Чарли и Люси

Люси снова закрыла глаза, всего на секунду, прямо сейчас она мечтала оказаться в любом другом месте. Но в окно второго этажа их огромного дома все так же виднелись аккуратно разбитые клумбы цветов и изыскано подстриженные кусты роз.

- Почему ты заложил дом и ничего не сказал нам? - наконец заговорила Люси. Отец медленно закрыл дверь за юристом, сел в кресло, сильно сжал кожаную обивку пальцами, так что Люси услышала скрип и вздохнул.

- Это была идея Пола.

Удушающая тишина повисла в комнате. Люси попыталась сосредоточиться на самом дальнем от ворот кусте, где алые, как кровь, розы цвели особенно буйно, но скрип кресла отца снова и снова возвращал ее в кабинет родительского дома.

- Мы играли в карты, я и Пол, - Люси поморщилась, но не обернулась полностью, отец мог видеть ее идеальный красивый профиль, - в общем, я задолжал… много.

- Но как же твоя работа? Ты мог бы взять кредит! Но только не дом! Ты же знаешь, что он принадлежал деду его деда и деду… черт. Нищие, но гордые… Зачем надо было созывать эти банкеты, если у нас нет денег?

Отец подошел к дочери и обнял ее за плечи.

- Пол помогал нам, платил каждый месяц по две тысячи, как и положено, последние два он говорил, что мы отдадим всю сумму целиком, но вот уже неделю я не могу дозвониться. Ты не знаешь, где он?

Отец вздрогнул, когда Люси громко и неестественно засмеялась.

***

Темный зал ресторана насквозь пропитался дымом. Люси огибала столики, за которыми сидели посетители с сигаретами в руках. Дым кольцами поднимался к потолку. В самом углу она увидела красный кожаный диван. Решительно подбежав к столику, Люси отобрала бокал с пивом у пока еще мужа и с грохотом поставила на стол. Мужчины, сидевшие за столом, переглянулись.

- Так, так… похоже, птичка попалась в свои же сети, - засмеялся Моцарпопулас.

- Какого хрена ты затеял, Пол? Почему ты не рассказал мне? - негодовала Люси. Еще чуть-чуть, и казалось, у нее из носа повалит пар.

Пол улыбнулся, закинул руку на спинку дивана и попытался перекричать шум ресторана:

- Клянусь любить тебя в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии. Клянусь ХРАНИТЬ ТЕБЕ ВЕРНОСТЬ… пока смерть не разлучит нас. Помнишь, дорогая?

На секунду Люси замешкалась, опустила глаза. Соседи по столику молчали, а мимо проходящий посетитель случайно толкнул ее. Схватившись за край стола, она едва устояла на ногах.

- Просто отдай мне часть моих денег и я сама заплачу по займу, - зашипела девушка.

Пол извинился, встал, вышел из-за стола, приобнял жену за талию и попытался увести в сторону. Люси резко одернула его руку, изо всех сил стараясь не смотреть на мужа. Двумя пальцами сильной руки он взял ее за подбородок, заставляя их взгляды встретиться.

- Видишь ли, милая, не все так просто, - его черные глаза сверкнули в темноте, он одарил ее пьяной улыбкой, - твой папочка, как всегда, не договорил до конца.

Сердце Люси бешено заколотилась. Она отчаянно метнулась от его руки, но муж крепко сжал ее в объятьях, прижимая к себе.

- Ты не можешь заплатить по займу. Даже если найдешь деньги, - нежно убрал он волосы за ее ушко, продолжая улыбаться, - просто твой отец уже просрочил платеж и теперь только я, как поручитель, могу заплатить.

Их дом - это все, что у нее было. Неожиданно потемнело в глазах, а дышать стало совсем трудно.

