Амазонка

Олег Суворов

Амазонка

1

Статистические данные, свидетельствующие о том, что в морозные дни количество изнасилований резко уменьшается, мало утешают, если тебя уже успели прижать к горячей батарее в теплом и вонючем подъезде и теперь, отчаянно пыхтя и матерясь, лезут под шубу и задирают юбку, пытаясь добраться до «самых лакомых мест», — как, на удивление галантно, выразился один из насильников, одетый в относительно новую замшевую куртку. Кстати сказать, поначалу их было трое, но пока они тащили меня в этот чертов подъезд, один из них ухитрился поскользнуться на накатанной тропинке и сломать себе руку! Еще одно подтверждение статистических данных о росте количества переломов в гололед меня несколько обрадовало, однако на этом радости кончились и началась тяжелая мышиная возня, сопровождаемая гнусными угрозами, извергаемыми не менее гнусными устами… О Боже, неужели эти подонки никогда не чистят зубов? Мало на меня сегодня дышали перегаром!

Всего каких-то полчаса назад я еле вырвалась со дня рождения своей ближайшей подруги Оксаны — спустя четыре месяца она наконец-то догнала меня по возрасту, и теперь нам обоим исполнилось по двадцать пять лет. В конце вечера моя милая Ксюша, не отличавшаяся особой строгостью поведения, заперлась в спальне со своим очередным возлюбленным, оставив меня в гостиной отбиваться от нападок его пьяного приятеля, которого звали Сергеем.

Нет, я, конечно, тоже далеко не пай-девочка, поскольку утратила это старомодное качество еще во времена «студенческой юности», однако терпеть не могу мужиков, которые просто не в состоянии проявлять интерес к женщинам, предварительно не залив очи водкой.

К сожалению, мой кавалер оказался именно таким. Поначалу он вел себя вполне пристойно, называл только на «вы» и даже спрашивал разрешения закурить, хотя я сама вовсю курила. Но затем, по мере утраты координации движений, покраснения физиономии и заплетания языка, в нем стали происходить разительные перемены. Поначалу он долго и нудно хвастался своими заработками и перспективами, а затем вдруг предложил выйти за него замуж.

— Что, прямо сейчас? — иронично поинтересовалась я, но этот козел не понял иронии и действительно немедленно полез «жениться»!

Пришлось повысить голос и дать ему пощечину. Вообще-то, я не люблю театральных жестов, но что делать, когда жизнь все сильнее начинает напоминать трагифарс?

Выскочив из квартиры Ксюши, — а обиженный Сергей наотрез отказался меня провожать, оставшись утешаться недопитой бутылкой, — я сгоряча решила не дожидаться автобуса, а дойти до метро пешком, тем более что еще не было и десяти часов вечера.

Чтобы сократить себе путь, я направилась мимо старого семиэтажного дома, чьи окна выходили на длинный ряд гаражей. О, эти чертовы гаражи — едва ли не самое криминальное место нашего славного города Глупова! Именно там-то меня и ждала засада в виде трех пьяных неандертальцев, которые с радостными воплями бросились мне навстречу. Моей первой мыслью было желание попрощаться со своей волчьей шубой, однако, как тут же выяснилось, этих негодяев интересовала отнюдь не шуба, а ее драгоценное содержимое. К своему стыду, должна признаться — с самого начала «волчица» повела себя как насмерть перепуганная крольчиха, лепеча нечто невразумительное, зато безумно жалостное:

— Что вы? Зачем? Не надо…

Двое схватили меня под руки и потащили в дом, а третий толкал сзади и даже пытался наподдать коленом. Во время одной из столь оскорбительных для моего человеческого достоинства попыток, он не удержался на ногах и с диким воплем рухнул на дорожку, повредив себе руку. Самое смешное, что это даже не остановило его возбужденных приятелей! Невзирая на наши общие мольбы о помощи, они затащили меня в ближайший подъезд — я еще успела послать мысленное проклятие местным коммунальным службам, не удосужившимся вовремя исправить кодовый замок, — и здесь, прямо под лестницей, прижали к грязной, но горячей батарее.

