Страница 22 из 47
Героически несли службу на трассе и наши девушки — медики, регулировщицы. Как-то Клименту Ефремовичу доложили о санинструкторе О. Н. Писаренко. Эта отважная женщина еще в первую блокадную зиму более четырех месяцев провела в палатке на льду, оказывая первую помощь раненым водителям на медпункте, Находившемся на седьмом километре Дороги жизни.
Надо сказать, что этот участок был под постоянным вражеским артобстрелом. Неоднократно подвергался он и авиационным ударам. В частности, в один из дней на седьмой километр налетело сразу 16 немецких бомбардировщиков. Грохнули разрывы. О. Н. Писаренко оказалась заваленной кусками льда. Но когда ей помогли выбраться, отважный санинструктор тотчас же бросилась на выручку к пострадавшим водителям.
В заключение скажу, что только за одну зиму О. Н. Писаренко оказала помощь сотням наших раненых бойцов и командиров.
Итак, мы едем в 67-ю армию. Ее соединения, как нас проинформировали, уже вышли в исходные районы для наступления.
Прибыли в 136-ю стрелковую дивизию генерала Н. П. Симоняка.
Ее штаб только еще оборудовал для себя место на левом берегу Невы. Климент Ефремович сразу же поинтересовался у комдива, работает ли радиосвязь. Вопрос не был случайным. К. Е. Ворошилов знал, что некоторые командиры так привыкли к телефону, что порой не вполне доверяют радиостанциям.
Н. П. Симоняк ответил, что радиосвязь у него действует безотказно. И тут же подтвердил это кодированным вызовом на связь командиров подчиненных ему частей.
— При такой связи, — удовлетворенно сказал маршал, — не должно быть перебоев в управлении войсками. — И тут же одобрил решение командующего фронтом Л. А. Говорова наградить начальника связи 136-й дивизии орденом Красного Знамени.
В ночь на 12 января Климент Ефремович Ворошилов был уже на ВПУ 67-й армии. Здесь он вместе с А. А. Ждановым, Л. А. Говоровым и М. П. Духановым еще раз обсудил вопрос готовности войск фронта к операции «Искра».
К. Е. Ворошилова волновали вопросы: знает ли враг о предстоящем наступлении, будет ли достигнута внезапность нашего удара. Жданов, Говоров и Духанов в один голос заверяли: не знает. Подготовка к операции велась скрытно, фашисты, как показывают пленные, уверены, что в ближайшем будущем у русских не будет еще сил на сколько-нибудь значительную операцию.
Но все же… Климент Ефремович волновался даже тогда, когда мы возвращались на станцию Войбокало. На ледовой трассе он то и дело приказывал водителю остановить машину, вылезал из нее и долго наблюдал за проходящими автоколоннами. Те двигались со строжайшим соблюдением светомаскировки. И казалось даже — с приглушенными моторами. А прислушиваясь к далеким разрывам на Дороге жизни, Климент Ефремович тоже не находил чего-либо опасного. Просто, как обычно, беспокоящий огонь…
Еще на ВПУ 67-й армии ему доложили, что не наблюдалось артиллерийских налетов и по войскам, изготовившимся к наступлению. Значит, враг действительно ни о чем не ведает. Что ж, это нам на руку…
Своими впечатлениями от посещения частей и соединений обоих фронтов Климент Ефремович, помнится, поделился на станции Войбокало с К. А. Мерецковым.
Заметил:
— Очень радует необычайный подъем в войсках. Какое ясное понимание значения предстоящей операции! Вчера только был в двух дивизиях, побеседовал со многими красноармейцами и командирами. И знаете, Кирилл Афанасьевич, люди буквально рвутся в бой. Один из бойцов так прямо и сказал: «Порадуем ленинградцев большим праздником. Вот перемахнем Неву, зацепимся за противоположный берег, а там дела пойдут веселее!»
И ведь он прав!
Долгожданный час наступил. В 9.30 утра 12 января 1943 года огонь по врагу открыли сразу тысячи орудий и минометов Ленинградского и Волховского фронтов.
На вспомогательном пункте управления 2-й ударной армии, оборудованном в районе деревни Каменка, в землянке командарма находились в этот час К. Е. Ворошилов, Г. К. Жуков, К. А. Мерецков и другие военачальники. Все молчали, ибо гул артиллерийской канонады был настолько силен, что даже здесь приходилось не говорить, а кричать.