Пол продолжал крепко держать ее за предплечья, а затем наклонился и прошептал на ушко:

- ШАХ и МАТ…

Глава 22

Вода такая ледяная, что обжигает руки, хватаешься за край раковины, внимательно разглядывая себя в зеркало. Синяки под глазами, легкая седина в волосах. И когда ты успел так постареть? Задаешь сам себе немой вопрос, ответ на который гораздо проще, чем тебе кажется. Голый по пояс, ты выходишь в гостиную, где Моргана, сидя на диване, кутается в клетчатый серо-коричневый плед, держа в руках большую чашку с дымящимся кофе. Смотришь на нее несколько секунд и снова возвращаешься в ванную комнату, набрав в ладони воды, брызгаешь на лицо. Слишком холодная для вечернего умывания, но не слишком теплая, что бы пробудить в тебе хоть что-то по отношению к собственной женщине. Это похоже на ходьбу по канату: как ловкий акробат, ты балансируешь над пропастью, пытаясь не упасть и не разбиться насмерть. Прикасаясь к Моргане, ты, словно врач в резиновых перчатках, ощупываешь очередного пациента: бесчувственно и расчетливо. Ее холодная кожа покрывается мурашками, а ты двигаешься по давно проторенной тропе, не меняя курса. Ваша спальня больше не похожа на танцплощадку для танго. Некогда эротичные черные простыни и обитое шелком изголовье кровати, теперь напоминают надгробье. Играешь скулами, стоя перед зеркалом, вспоминая…

Люси шла по бордюру, широко раскинув руки, ее маленькие изящные ножки в туфлях на каблуках сменяли одна другую. Ты медленно следовал за ней, впитывая ее образ, как губка.

- В детстве я боялась пауков, думала, что они обязательно заползут мне куда-нибудь, потом сплетут там паутину и размножатся. Миллион маленьких противных паучков выползло бы из меня наружу, - смеялась она, слегка повышая голос и краснея.

Иногда она становилась такой ранимой и нежной, совсем не похожей на ту тигрицу, что держала тебя за яйца, ломала изнутри одним лишь стуком каблучков.

- А теперь самая жуткая тайна от тебя? - спрыгнула она на асфальт, подошла к тебе вплотную, взяла за ворот куртки и слегка потянула на себя.

- Я ел какашки, - улыбнулся ты одними уголками губ.

Люси забавно открыла рот и в ужасе отбежала от тебя, словно узнала, что ты болен чумой.

- Господи, Чарли!

- Мне было всего несколько месяцев, - пожал ты плечами.

- Все равно это отвратительно, - она потерла руками рот в показательном жесте и притворно плюнула, - а я с тобой целовалась, фу-фу-фу.

Улыбаешься воспоминаниям, медленно возвращаясь в реальность, где есть только ты и Моргана. Тихо открываешь дверь, ожидая увидеть свою девушку на диване, на том же самом месте, где ты ее оставил. Но застигаешь ее врасплох с твоим телефоном в руках. Печальная картина. И даже не потому, что сейчас тебе нечего скрывать, и в твоем мобильном давно ничего не осталось. Ни следа того, что приносило столько наслаждения. Просто с той минуты, как ты впервые коснулся ЕЕ черных волос, между тобой и Морганой образовалась пропасть. И ты смотришь на женщину с которой жил последние годы и ничего не чувствуешь. Мысленно становишься на самый край обрыва, широко разводишь руки в стороны и прыгаешь вниз, в темноту, в неизведанное, в тайное, в запретное. Паришь над черной бездной, не чувствуя ни страха, ни боли, ни сожаления, ни стыда, ни упрека; улыбаешься, понимая, что теперь свободен.

Глава 23

Настойчиво давишь на дверной звонок, над которым курсивом выведено: «Моцарпопулас». Через мгновение перед тобой появляется пожилая женщина, и, вытирая руки о белый фартук, улыбается:

- Вам кого, сеньор?

Отталкиваешь ее в сторону, наступая ботинком на рыжий коврик с надписью «Welcome», оставляя на нем сочный след грязи. Оглядываешься по сторонам, обнаруживая длинный, залитый солнечным светом, коридор, и прямо перед собой лестницу, ведущую на второй этаж.

- ¿A dónde va usted? ¡Por aquí no se puede! ¡Voy a llamar a la policia! - слышишь за спиной крики той самой женщины, что впустила тебя в дом.

Не оглядываясь, широко шагая, идешь по коридору, попадая в гостиную. Просторное помещение очень светлое, практически белое. Стены с покрытием из художественной штукатурки и пол, устланный персидским ковром коричневого цвета с орнаментами мелкого и среднего размера. Морщишься, глядя на роскошное кресло с резными, изогнутыми, позолоченными ножками.

- Чарли? - удивленная Люси поднимается с дивана, прикрывая рот руками. Она одета в простой черный свитер и джинсы невзрачного серого цвета, волосы собраны в тугой пучок на затылке. Покрасневшие и опухшие глаза говорят о том, что совсем недавно она плакала.