Сизые зрачки зла

Услышав стук копыт, Вера повернулась и слегка нахмурилась.

«Похоже, что нас здесь не ждали. Почему она так волнуется, даже начала покусывать губу?» – попытался оценить Платон, но молодая графиня не дала ему такой возможности. Через мгновение перед ним уже стояла невозмутимая деловая дама, осталось только признать, что самообладанию прекрасная Вера Александровна может научить кого угодно.

Она спустилась с платформы и теперь стояла рядом с визитерами, внимательно слушая Щеглова. Тот повторял ей то, что уже рассказывал Платону накануне ночью.

– Я просил князя сообщить мне правду о том, может ли ваш дядя быть причастным к этому нападению, но Платон Сергеевич посоветовал мне расспросить вас самому, – завершил свой рассказ исправник.

Вера молчала, и Горчаков проникся к ней сочувствием. Не так-то легко рассказывать посторонним о бедах, свалившихся на твою семью. Наконец она решилась и поведала капитану об аресте брата, о конфискации имущества и даже о том, чего Платон не знал – о взрыве. Закончив, она мягко улыбнулась и предложила:

– Выводы делайте сами.

Щеглов не заставил себя ждать:

– Понятно! Если не купцы, тогда назойливый помощник вашего дядюшки вполне мог приложить руку к преступлению. Вы уж простите, но я склоняюсь к последнему. С чего это графу Печерскому сговариваться с бандитом в Смоленске, если он в это время уже должен был подъезжать к Москве? – подвел итог Щеглов, и, помолчав, добавил. – Но нам с вами этого никогда не доказать.

Вера побледнела. Она понимала его правоту и весь риск того положения, в каком оказалась. Но Щеглов, по крайней мере, заслуживал честного отношения, и Вера сказала то, о чем в последнее время думала постоянно:

– Это я принесла сюда беду. Это на меня охотились в столице, а теперь – здесь. Поехав со мной, вы оба и Марфа оказались заложниками ситуации. Простите!

– Это не серьезный разговор, Вера Александровна! – возмутился Щеглов. Я поставлен государством защищать его граждан от всех посягательств на их жизнь и права, вы – одна из моих подопечных, и я найду тех, кто напал на вас. Однако примите мой совет: хорошо бы вам выйти замуж, найти защиту в лице сильного мужчины, а не дразнить всяких проходимцев, решивших, что вы окажетесь легкой добычей.

И этот дул в ту же дуду – замужество. Вера и так знала, что совет исправника мудр, только ей-то как поступить? Буничу она отказала еще накануне. Вера старалась быть очень мягкой в выражениях и с облегчением поняла, что сосед хоть и разочарован, но не оскорблен. Интересно, поступила бы она так сегодня, если бы знала то, что рассказал ей сейчас Щеглов?

«Если бы Платон хоть намекнул, что сможет потом полюбить меня. Пусть не полюбить, но хоть что-то почувствовать… – с тоской думала она. – Я знаю, мы смогли бы стать друзьями, и у нас было бы много общих дел. Но разве этого достаточно? Правда, я сама люблю Джона, но из всех других мужчин я выбрала бы Горчакова…»

Приняв смущение Веры за капитуляцию, капитан, продолжал настаивать:

– Вы не станете ездить с обозами в Смоленск?

– Я не могу… Вы же знаете, о чем я договорилась с Горбуновым!

– Но я не могу обеспечить вашу безопасность. Вы понимаете, что это невозможно. Надо принимать срочные меры, вы должны перестать быть мишенью!

Он смотрел на Веру с отчаянием и возмущением. Она всей кожей ощущала за своей спиной присутствие Горчакова. Тот не вмешивался в разговор, но этого и не требовалось. Он уже предложил ей защиту. Став его женой, она будет недоступна для происков «дядюшки», а ее сестры получат влиятельного опекуна, и, быть может, она даже спасет их и свою жизни. Вера повернулась к мужчине, предложившему ей так много и так мало. Горчаков смотрел на нее очень серьезно, потом вдруг слабо улыбнулся и чуть слышно шепнул:

– Смелей!..

– Хорошо, – решилась Вера, и уже увереннее закончила: – Я последую вашему совету, Петр Петрович. Вы еще не знаете, что князь Горчаков сделал мне предложение. Я его принимаю. До конца мая мы поженимся.

