Дом судьи

Глава 5

Человек, которому хочется в тюрьму

Не слишком ли он жесток? Тереза возненавидела его, это ясно. Временами она смотрит на него так мрачно, что Мегрэ не может удержаться от улыбки, и несчастная служанка в растерянности не знает: то ли вцепиться ему ногтями в лицо, то ли в свой черед улыбнуться.

Больше часу он держал ее, как рыбу на крючке. Что бы она ни делала — стояла в зале, выходила в кухню, пыталась, присев за стол, проглотить ложку супа, подходила на зов клиента, она все время встречалась с безмятежным взглядом Мегрэ. А может, ее просто притягивал этот взгляд? Вдруг этот толстяк, мирно посасывающий трубку и рассеянно поглядывающий на зал, вовсе не враг, а друг?

Она кидалась из крайности в крайность, от непомерной нервозности к раздражительности или к преувеличенной предупредительности. Убрав со стола, впервые спросила:

— Что будете пить?

Но, принеся кальвадос, не выдержала и выскочила в коридор. А когда вошла снова, сморкалась, и глаза у нее были красные.

Четверо посетителей играли в карты, и, обслуживая их, Тереза, разбила стакан. В кухне встала из-за стола, так ничего и не съев. Наконец, о чем-то заговорила с хозяйкой. Мегрэ не слышал слов, но по поведению Терезы догадался, о чем идет речь. Она прикидывалась, будто плохо себя чувствует, смотрела в потолок. Хозяйка пожала плечами.

— Иди, девочка!

Тереза сняла фартук, оглянулась, не идет ли кто за ней, и бросила многозначительный взгляд на Мегрэ.

— Межа, прогуляйся перед сном и посмотри, наблюдает ли жандарм за домом судьи и за черным ходом. А второй должен дежурить около дома Форлакруа-сына.

Мегрэ встал из-за стола и поднялся по узкой лестнице, задевая за перила и стену. Эта часть дома была выстроена совсем недавно. Дерево еще не потемнело, стены были только что побелены, и Мегрэ испачкал костюм известкой.

Он вошел к себе в номер, но дверь оставил открытой. Через несколько минут, удивленный, чуть ли не раздосадованный, выглянул в коридор и улыбнулся.

Внизу посетители будут сидеть еще часа два. Ну, а если Межа, услышав в комнате служанки голос комиссара, что-нибудь подумает, тем хуже для него. Мегрэ вошел к Терезе. Она стояла, ожидая его. Волосы, обычно собранные в пучок на затылке, она распустила, темная их масса обрамляла лицо, и от этого ее черты стали казаться тоньше, но острее, зато взгляд стал менее открытым.

Присев на край железной кровати, Мегрэ смотрел на Терезу, и она, не выдержав, заговорила первой:

— Уверяю вас, вы делаете ошибку, преследуя Марселя. Я знаю его лучше, чем кто другой… — Она, как актер, искала правильный тон, но не находила.

— Вот доказательство: этим летом мы должны пожениться.

— Из-за ребенка?

— Из-за ребенка и вообще, — нисколько не удивившись, ответила она. — Мы любим друг друга. Разве в этом есть что-нибудь необычное?

— Не совсем обычно то, что вы собрались урегулировать ваши отношения, когда ребенку исполнилось три года. Посмотрите-ка на меня, Тереза… Вранье, поверьте мне, не принесет вам никакой пользы. О чем Марсель спросил вас по телефону?

Она впилась в него взглядом, вздохнула.

— Наверно, я делаю глупость… Он спрашивал, нашли ли в карманах записку.

— В чьих карманах?

— Убитого, конечно.

— На этот вопрос вы ответили «нет»?

— Я подумала, если бы нашли что-нибудь важное, я бы слышала… Но Марсель спрашивал вовсе не потому, что он убил. Я же говорю, мы собирались пожениться…

— Тем не менее он каждую ночь лазил в спальню Лиз Форлакруа…

— Он ее не любит!

— Оригинальный способ не любить.

— Ну, вы же знаете, какие мужчины… Это не любовь, это совсем другое. Он мне сам часто говорил… Это у него порочная привычка, и он мне клялся, что избавится от нее…

— Не правда!

Тереза вздрогнула, голос у нее изменился, стал резким, вульгарным.

— А по какому праву вы говорите, что это не правда? Может, были там? Может, не правда, что я видела, как он выходил из дома судьи не через окно, а через дверь? И что судья с ним вежливо прощался? И что был в курсе всего? И кого вообще в этом деле можно назвать порядочной а кого нет? Да, я родила ребенка. Но я не заманиваю к себе в комнату мужчин…

— Стоп! Стоп! Когда вы видели Марселя с судьей?

— С месяц назад. Погодите… Перед самым Рождеством.

— И вы говорите, вид у них был такой, словно они понимают друг друга? А что ответил Марсель, когда вы потребовали у него объяснений?

Сейчас она соврет. Это было ясно по тому, как дрогнули у нее крылья носа.

— Он сказал, чтобы я не беспокоилась… что все будет хорошо.., что меньше чем через полгода мы поженимся и поселимся на другой стороне пролива в Шарроне, чтобы не видеть больше здешних… Понимаете, он меня любит! Зачем ему убивать человека, которого он даже не знает?

Шаги на лестнице, в коридоре. Скрипнула дверь. Это пришел Межа. Насвистывает, раздевается.

— Тереза, вы больше ничего не хотите мне сказать? Подумайте. В ваших словах лжи столько же, сколько правды. Из-за вранья мне трудно быть признательным вам за сказанную правду.

Мегрэ поднялся. В этой комнатке он выглядел слишком высоким и грузным. И вдруг, когда он меньше всего ждал этого, Тереза кинулась к нему на грудь и разрыдалась.

— Ну! Ну! — успокаивал он ее, как ребенка. — Ничего страшного. Расскажите, что у вас на душе.

Тереза всхлипывала так громко, что Межа выглянул из номера.

— Успокойтесь… Этак вы весь дом поднимете. Вы не хотите сейчас говорить? — Пряча лицо на груди Мегрэ, она затрясла головой.

— Зря. А впрочем… Ложитесь-ка в постель. Хотите, я дам вам снотворное, от которого вы сразу заснете? — Она кивнула, совсем по-детски. Мегрэ накапал в стакан снотворного, плеснул воды. — Утром все будет хорошо.

Все еще всхлипывая, она пила, а комиссар воспользовался этим и, пятясь, ретировался из комнатки.

— Уф-ф! — облегченно вздохнул он, когда наконец улегся на кровать, которая, как и комнатка Терезы, была для него маловата.

Утро было солнечное и морозное. У Терезы, подававшей Мегрэ завтрак, вид был совершенно непримиримый. Межа раздобыл у местного парикмахера бриллиантин и невыносимо благоухал.