Страница 211 из 220
У Косарева тоже два главных аффекта, и я не откажу себе в удовольствии процитировать несколько фраз из его статьи. Во-первых: «Нынешняя… форма сексуальных отношений… сохраняет пока принципиальное ограничение индивидуальной свободы: люди до сих пор нуждаются в подборе сексуального партнера (уж ежели наш человек взалкал свободы, так пока не отхрямкает себе окаянный отросток, не успокоится. — В.Р.)… Поскольку сексуальные отношения… отходят от задач деторождения… стихийный процесс, основанный на методе проб и ошибок, становится слишком ненадежным и расточительным. Очевидно (ему очевидно! — В.Р.), он должен быть заменен осуществляемой в лабораторных условиях процедурой искусственного осеменения… Каждый получит возможность войти в контакт с любым интересующим его человеком, будь то популярный актер, политический деятель или просто понравившаяся девушка. Вы сможете… общаться с ними, хотя на самом деле вы будете общаться лишь с компьютерными образами этих людей… Учитывая очевидные преимущества (ему опять очевидно! — В.Р.) такого рода отношений, так же как и риск размолвок, измен и инфицирования, можно предположить, что в недалеком будущем семейные отношения, в том числе и сексуальные, станут преимущественно компьютерными… Методами генной инженерии программа полового влечения вообще будет стерта в генетическом коде как устаревшая. Наверное, только в этом случае навсегда исчезнут проституция, ревность и сексуальное насилие. До тех же пор, пока все это существует, AI будет трудно контролировать мир человеческих страстей».
И, во-вторых: «…Можно ожидать органичного соединения отдельных особей как бы в единый организм, напоминающий теперь новый вариант «царства божьего»… Нечто подобное реализуется в рое пчел или в муравейнике».
Это, увы, никакая уже не фантастика. Это объективная реальность, данная нам в перспективе.
Заметно, однако, как из-под декларированного каждым автором научного подхода выпирают надежды и страхи, специфические для вскормивших этих авторов культур и, не побоюсь этого слова, цивилизаций.
У американца это прежде всего страх паразита остаться без того, на чем паразитировать. Желание продлить паразитирование навечно. Подсчитано же, что, перейди каким-то чудом все человечество на роскошный уровень потребления Запада, который нам так настойчиво последние годы пихают из телеэкранов — увы, только на погляд, будто нарочно дразнят, чтоб мы зверели, как собаки, которым для воспитания злости косточку показывают, да не дают — все живое на планете было бы съедено, выпито и удушено за несколько лет. Ведь даже печки так называемых развитых стран горят на кислороде, который дают бразильская сельва, наша тайга и общий океан. Перекройте этот кислород — и все суперзаводы остановятся через сутки, над отдельно взятым североамериканским континентом воздуха для них не хватит. Не говоря уж обо всем остальном.
И там это прекрасно помнят. Весь остальной мир их интересует только как источник сырья и пустошь для свалки. В свое время именно напугав Рузвельта перспективой того, что атомную бомбу первым сделает Гитлер, Эйнштейн убедил президента приняться за атомный проект. Но тогда шла война. По-видимому, США ощущают себя в состоянии постоянной скрытой войны со всем сырьевым миром, с мировой деревней. И уж будьте благонадежны, их AI, обеспечивая их индустрию сырьем, действительно перероет всю Землю и сделает ее непригодной для обитания. Во как хорошо-то станет! А мы будем продолжать покупать у них дезодоры. И в некий момент они нам скажут: все, мы больше не можем выпускать дезодоры, потому что экологический кризис. Чтобы мы могли их продолжать выпускать, вам всем, братцы меньшие, надобно ампутировать легкие. Но по такой цене могут и не захотеть покупать дезодоры, значит, до этого момента надо успеть всем меньшим братцам чипы вставить, чтобы не рыпались. И тогда уже двигаться в космос, с чистой совестью. Другие планеты перерывать.
