Страница 25 из 66
– Тут по соседству есть хорошая строительная артель, ее мастера и в монастыре все, что только можно, восстанавливали, и все дома в округе отстраивали, они и сделают хорошо, и возьмут недорого. Вы приезжайте дня через два, я уже и покупку оформлю, и сметы сделаю, – пообещал Жаркович.
– Хорошо, – согласилась Надин, – я буду на третий день, утром.
Она поднялась, и поверенный проводил ее до двери. Как все удачно складывалось, Правильно говорят, что одна удача тянет за собой другую. Сначала Шереметев, теперь – везение в делах: она не только купила дом, но и сохранила все в тайне. Надин забралась в карету и приказала извозчику ехать обратно. Экипаж тронул, мимо поплыли чугунные завитки ограды и пышная листва жасминовых кустов. Она не заметила человека, пытавшегося сквозь решетку разглядеть ее лицо. Листва все еще оставалась густой, да и разговаривала Надин с возницей лишь мгновение, поэтому соглядатай так и не смог опознать ее, зато кому принадлежит голос, который он подслушал, сидя на лавке под окном флигеля, человек не сомневался.
– Надо же, ваше сиятельство!.. – тихо сказал он, глядя вслед отъезжающему экипажу. – Какими, однако, интересными и малопочтенными делами занимается графиня Чернышева.
Настроение у Печерского сразу улучшилось. Он усмехнулся: Вот наконец-то подвернулся долгожданный шанс, и теперь Вано собирался выжать из этой тайны все, что только возможно.
Вано откровенно устал. Дорога до Москвы показалась ему на удивление длинной, да и чему удивляться – версты не побегут быстрее, когда в твоей жизни нет ничего кроме разочарований и проблем. Надо немедленно переломить ситуацию, а то и до отставки докатиться можно… По всему выходило, что ему мог помочь лишь громкий успех, а еще лучше – яркая победа, и единственным, до чего он додумался по этому поводу, было срочное исполнение желания шефа – свадьба с чертовкой Надин.
Та оказалась крепким орешком и, несмотря на советы своего всесильного родственника, по-прежнему игнорировала Печерского. Оставалось только надеяться, что Вано сможет подловить барышню и втравить ее в какую-нибудь скандальную ситуацию, тогда нахалке останется один-единственный выход – под венец. Но случай все никак не представлялся, да и, если честно сказать, мысли о средней из сестер Чернышевых, доводили Вано до разлива желчи. Он ненавидел эту высокомерную сучку, и утешался только тем, что обязательно расквитается с ней за все ее выходки.
Вано мечтал об этом всю дорогу до Первопрестольной. Изувечить Надин не проблема, он станет действовать умнее. Он устроит этой дряни такую жизнь, чтобы та от отчаяния сама наложила на себя руки, подарив при этом безутешному мужу все свои деньги. Такой поворот событий выглядел гораздо заманчивей, жаль только, что воплотить эту идею в жизнь было почти невозможно: Надин выезжала либо со своей бабкой, либо с женой графа Кочубея, и Вано так и не смог придумать, как же остаться с барышней наедине, а потом вызвать скандал. Может, во время коронации ему повезет больше?
В Москве Печерский оказался предоставлен сам себе: его начальник для докладов вызывал к себе лишь штатского Костикова. Это было на руку Вано: тот быстро разузнал где на соседней Хитровке курят гашиш и теперь по вечерам тайком выбирался из дома, проводил ночь в притоне, а на рассвете возвращался обратно, и, прячась в саду, ожидал, когда слуги откроют двери. Настоящего сада возле особняка не было – так, неухоженные заросли сирени и жасмина. Но Печерскому это как раз подходило: он облюбовал скрытую листвой скамейку у стены бокового флигеля. По словам слуг, флигель хозяева сдавали внаем, и в нем жил какой-то поверенный. Жильца Печерский еще ни разу не видел, зато развлекался тем, что сквозь открытые окна подслушивал разговоры поверенного с посетителями.