Глава 20

Майский вечер благоухал сиренью. Вера бродила по тропинкам своего запущенного сада – среди немыслимой красы пышных лиловых гроздей – и пыталась хоть как-то собраться с мыслями. Она дала слово и собиралась выйти замуж, только вот радостных предвкушений у нее не было, зато в избытке имелись грусть, сомнения и даже чувство неудобства за вынужденную сделку. Да и как еще можно было назвать соглашение, на которое пошли они с Горчаковым? Выгода для обеих семей, забота о судьбах сестер, имущественные отношения – все учли, кроме того вопроса, как же станет жить семейная пара, руководствуясь подобным прагматизмом и трезвостью.

Пушистая ветка сирени скользнула по ее лицу, подразнила нежным ароматом, и Вера замерла, разглядывая собранные в массивные грозди мелкие лиловые цветы. Она суеверно искала звездочку с пятью лепестками, но все цветочки оказались симметричными.

«Значит, не судьба мне найти свое счастье, – поняла она. – Все дело во мне: я железная и приземленная, таких нельзя жалеть, а значит, и любить. Мне остается лишь продавать соль, а любить будут моих сестер».

Но это ведь тоже совсем неплохо! Ее сестрички достойны самого преданного обожания, и если кто-то в семье должен пожертвовать собой для счастья других – то пусть это будет она. Надин и Любочка станут счастливыми, а она устранит все препятствия на их пути.

Вера почувствовала почву под ногами, в конце концов, сама она считала ум и практичность двумя своими лучшими качествами. В делах она чувствовала себя как рыба в воде, ее место там, где царствует логика, и, повинуясь привычке, она решила до приезда жениха продумать все условия, которые собиралась выдвинуть.

«Я должна сохранить Солиту, это – обязательно. К тому же моя коммерция с солью должна остаться в неприкосновенности, муж не должен вмешиваться в мои дела. Он обязан помочь с нашим приданым. Вот, наверное, и все», – прикинула Вера и принялась гадать, чего потребуют от нее самой. Забавнее всего, что сама-то она совсем не хотела давать никаких обещаний.

– Похоже, что я – безнадежная эгоистка, – признала Вера, обращаясь ветке сирени, и самокритично добавила: – поэтому и недостойна счастья.

Вознаградив ее за смирение, на кончике грозди шевельнулась крошечная розетка из пяти лепестков. Как видно, не все было так плохо. Вера сорвала лиловую звездочку и положила ее на язык.

– Вот вы и нашли свое счастье, – раздался за ее спиной знакомый голос, – а для меня не найдется немного счастья в вашем саду?

Вера повернулась к жениху и обомлела – он приехал к ней при полном параде: в белом мундире с множеством наград на груди. Сколько же можно отрицать очевидное? Князь Горчаков был мечтой любой девушки, и это материализовавшееся чудо предназначалась ей. Надо благодарить судьбу, а не ставить условия. Но вопреки здравому смыслу и собственной интуиции Вера пожала плечами и фыркнула:

– Попытайтесь найти сами. Человек сам должен искать свое счастье.

– Мысль потрясающей философской глубины, и я полностью с вами согласен, – совершенно серьезно заявил Платон, но веселые чертики, мелькнувшие в его глазах, подсказали, как он забавляется.

Его ирония отрезвила Веру. Жених ее высмеивал! И она ехидно парировала:

– Счастье пока еще не самое срочное в перечне наших дел. Я хотела бы обсудить более подробно условия предстоящего брака. У меня есть некоторые требования к этому союзу, а у вас?

– Я хотел бы сначала выслушать ваши, – отозвался Горчаков, и Веру удивило, что она уловила нотки недоумения в его словах.

– Хорошо, давайте я начну. Мое самое главное условие: я оставляю себе Солиту, сама управляю имением и распоряжаюсь полученными доходами.

– Я не возражаю, при условии, что вы не станете продавать поместье, а оставите его в наследство одному из наших детей.

Вера поперхнулась. Вот и прозвучало самое главное. Князь Горчаков собирался не просто жениться, а рассчитывал иметь в этом браке детей. Никакого двусмысленного толкования его поступков не просматривалось, причем взаимные чувства супругов его не волновали. В памяти мелькнули лица сестер, потом матери и брата, и Вера поняла, что готова заплатить эту цену. Она собралась с духом и подтвердила: