Тритон (ЛП)

- Она старается на 5 с плюсом.

Мама протягивает мне мою одежду.

* * * 

Гален и Гром сидят в столовой, тихо общаясь друг с другом через гигантский стол из красного дерева. Вздымающийся пар из нескольких кастрюль наполняет воздух в комнате запахом морепродуктов. Из шестнадцати отполированных стульев с высокой спинкой, я выбираю тот, что рядом с Галеном.

Он останавливает свой разговор с Громом и наклоняется, чтобы поцеловать меня в лоб.

- Как себя чувствуешь?

- Голодной.

Рейчел накладывает в тарелку яичницу с перцем, беконом, сыром и кучей других ингредиентов, о которых может заботиться менее голодный человек. Я даже не дую на нее, прежде чем отправить ложку в рот. Как только я это делаю, Гром говорит:

- Доброе утро, Эмма.

Я вежливо киваю.

- Доб утга - чавкаю я.

Гален подмигивает мне, затем откусывает кусок своего завтрака, который выглядит как крабовый пирог размером с его лицо. Кроме того, он пахнет грязными носками и квашеной капустой.

- Эмма, мы тут обсуждали наши планы, - продолжает Гром. - Я рад, что ты присоединилась к нам.

Я делаю глоток апельсинового сока.

- Какие планы?

Мама садится рядом с Громом с чашкой кофе.

- Планы насчет жизни на земле.

- Мы уже живем на земле.

- Да, - соглашается она. - Но похоже, что мы должны будем создать место для некоторых дополнений в нашей жизни. - Она не смотрит на Грома, но я понимаю, что речь идет о нем.

А это значит, что все мои усилия пошли насмарку. Если Гром собирается жить на земле, это означает, что он не может вернуться на свою территорию.

- Неужели они не поверили мне, - говорю я. - Они все еще на стороне Джагена?

- Мы не знаем, - отвечает Гром. - Мы ушли сразу же после нападения на тебя Джагена, во время хаоса. Что произошло после, не имеет значения. Я лучше буду жить среди людей, чем опасаться, что те, кто мне дорог, снова могут подвергнутся подобной опасности.

- Я тоже, - говорит мама, ярость сверкает в ее глазах. - Тебя ранили, и я не собиралась ждать, пока они нас бросят в Ледяные Пещеры до скончания времен. Идиоты.

Гален опускает руку мне на колено под столом и слегка его сжимает. В этом нет никакого проявления чувств вообще, но меня накрывает волной Галена, и я ничего с этим не могу поделать, кроме как принять эту волну лавы, что сейчас пробегает по моим венам. Я пытаюсь, пытаюсь, пытаюсь отнестись с уважением к тому, что этот знак должен был просто утешить меня. Гален, видимо, увидел это у меня на лице, потому что он тот час же убрал руку.

- Там нет к чему возвращаться, Эмма, - говорит Гален, прокашлявшись. - Этого Трибунала не должно было быть и вовсе. Мира Сирен, который мы когда-то знали, больше нет.

Значит, я была права. Единственной вещью, которая останавливала его в спальне, была моя рана. Не закон Сирен. И не традиции.

- Сейчас это только так кажется, - говорю я ему. - Дайте им некоторое время, прежде чем возвращаться обратно.

- Нет, - говорит он. - Я дал им достаточно времени. День за днем они не слушали голос разума. Все, чего они хотят - перемен. И не важно, в какую сторону. Теперь они получат то, чего хотели. Без Королевских семей.

Сиренам возможно нужно время, но оно нужно и Галену. Слишком рано делать подобные заявления. Он был верен своему народу слишком долго, чтоб вот так резать сгоряча. Но он не оценит, если я скажу ему что-то подобное при брате. Или при моей маме. Поэтому я меняю тему:

- Говоря об особах королевской крови, где это Рейна и Тораф? Проспали?

Гален сжимает зубы.

- Торафу здесь не рады. Рейна предпочла общество мужа-предателя обществу своей семьи.

- Гален, Toраф не предатель, - говорю я ему мягко. - Он поступил так, чтобы спасти Рейну. Спасти тебя. Что бы случилось, если бы я не пришла?

Но я не могу убедить себя в том, что результат был бы иной, если бы я решила остаться на уютном берегу. Рейна все еще может - должна - спасти ситуацию.

