Глава тринадцатая

В полдень следующего дня Верити стояла у окна своего дома, выходящего на гавань Фалмута, прислушиваясь к прибытию почтовой кареты из Плимута. Даже если бы Эндрю стоял рядом, она все равно бы боялась этой предстоящей встречи. А без него в отдельные панические мгновения положение казалось невыносимым. Но тогда Верити, собравшись с силами, задавалась вопросом: чего кроме легкой скованности ей следовало бояться от двух молодых людей в возрасте около пятнадцати лет?

Хотя Джеймс должен уже несколько часов как находиться в городе, он еще не появился. Верити взглянула на часы за спиной, и сразу же услышала пронзительный звук почтового рожка. Отсюда она не могла видеть карету, но могла представить, как та заворачивает во двор гостиницы, лошади в мыле, пассажиры выбираются, звонит колокольчик, моряки позевывают у двери, человек, которого она послала встретить Эстер, разглядывает лица, а вот сама Эстер, уже почти молодая дама, лицо с той миниатюры, но повзрослевшее на пять лет.

Верити повернулась около маленького круглого зеркала, оглядев себя. Девушке она покажется старой, неказистой кукушкой. Молодежь так безжалостна в своих суждениях. Обладает собственными несгибаемыми стандартами, еще не приобрела достаточных знаний, и только время их рассудит. Верити стояла у зеркала до тех пор, пока в дверь не позвонили. Затем сделала глубокий вдох и пошла вниз. Мастерс стоял у двери с хрупкой, довольно высокой девушкой.

— Эстер? Заходи, дорогая, я с нетерпением ожидала встречи с тобой. Должно быть, ты устала. Мастерс, можешь занести коробку наверх, знаешь, в какую комнату? Проходи же, дорогая.

Щека падчерицы была холодна. Лицо слегка широкоскулое, замечательные серые глаза, честные, но эгоистичные и слегка враждебные.

— Миссис Стивенс приболела — что-то с желудком, — пояснила Верити, — она может болеть неделями. Обед для тебя готов.

— Благодарю вас, мэм. Могу я сначала пройти в свою комнату?

— Разумеется. Можешь отдохнуть.

В гостиной наверху Верити снова подошла к окну. Ни капли теплоты. Неужели её гостеприимство отдавало фальшью?

Трехмачтовый пакетбот распускал паруса, с первым отливом медленно продвигаясь среди других судов в открытое море. Капитан Букингхем из Перкуила направлялся в Вест-Индию. Верити заставила себя сесть, взять в руки вышивание. Спокойствие и поддельное дружелюбие. Она старше, значит ей и задавать тон в отношениях.