«Неужели от судьбы не уйдешь, — еще успела подумать я. — И если в этот день тебе суждено оказаться под пьяным мужиком, то ты непременно под ним окажешься… А то и под двумя сразу! Ах я бедная, глупая девушка, почему я не вышла замуж за короля-Дроздоборо… Тьфу, черт, почему я не осталась с Сергеем?»

С ним оказалось достаточно одной пощечины, но с этими кретинами, судя по их небритым рожам, пощечинами не обойдешься — только руки исцарапаешь. Поскольку орать было унизительно и опасно — могли просто избить, оставалось последнее средство.

Воспользовавшись тем, что враги, с упоением предвкушая дальнейшее, ощупывали мои выпуклости, я быстро сунула руку в карман шубы и уже через мгновение шипела как змея, распыляя во все стороны заветный газовый баллончик. Эффект превзошел все ожидания — у меня немедленно закружилась голова, и с шорохом сдуваемого воздушного шара я медленно осела на пол, в то время как оба негодяя всего лишь отчаянно чихали, одаряя друг друга взаимными пожеланиями:

— Будь здоров!

— Ты тоже, братан!

Как же я забыла, что на пьяных дураков этот чертов газ практически не действует! Воистину, в половине случаев всех российских изнасилований газовые баллончики не помогут, поскольку у нас насилуют либо пьяные, либо маньяки!

Прочихавшись и поприветствовав друг друга вышеозначенным образом, мои насильники снова перешли на мат. Сидя на полу с закрытыми глазами, из которых непрерывно текли слезы, я поневоле прислушивалась к их разговору. У российского мата есть одно несомненное достоинство — он предельно откровенен и выразителен. Чтобы понять это, достаточно сравнить две услышанные мною фразы:

— Не подняться ли нам повыше, чтобы поиметь ее со всеми удобствами на лестничной площадке? — спрашивал тот самый «замшевый» негодяй, который в самом начале этого рокового приключения уже поразил меня галантным оборотом речи.

— Зачем? Давай ее прямо здесь! — безапелляционным тоном отвечал второй — помоложе и погнуснее.

— Может, вам лучше денег дать, ребята? — я робко попыталась вступить в вышеозначенную дискуссию.

Тот, что погнуснее, с такой откровенной иронией оглянулся на меня, что я запоздало прикусила язык: «Вот дура! Теперь они меня еще и ограбят!»

«Рекламная пауза» была закончена. Оба негодяя нагнулись и принялись меня тормошить, пытаясь освободить от шубы, которую я упорно запахивала, опасаясь за целостность своего лучшего, серебристо-белого платья, купленного месяц назад в безумно дорогом бутике «От Версаче».

Впрочем, после весьма чувствительного удара в ухо желание сопротивляться заметно ослабело, зато все чаще стали закрадываться подленькие мыслишки типа: «Чем дольше буду брыкаться, тем дольше будет продолжаться весь этот кошмар. В конце концов, двумя больше — двумя меньше… Только бы у них оказались презервативы!»

В этот момент меня уже распластали на полу на моей же собственной шубе. «Замшевый» негодяй смаковал вид моих стройных ног, не спеша задирая подол все выше и выше безумно холодными руками, зато его горячий и гнусный напарник больно мял мне груди, дыша в лицо столь ядовитой смесью, что меня одолевала мечта о противогазе. Впрочем, в подобной ситуации идеальным вариантом был бы водолазный костюм или рыцарские доспехи!

Как видите, какое-то время я даже ухитрялась сохранять чувство юмора, но так продолжалось лишь до того момента, пока не раздался оглушительный — с моей точки зрения — треск! Мгновенно вскинувшись, я с ужасом поняла, что произошло самое страшное, — кроме факта грядущего изнасилования, разумеется! Этот слюнявый негодяй со зловонной пастью не удовлетворился весьма откровенным декольте и, засунув в него заскорузлый палец, похожий на засохший сучок, грубо надорвал мое драгоценное платье!

— Скотина! — мгновенно впадая в истерику, завопила я. — Да вы оба стоите меньше, чем один только фирменный пакет от Версаче! — После чего начала бешено извиваться и лягаться, ухитрившись угодить сапогом в физиономию «замшевого», чем прервала его тихое мление и не на шутку обидела.