Страница 7 из 19
Ко многим «семьям» приписаны и люди со стороны. Они вербуются, как правило, среди влиятельных в обществе лиц, в частности, — из числа ответственных правительственных чиновников.
Аналогичную структуру и функции имеют и многие другие криминальные организации. И в этом смысле мафия — это ядро организованной преступности.
Соответственно, когда участвующие в организованной преступной деятельности лица начинают заниматься законной коммерческой деятельностью, они обычно привносят в нее методы насилия.
Глава 2. Особенности национальной мафии
Современное законодательство России никак не определяет понятие «мафия»; зато содержит дефиниции «организованная группа», «преступное сообщество», «банда», «террористическая организация», «экстремистская организация». Вместе с тем для российской мафии характерны как черты, наиболее опасных форм организованной преступности других стран мира, так и особенности, обусловленные современным состоянием российской государственности, экономики, общества в целом.
Мафия контролирует незаконную («теневую») экономическую деятельность, которая распространяется на все новые сферы легальной экономики. Она по существу паразитирует на деятельности новых экономических структур. Сформировалась и практически открыто функционирует сеть предприятий, ориентированных на незаконное обогащение. Более глубокое проникновение мафии в экономику сопровождается волной крупных должностных и собственно экономических преступлений, многие из которых носят латентный характер. Одним из наиболее опасных для России видов деятельности мафии стали контрабанда, незаконные экспортные операции. Из страны по легальным и нелегальным каналам вывозится все, что может принести валютную прибыль: сырье, материалы, продукция, технологии (в том числе так называемого двойного назначения, которые могут быть использованы при создании вооружения и военной техники, оружия массового уничтожения), валютные и культурные ценности. Незаконный бизнес и связанная с ним коррупция получили распространение в органах власти, в том числе в Вооруженных силах, на предприятиях и в организациях. На незаконных сделках по переводу денежных средств, передаче сырья и материалов из государственных предприятий в частные руки, на крупномасштабных банковских аферах, незаконных валютных операциях, уклонении от уплаты налогов были сделаны огромные состояния. На руках у населения, по оценкам министра финансов РФ М. Задорнова к началу 1999 г. находилось еще 20–30 млрд. долл.[6] Если сюда приплюсовать суммы «утечки» капитала за рубеж, размер выведенного из активного оборота капитала увеличится до 400–470 млрд. долл.
Многие проявления организованной преступности в России приобрели черты «классических» западных аналогов. Получают распространение незаконные операции, связанные с «отмыванием» преступно нажитых средств, лжепредпринимательством, лжебанкротством; активно развиваются такие опасные виды организованной преступной деятельности, как наркобизнес, незаконная торговля оружием, связанный с ней терроризм[7].
Мафия «районного масштаба» как статистическая иллюзия
По данным ГУБОП МВД России, на 2000 г. в России действовало 11 крупных преступных сообществ, в которые входили 243 организованные группы (организации)[8]. Однако оперативные сведения о количестве организованных преступных формирований в Российской Федерации[9] не дают достаточно правильной картины организованной преступности, поскольку при этом не учитываются различия между преступными сообществами численностью в несколько сотен человек и организованными группами, имеющими в своем составе 2–3 человека. По данным официальной уголовной статистики, средняя численность организованной преступной группы в России 90-х гг. ХХ в. составляла 3–4 человека. Несмотря на статистически фиксируемый рост общественной опасности организованной преступности, более половины ее объема составляли локальные организованные группы, т. е. «мафия районного масштаба».
По оценке заместителя председателя Комитета Государственной Думы по безопасности А. Д. Куликова, за последние пять лет число организованных преступных групп в России увеличилось в 17 раз, а число групп «с коррумпированными связями» — в 170 раз[10].
Наиболее мощные и влиятельные преступные организации действуют в крупных административно-промышленных центрах, портовых и курортных городах, приграничных и других регионах с развитой промышленной и транспортной инфраструктурой.
Это и понятно: ведь там особенно велики возможности для ведения незаконного бизнеса, предоставления нелегальных услуг, сбыта нелегальной продукции, проведения операций с незаконно нажитыми средствами, связанные с использованием различных элементов рыночной экономики, приватизации, льготного налогообложения и т. п. Особо развитыми и многообразными формами отличается организованная преступность в Москве, Санкт-Петербурге, на Северном Кавказе, в крупных городах Поволжья, Урала и Дальневосточного региона.
Для административных центров, индустриальных регионов России наиболее характерно наличие многочисленных крупных формирований, организованных по территориальному признаку: «солнцевская», «подольская», «таганская», «люберецкая», «балашихинская» группировки (Московский регион), «центральная» (Свердловская область), «казанская», «дальневосточники» и другие. От обычных бандгрупп они отличаются не только большим числом участников, но и характером преступной деятельности. Наряду с вымогательством, исполнением заказных преступлений они контролируют торговлю оружием, наркотиками, игорный и шоу-бизнес, профессиональный спорт, многие виды коммерческой деятельности.
Выделяется группа действующих в большинстве регионов страны преступных организаций с выраженными этническими признаками: так называемые «грузинские», «азербайджанские», «армянские», «дагестанские», «чеченские», «осетинские» и другие группировки. Совершаемые ими преступления носят, как правило, насильственный характер, связаны с применением оружия. Этническая общность участников расширяет возможности защиты этих организаций от действий правоохранительных органов, в частности, связанных с агентурным проникновением в такие группировки. Их членам чаще удается избежать уголовного преследования, в том числе — благодаря возможности скрыться на территории национально-государственных образований, выходцами из которых они являются. Общеродовые и религиозные связи, национально-психологические факторы способствуют консолидации внутри отдельных группировок, образованию на этнической основе крупных межрегиональных, международных сообществ, которые используются в интересах клановой политики.
После начала боевой операции по вытеснению международных банд, осуществивших в 1999 г. вторжение с территории Чеченской Республики на территорию Дагестана с последующим захватом нескольких населенных пунктов, вновь обострилась конкурентная борьба между крупными этническими мафиозными организациями за территории и сферы влияния. Конфликтующие стороны активно вооружаются. В Ставропольском и Краснодарском краях их противоборство перешло в открытые вооруженные столкновения, что стало ощутимо сказываться не только на криминогенной, но и в целом на социально-политической обстановке. При этом действия отдельных группировок приобрели характер «патриотической войны с Кавказом». История повторяется, вторая Чеченская война используется как хороший предлог для передела карты влияния преступных сообществ. «Патриоты» (иногда не без оснований) рассчитывают на активную поддержку правоохранительных органов при вытеснении кавказских этнических преступных сообществ из их традиционных сфер влияния.
6
См.: Задорнов М. Российской душе всегда хочется чуда // Аргументы и факты. 1999. № 7.
7
См.: Максимов С. В. Организованная преступность в России: состояние и прогноз развития. // Уголовное право. 1998. № 1.
8
См.: Ванюшкин С. В. Организованная преступность в России и проблемы борьбы с ней // Организованный терроризм и организованная преступность. М., 2002. С. 103.
9
См.: Организованная преступность — 4. М., 1999. С. 258.
10
Куликов А. Д. Оргпреступность в России контролирует 60 % государственных предприятий // www.cry.ru 2001. 29 янв.