Страница 21 из 83
Джон стащил с какого-то стеллажа длинное белое полотно, укрывавшее приборы и стал остервенело отрывать от него куски.
— Дайте мне пальто, — бросил он через плечо Барни.
— Что ты собираешься делать? — тот уже срывал с себя куртку, забыв о руке.
— Все, что смогу. — Маклейн схватил брошенный ему пуховик и стал лихорадочно натягивать его на себя.
Нет, черт возьми, мы еще поборемся!
— Леди и джентльмены, — раздался мелодичный голос стюардессы, появившейся в дверях салона, — мы начинаем снижение и через несколько минут приземлимся в аэропорту Далласа. Извините за некоторые неудобства, которые вы терпите, но скоро все кончится.
Пассажиры встретили эту речь аплодисментами и радостными воплями. Кое-кто даже вскочил со своих мест, выражая свой восторг. Особенно радовались дети. Какой-то мальчишка лет шести подпрыгивал на сиденье, издавая дикий крик и прижимая к груди зеленого крокодила.
— Успокойся, Боб, — молодая красивая блондинка безуспешно пыталась угомонить сына. — Веди себя прилично.
Куда подевалась усталость от длительного перелета и задержки в воздухе!
— Прошу всех сесть на свои места и пристегнуть ремни.
Мальчик еще раз подпрыгнул, понимая, что больше ему этого не позволят.
— Садись, садись. — Сью ласково улыбнулась малышу, и мать, наконец, защелкнула пряжку ремня на его тощей груди, а стюардесса прошла дальше.
Очень аккуратная, какая-то воздушная старушка с бледным лицом сидела, словно вжавшись в кресло, напряженно, глядя прямо перед собой.
Сью ласково прикоснулась к сухонькой руке и сказала, присев на корточки:
— Все будет нормально. Скоро мы приземлимся.
Женщина благодарно кивнула, но ничего не ответила.
И стюардесса прошла дальше. Нужно же проследить, чтобы все пристегнулись. В такую погоду при посадке возможны толчки, и, не дай бог, кто-нибудь ушибется…
Маклейн выбросил из окна канистру (в таком снегу ничего с ней не случится), обрезки трубы, на которые он намотал тряпки, и, наконец, уцепившись за длинный белый жгут, свернутый из полотна, стал спускаться вниз.
Сол, уперевшись ногой в стену, изо всех сил стараясь не выпустить тряпку, потому что держал ее почти одной рукой. Левая снова начала кровоточить и страшно разболелась, будь она неладна.
Когда до земли оставалось метра полтора, Джон спрыгнул. Он подхватил самодельные факелы и, на ходу поливая их из канистры, побежал ко второй полосе.
Снег слепил глаза, и ему приходилось низко наклонять голову. Ноги утопали в пушистом месиве, скользили, и Маклейн боялся упасть. Ветер старался отшвырнуть его назад, но человек еще ниже пригнулся и продолжал бежать, сгибаясь под его напором.
Господи, дай ему удачи. Помоги ему.
Сол, высунувшись по пояс из окна аппаратного зала, следил за Джоном, не обращая внимания на ветер, пронизывающий его прикрытое только белой форменной рубашкой тело.
— Удачиииии, Маклееееейн!!! — изо всех сил заорал он, но Джон не услышал его.
Когда он добрался до конца полосы, рев моторов был уже близко. Он вытер руки о снег и чиркнул зажигалкой.
Теперь они шли на автопилоте. Их вела башня. Конечно, так было спокойней, но все равно, в такую лихую погоду. Фрэд Эванс не мог расслабиться ни на минуту.
Он крепко сжимал в руках штурвал, безуспешно пытался пробиться взглядом сквозь белую мутную завесу.
— Мы вошли в зону посадки, — третий пилот следил за приборами, которыми была нашпигована кабина.
— Даллас, это борт 114, — раздался в церкви голос командира корабля. — Мы уже в зоне посадки.
Стюарт подошел к столу и остановился за спиной солдата. Перед ним на экране белела только линия глиссады, пока еще свободная.
— Борт 114, борт 114, говорит башня Далласа. Слышим вас хорошо, желаем удачной посадки.
В этот момент в правом углу экрана появился самолет. Он двигался точно по лучу, внутри голубого сияния.
— Мы вас видим прекрасно. Все нормально. Мы вас держим…
— Господи! — Лорензо метался по будке, размахивая руками. Он подскочил к Дрюдо, который неподвижно стоял у смотрового окна. — Они же сейчас врежутся!
— Замолчи, — оборвал его начальник башни, даже не повернув головы.
— Сволочи, — цедил капитан побелевшими губами. Он схватил бинокль к направил его на вторую полосу. — Что там такое? Там кто-то есть!
Все, кто находился в этот момент в будке, бросились к окну. Дрюдо протянул руку.
— Дай, — и Лорензо безропотно отдал ему бинокль.
В конце полосы маячил человек, размахивая над головой двумя факелами. Невозможно было поверить, что кто-то мог решиться на такой отчаянный поступок!
Господи! Если бы не метель… Пилоты бы точно его увидели. А сейчас… Его же могут смести, смять, размазать по бетону…
— Это Маклейн… — прошептал Дрюдо. — Маклейн… Это он…
Фрэд Эванс пробивался сквозь снежное крошево. Черт, ну хоть бы какие-нибудь огни под брюхом самолета. Но впереди только снег, снег, снег.
— Дайте карту приближения, — скомандовал командир корабля.
Третий пилот колдовал у приборов.
— Высота 140, 130, 120. Они ошибаются на двести футов! — вдруг заорал он.
Фрэд повернул к нему голову.
— Ты уверен? Может, что-то с приборами?
— Отлично выглядите, — донесся из наушников голос диспетчера башни. — Мы вас видим очень хорошо. Будьте осторожны, посадочная полоса обледенела. Желаю мягкой посадки. Мы держим вас.
Маклейн отчаянно размахивал факелами. Подняв их высоко над головой. Они должны увидеть его и вынести самолет на новый заход на посадку. Смотрите! Ну же!
Огромная ревущая машина надвигалась на него, и Джон понимал, что через несколько секунд будет поздно. Командир шел по лучу, ведущему в ад.
Они пронеслись над его головой, почти сбив с ног вихревым потоком. Но Джон устоял.
— Назад! Назад! — кричал Маклейн чуть не плача, развернувшись вслед промчавшемуся над ним «Боингу». — На-за-а-а-а-ад!!!!
Они заметили его. Заметили…
Два факела сумасшедше плясали над головой черневшей на снегу фигуры человека, ровно на двести футов выше черты горизонта.
— Твою мать! — заорал Фрэд и рванул на себя штурвал.
Но было слишком поздно.
Тяжелая громадина врезалась в бетон, сминая и коверкая шасси. Срывая обшивку, машина неслась дальше на брюхе, переваливаясь с боку на бок, по снежному насту, ледяной корке, плавя ее до бетона.
— АаааааааааППШ — дикими воплями огласился салон.
Обезумевшие люди прикрывали руками головы, защищая от летевших сверху вещей, хватались за передние кресла, вцеплялись друг в друга, еще не понимая, что это — Конец.
КРААААААХ — с треском отлетело одно крыло, и самолет завалился набок. Он все еще продолжал двигаться вперед, как подбитая гигантская птица, пытаясь убежать от смерти.
Груууууум!!! — позади раздался взрыв, и в воздух полетели ошметки потерянного хвоста, озаряя землю кровавыми сполохами.
КРААААААХ, — ахнуло второе крыло, и тут же развалилось на куски, далеко отлетающие раскаленными осколками.
Даже потеряв хвост и часть фюзеляжа, останки самолета все еще катились по инерции вперед. Наконец, он ткнулся носом в бетон и закувыркался вверх тормашками.
Рванули топливные коммуникации, баки…
Пламя взметнулось высоко в небо, озаряя поле кроваво-красным светом…
Маклейн лежал на земле, далеко отшвырнув теперь ненужные факелы. Он ткнулся лицом в обожженные руки и плакал, как ребенок, не стыдясь своих слез.
— Господи! Господи… — стонал он и вдруг услышал страшный взрыв — «боинг» послал последнее «прощай» этому миру.
— Ублюдки! Твари… — Джон сел и повернул голову к огромному костру, пожирающему человеческие жизни.
Потом он медленно поднялся и побрел туда, где только что произошла катастрофа.