Наши же страхи — как на ладони. Осточертела грязь, осточертел бардак, осточертели бесконечные претензии, предъявляемые извне… Все, ну просто-таки все ничего не дают, но при этом то и дело чего-то требуют. Даже Бог, вместо того, чтобы просто утешать, как и полагалось бы ему, Всемогущему, — тоже требует, паршивец; да еще попробуй пойми, чего именно! Никакой свободы при всех этих требованиях! А мы ж под гнетом сколько веков, нам свободы хоцца! Значит, в действительности свобода — это молиться на простенький, ни к чему не обязывающий транзистор и во избежание хлопот с родами ли, с гонореей — с точки зрения свободы это одно и то же — кончать исключительно на фотокарточку любимой девушки. Или вообще какой-нибудь Лайзы Минелли, потому что откуда же при такой страсти к свободе возьмется любовь-то… Нет ничего приятнее и безопаснее онанизма. Да еще если им управляют из единого центра.
Надо добавить только, что традиция прет из куда более глубоких бездн. Стремление в улей — это же извращенное, исковерканное преломление православного представления о церкви как едином теле, включающем, как абсолютного главу, самого Христа. Жуткая штука — незамечаемое давление животно опрощенных религиозных ценностей, не очеловечиваемых сознательной, осознанной верой.
2
Я отнюдь не тщусь доказать, что киборгизация невозможна. Просто дело в том, что никакого прогресса тут и в помине нет. О прогрессе имеет смысл говорить лишь в тех ситуациях, когда имеет место прогресс целей. Их улучшение, возвышение, облагораживание. Если же цели остаются вековечными, чуть ли не пещерными, то как бы ни совершенствовались средства их достижения, какой уж тут прогресс… Цивилизация киборгов — это все то же общество потребления, получившее принципиально новые возможности потреблять. Чревоугодник-маньяк с пастью от уха до подмышки, пятью желудками и задним проходом от подмышки до паха. Несварение или запор такому красавцу, безусловно, не грозят.
Вообще тут можно было бы поговорить о том, что угроза экологической катастрофы — как еще совсем недавно было с угрозой атомной войны — вновь ставит со всей остротой вопрос о целях прогресса. Человек — сырье прогресса или смысл его?
Неинструментальное, не ориентированное на бездушную эффективность сознание в наше время почти безъязыко. Простой вопрос «Зачем?» повергает большинство людей в ступор. «Зачем тебе клерасил?» — «От прыщей». — «А чем тебе прыщи помешали?» — «Наташка не придет». — «А зачем тебе девушка, которая может не прийти из-за какого-то прыща?» Хлоп-хлоп глазами. Не понятно, что и отвечать, и поэтому на тебя же, задавшего вопрос «Зачем?», смотрят как на кретина. В лучшем случае с бесшабашной откровенностью: «А чтоб трахнуть!»
То есть целые отрасли промышленности, если присмотреться, работают исключительно на то, чтобы помогать человеку оставаться скотом. Такой человек — действительно лишь сырье прогресса. Он не хочет и не может быть ничем иным. Атлантическая же цивилизация, сделавшая себя на том, что пошла на поводу у животного в человеке, добившаяся временной своей стабилизации и едва не покорившая мир благодаря все более массовому и изощренному потаканию животному в человеке, будет до последнего биться, чтобы не дать человеку стать чем-либо иным.
Во времена работы над «Письмами мертвого человека» в какой-то из статей я писал, что человечество столкнулось ныне с тремя кризисами: первый, наиболее бьющий в глаза, — атомный, второй — экологический. И третий, который как бы не заметен и не смертелен сам по себе, поскольку сопровождает человечество от зари цивилизации, но именно он-то и проявился наконец так остро через первые два — это кризис потребительского, животного по установкам и эмоциям, но цивилизованного по мощи предоставляемых цивилизацией средств, насилия каждого человека над окружающим миром. В понятие окружающего мира на полусознательном уровне включаются и природа, и все остальные люди, в том числе и совокупности людей — народы и государства. Первый кризис преодолен; снимая угрозу термоядерного противостояния, СССР фактически — правда, не вполне отдавая себе отчет в своих действиях, как бы слегка с бодуна — пожертвовал собой. Увы, рассчитывать на ответный жест столь русского размаха со стороны США не приходится. Если уж маленький, грязный, чадный Париж стоил обедни, то благоуханные дезодоры для атлантической цивилизации стоят всего остального мира.