После мощной артиллерийской подготовки соединения и части двух фронтов перешли в решительное наступление. Из войск Волховского фронта наибольший успех в первый день «Искры» имели 256-я и 327-я стрелковые дивизии полковника Ф. К. Фетисова и Н. А. Полякова. Соединения же генерал-майоров Ф. Н. Пархоменко и Н. Е. Аргунова после захвата первой и второй траншей противника в районах деревень Липка и Гайтолово вступили с ним в затяжные бои. 372-я стрелковая дивизия полковника П. И. Радыгина медленно обтекала сильно укрепленный рабочий поселок № 8.
К полудню стало известно, что на другом фронте, Ленинградском, с ходу преодолели Неву 136-я стрелковая дивизия генерал-майора Н. П. Симоняка и 268-я полковника С. Н. Борщева. И сразу же начали развивать успех в направлении восточнее Марьино. 86-я стрелковая полковника В. А. Трубачева с боем вышла в район южнее Шлиссельбурга.
В 14 часов 30 минут представители Ставки и командование Волховского фронта выехали в расположение сражающихся войск. Климент Ефремович и сопровождавшие его офицеры направились в 327-ю стрелковую дивизию, которая в этот час вела бой в районе рощи «Круглая».
До штаба соединения добрались на легковых машинах. А затем двинулись пешком по глубокому снегу на дивизионный НП. Несмотря на артиллерийский огонь, в ходы сообщения не спускались. Так вроде бы было быстрее идти. Но вот противник заметил нас, ударили его минометы. Это заставило укрыться в траншеях.
Командир 327-й стрелковой дивизии полковник Н. А. Поляков подробно проинформировал Климента Ефремовича о развитии его соединением успеха, в частности, доложил о том, что в ходе боя уничтожено свыше шестидесяти вражеских дотов и дзотов. Добавил, что, к сожалению, их у фашистов оказалось значительно больше, чем было известно ранее. Выходит, он сам не сумел как следует наладить разведку системы огня у противника…
— Наши части, — после небольшой паузы продолжал доклад Поляков, — продвинулись в глубину обороны врага до двух километров. Поначалу было едва не достигли и центра рощи. Однако затем атака замедлилась из-за лесных завалов, глубокого снега и усилившегося артиллерийского огня противника.
В заключение комдив доложил, что для наращивания силы удара им сейчас срочно подтягиваются резервы.
Климент Ефремович заметил ему на это, что хотя задача дня у дивизии и сложная, но рощу все же надо взять сегодня, поскольку на следующий день противник тоже подтянет подкрепления, а это затруднит и даже может сорвать дальнейшее продвижение полков дивизии.
— Что же касается немедленного ввода в бой резерва, — сказал маршал, обращаясь к комдиву, — то вам, думается, не следует торопиться. Не исключены ночные или предутренние контратаки гитлеровцев. Так что постарайтесь взять рощу наличными силами.
Полковник Н. А. Поляков заверил Климента Ефремовича в том, что боевая задача им будет выполнена.
Обратный путь с НП 327-й стрелковой дивизии был не легче. Пройдя несколько первых сот метров, мы вынуждены были из-за сильного минометного огня ненадолго укрыться в одной из землянок. Здесь на еловом лапнике и соломе лежали тяжело раненные бойцы и командиры, которых при слабом свете мерцающих коптилок перевязывали санитары, чтобы затем отправить в полевой армейский госпиталь.
Климент Ефремович спросил у одного из военврачей, сумеют ли они довезти раненых в такой мороз.
— Примем все меры, товарищ маршал! — отозвался тот. — Укроем одеялами, полушубками. Ведь оставлять раненых здесь опасно. А ну как фашисты предпримут контратаку и потеснят наших…
Прибыв на ВПУ 2-й ударной армии, К. Е. Ворошилов снова вызвал к себе К. А. Мерецкова. Вдвоем они детально обсудили итоги первого дня боевых действий и задачи на 13 января.
А итоги дня в общем-то были неплохими. Как доложил К. А. Мерецков, армии В. З. Романовского и М. П. Духанова, наступая на встречных направлениях, вклинились в оборону врага почти на шесть километров. А это, по заявлению командующего фронтом, неплохой результат, тем более если учесть, что наступление-то велось на довольно сильно укрепленную оборону противника.