Похоже, Гален думает о том же самом.

- Тогда ты не была бы ранена, - говорит он упрямо. - Гром делал успехи. У него бы все получилось.

- Ты не можешь быть в этом уверен. И Торафу нужно дать шанс.

- Я уверен, что он рассказал тебе какую-нибудь благородную историю. Но он привел тебя на Арену. Он рисковал твоей жизнью, Эмма. И посмотри, что из этого вышло.

- Я сделал то, что посчитал нужным, - заявляет Тораф с порога гостиной. Рейна стоит за ним с равнодушным видом, но я знаю, что она наверняка нервничает, приведя его сюда. За плечом Торафа я вижу еще одну Сирену, только старше и выше ростом. Раньше я его никогда не встречала, но кажется, я знаю, кто он.

Жаль, что сейчас не лучшее время для знакомства.

Гален резко встает, роняя с грохотом свой стул на пол. Он прыгает, скользя через стол, смахивая кастрюли, сковородки и тарелки с едва тронутым завтраком. В следующую секунду он уже держит Торафа за шею, прижав его к стене.

- Гален, нет! - кричит Рейна, оттаскивая его назад.

- С дороги, Рейна, - рычит он.

Тораф использует момент, и бьет Галена в челюсть. Гален отпускает его, но быстро приходит в себя, запуская кулак в живот Торафу.

Тораф покачнулся.

Гален ударил снова.

Все сидящие за столом отодвигаются поближе к стене, предоставляя им побольше места для боксерского спарринга. Даже Рейна отступила в сторону и подошла к стене рядом со мной.

- Они просто должны выбить дурь, - вздыхает она.

- До какой степени? - спрашиваю я. - Не до смерти же или чего-нибудь такого же глупого, верно?

Сирены, как правило, существа мирные. Я не могу представить, чтобы у них был пункт в законе, в котором считалось нормальным сражаться на смерть.

За исключением того, что Гален больше не подчиняется законам.

К счастью, Рейна качает головой.

- Пока не вымотаются настолько, что не останется сил ненавидеть друг друга. Ненавижу, когда они так делают.

Похоже, ее напрягает многолетний опыт наблюдений за подобными стычками.

Но я вижу другое: их сражение и борьба - это не ненависть друг к другу. Они не пытаются убить друг друга. Они хотят перенести внутреннюю боль в физические удары. Эта борьба - разговор. Понимание. И надо надеяться, исцеление.

- Ты уже устал, пескарик? - усмехается Тораф, обхватывая своими крепкими руками шею Галена в удушающем приеме.

Гален быстро перекидывает его вперед и отправляет на спину. Тораф с силой отталкивается.

- Ты, верно, нахлебался соленой воды, - наступает Гален, - чтобы нести такой бред.

Тораф делает Галену подсечку, сбивая его с ног, и потасовка переходит в партер на полу. Стоило мне задуматься, сколько еще это будет продолжаться, как старшая Сирена делает шаг в столовую и подтверждает то, кем он является, нотками власти в своем голосе:

- Хватит уже. Поднимайтесь.

Тораф встает на ноги, отходя от Галена, который неохотно уступает.

- Да, Ваше Высочество. Простите, Ваше Высочество, - сквозь одышку выдавливает Тораф. На его лице нет и намека на сожаление.

Хотя, даже Гален выглядит огорошенным.

- Извините, король Антонис, - говорит он поспешно. - Я не знал, что Вы здесь.

Король Антонис. Отец моей матери. Мой дедушка. Боже!

Антонис удовлетворенно кивает.

- Мне так не кажется.

Мама переступает через обломки посуды, и обнимает своего отца.

- Спасибо, что прервал. Я уже заскучала. Было же очевидно, что никто не победит.

Мама иногда бывает такой пижонкой. Гром подмигивает Галену, который пожимает плечами.

- Что привело тебя на сушу, отец? - спрашивает мама. - Кроме этого развлечения, конечно.

- У меня есть новости, - говорит он. - Тораф любезно согласился сопроводить меня сюда.

- Какие новости? - в один голос спрашивают Гален с Громом.

То, что Галена заинтересовали хоть какие-то новости из мира Сирен - уже хороший знак. Он не готов отказаться от него, даже если и думал так прежде.