Сегодня Вано пришел в сад очень рано. Он считал, что поверенный еще спит, но тот работал. Окна его кабинета оказались открытыми. Жаркович беседовал с дамой, а та на удивление лихо раздавала указания по коммерческим вопросам. Печерский не все понял, но зато обомлел от счастья, узнав ее голос. Гордячка Надин, оказывается, путалась с ростовщиками. Как понял Вано, молодая графиня давала деньги в рост, прикрываясь именем известного на Охте процентщика Баруся, а полученные таким постыдным способом средства собиралась вложить в покупку дома на Неглинной. Ну, вот уж повезло, так повезло!
«Она собиралась вернуться за купчей через три дня, – прикинул Вано, – а поверенный обещал ей сметы на перестройку и ремонт. Значит, тот либо сам поедет в новый дом, либо пошлет туда какого-нибудь строителя. Надо проследить за поверенным и узнать, что за покупку сделала Надин».
Воодушевленный такой удачей он весь день бродил по саду, следя за окнами флигеля. Но поверенный сидел дома. Зато на следующий день к нему приехал могучий, похожий на цыгана, мужик, и Вано, прячась под окном, подслушал разговор приехавшего с хозяином. Великан расспрашивал о переделках, задуманных новой хозяйкой дома, а потом поинтересовался адресом, где ему придется работать. Вано тут же сообразил, что строительный подрядчик поедет смотреть дом. К тому времени, когда строитель сел в свою двуколку, Печерский уже давно катил в ямской карете, направляясь по подслушанному адресу.
«Да, везет же этой кукле, – подумал Вано, рассчитавшись с извозчиком у нужного дома на Неглинной. – Хороший особнячок отхватила, и ведь хитрая какая – благородную из себя строит, а сама – процентщица».
Не то, чтобы Вано осуждал это специфическое занятие, наоборот, он считал его очень прибыльным. Дело было в другом: его возмущало, что баба полезла в мужское дело, да к тому же имела наглость преуспеть. Он стоял перед трехэтажным доказательством ее успеха. Если этот дом продать, можно купить хорошее, приносящее большой доход имение.
«Так я и сделаю, – решил Печерский, – ведь все имущество жены по закону принадлежит мужу, а даже если и не так, то после ее смерти дом точно отойдет мне, как наследнику».
От такого особняка Вано и сам не отказался бы. Тем более что молодая графиня собиралась превратить его в доходный дом, а это было еще выгоднее. Увидев двуколку строителя, подкатившую к подъезду, Печерский убедился, что нашел именно то, что искал, и поспешил обратно. Теперь нужда в слежке отпала – он и так узнал все, что хотел. Осталось дождаться встречи со своей жертвой, а пока можно подумать и о себе. Времени полно, сейчас еще середина дня, а наплыв любителей гашиша обычно бывает вечером. Самое время выкурить заветную трубочку, а потом уплыть в страну сладких грез…
Глава 13
Ох уж, эта сладкая ленивая истома! В середине дня девицы из борделя мадам Азы обычно бездельничали. До полудня они нежились в своих постелях, потом собирались на поздний завтрак в маленькой столовой, где болтали о всевозможных пустяках и мыли кости своей хозяйке. Мадам Аза приходила вечером, а ее помощницы – рыжей толстухи Неонилы, гренадерской статью сильно напоминающей здоровенного мужика, – девицы не боялись: та сама «мадаму» не шибко жаловала. Да и как такую любить? Жадна, прости господи, неимоверно.
К трем часам пополудни девицы уже поставили второй самовар. Сплетни все закончились, варенье съели – больше ничего интересного до вечера не предвиделось.
– Может в лавку сходим? – предложила товаркам шустрая и вертлявая Глаша.
Ответа можно было и не ждать, остальные девицы – все, как на подбор, русоволосые и румяные сильно раздобревшие тверские мещанки – были ленивы и на улицу выползали редко. Они переглянулись и, как глиняные коты, замотали головами:
– Нет, не охота…
– Ну, как хотите, сама пойду.
Глаша только поднялась из-за стола, как на крыльце звякнул колокольчик.
– Кого это там принесло? Закрыто же еще, все в округе знают…
Она подбежала к окну и глянула вниз. На крыльце стоял парнишка в серой поддевке и мягком картузе. Услышав стук открываемой рамы, он поднял голову, ласково улыбнулся Глаше и крикнул: