Страница 8 из 15
Список действующих ныне и действовавших ранее героев:
Синие Ключи и окрестности:
Осоргин, Николай Павлович, помещик, убит в 1902 году
Наталия Александровна Осоргина (Муранова), первая жена Николая Павловича, умерла
Лилия (Ляля) Розанова, вторая, невенчанная женая Николая Павловича, цыганская певица, умерла
Офелия Александровна Осоргина, старая бабушка Николая Павловича, умерла
Пелагея Никитина, нянька Люши, в прошлом любовница Николая Павловича, погибла при пожаре в 1902 году
Любовь Николаевна Осоргина (Люша Розанова), дочь Николая Павловича Осоргина и Ляли Розановой
Филипп Никитин, безумец, сын Пелагеи и Николая Павловича
Мартын, лесник Осоргиных
Таня, дочь Мартына, убита торбеевскими крестьянами
Владимир, сын Тани и Филиппа
Илья Кондратьевич Сорокин, художник, в прошлом – управляющий имением Торбеево
Марьяна, его жена, умерла.
Катиш (Этери, Екатерина Алексеевна Сорокина), танцовщица, его приемная дочь
Иван Карпович, сибирский золотопромышленник, муж Катиш и хозяин имения Торбеево
Лиховцева (Муранова) Софья Александровна, сестра Наталии Александровны, детская писательница
Лиховцев Антон Михайлович, ее муж, хозяин имения Пески
Лиховцев Максимилиан Антонович, историк, журналист
Фаина, бывшая няня Максимилиана и Софьи
Кантакузин Александр Васильевич, историк, муж Любы и кузен Максимилиана
Прислуга в Синих Ключах:
Настя, горничная
Феклуша, горничная
Фрол, конюх
Лукерья, кухарка
Акулина, огородница
Филимон, муж Акулины, садовник
Груня Федотова, подруга детства Люши
Степан Егоров, из деревни Черемошня, друг детства Люши
Светлана Озерова, сестра Степана
Иван Озеров, ее муж, механик
Агафон, сын Степана и Груни
Отец Даниил, священник в церкви св. Николы в деревне Торбеевка
Матушка Ирина, жена Даниила
Маша, их дочь (в иночестве Марфа)
Их другие дети, 11 человек, матушка опять беременна
Липа, знахарка (Олимпиада Куняева, московская акушерка)
Мария Карловна, помещица, старая спиритка
Агроном Дерягин
Викентий Павлович, ветеринар
Флегонт Клепиков, священник, бывший торбеевский дьячок
Москва
Арабажин Аркадий Андреевич, врач, большевик
Марина, сестра Арабажина
Осташкова, Елизавета Петровна, графиня, двоюродная бабушка Максимилиана и Александра
Татьяна Ивановна Кантакузина, мать Александра
Александр Георгиевич Муранов, отец Натальи, Софьи и Михаила
Елизавета Маврикиевна, его жена.
Матвей Кудасов, художник из МУЖВЗ
Яков Михайлович Арбузов, хоревод цыганского хора
Глэдис Макдауэлл, артистка оригинального жанра из ресторана «Стрельна»
Декаденты
Троицкий Арсений Валерьянович
Жанна Гусарова, его пассия
Адонис
Май (Никон Иванович), из купцов-старообрядцев
Апрель
Овсов Клим Савельевич, купец 1 гильдии
Овсова Раиса Прокопьевна, его жена
Камарич Лука Евгеньевич, геолог, эсер
Рождественский, Юрий Данилович, врач, профессор Университета
Валентин Рождественский – его сын, военный
Муранов, Михаил Александрович, историк, профессор Университета
Кауфман, Адам Михайлович, психиатр
Рахиль, бабушка Адама
Соня Кауфман (Коган), жена Адама
Егор Головлев, эсер, друг Камарича
Надежда Коковцева, социал-демократка, подруга Юлии
Осоргин Лев Петрович, архитектор
Мария Габриэловна Осоргина (Гвиечелли), его жена
Луиза, их дочь
Альберт, их старший сын
Анна Львовна Таккер, их старшая дочь
Майкл Таккер, ее муж, фабрикант
Роза, их дочь
Риччи, их сын
Камилла Гвиечелли, художница, умерла
Марсель Гвиечелли, кузен Луизы
Юлия фон Райхерт (Бартенева)
Борис Антонович фон Райхерт, адвокат, ее отец
Лидия Федоровна фон Райхерт, ее мать
Бартенев Сережа, молодой князь, муж Юлии
Бартенева Ольга Андреевна, его мать
Рудольф Леттер, авиатор, сердечный друг Сережи
Спиря, бывший камердинер Сережи
Дмитрий, предположительно великий князь
Анна Солдатова
Борис Солдатов – двойняшки, приемные дети Люши
Капитолина Кантакузина, дочь Люши и Александра
Варя Кантакузина, дочь Люши и Арабажина
Люба (Аморе) Гвиечелли – дочь Степана и Камиллы
Кашпарек – бродячий артист, сирота
Оля – сирота, акробатка
Глава 3,
в которой рассказывается, как Ленские события 1912 года привели к инсульту почтенного владельца усадьбы Торбеево и как певчие птицы способствовали его реабилитации
– Фапенька ти тосте шаю петлашила? – грузный мужчина с отекшим лицом пошевелился в большом кресле и криво, но дружелюбно улыбнулся гостье.
Любовь Николаевна моментально и искренне ответила на улыбку, однако на жену хозяина усадьбы Торбеево взглянула с растерянностью непонимания.
– Катенька, ты гостье чаю предложила? – перевела для Люши невысокая полноватая женщина, поправила на коленях мужа клетчатый плед и успокаивающе погладила его по плешивой голове. – Разумеется, предложила. Сейчас мы все приготовим, а потом позовем Илью Кондратьевича, Влас тебя отвезет в столовую, и станем все вместе чай с кулебякой пить. А ты пока, Иван, тут нас подожди, птичек вот послушай… – женщина указала на стоящую у окна большую клетку, в которой скакали по жердочкам, брызгались в миске с водой, клевали рассыпанное по полу зерно и чирикали на разные голоса чижи, зяблики, пеночки и другая лесная и полевая птичья мелочь.
– Господи, Катиш! Скажите мне: что ж это такое с Иваном Карповичем?! – воскликнула Любовь Николаевна, когда обе женщины вошли в столовую и плотно закрыли за собой двери.
– Удар был, – пожала плечами Екатерина Алексеевна. – Сейчас получше уже. Мы с Ильей почти все понимаем, что он говорит, ну и ему спокойнее. А вначале был ужас кромешный – мы ничего не понимали, он не понимал, почему мы не понимаем… Злился на всех страшно, от этого еще самочувствие ухудшалось, и речь тоже… Замкнутый круг. Доктор, как осмотрел его, сразу сказал: у него соображение не пострадало почти, только речь и движение. Я-то сперва ему не поверила, уж больно все страшным казалось. А теперь вижу: и вправду, соображает-то Иван обо всем не так уж плохо…
– Когда же это случилось?! Вы мне ничего не писали и потом, когда в усадьбу приезжали, не говорили…
– Зачем тебе? У тебя и прежде, и нынче своих дел хватает… Да и я ж тебя сколько раз в гости звала…
– Простите, простите, Катиш, – Люша покаянно опустила голову. – Конечно, я должна была сразу приехать… Но я сначала была просто никакая, потом собирала детей, потом война, потом… убили Аркадия Андреевича, приехал Александр… Это я, не подумайте, не оправдываюсь, просто рассказываю, как было…
– Сливок принеси! А бульон не надо покуда! Не надо, я сказала! Вечером дадим! – объясняясь с пожилой служанкой, Екатерина Алексеевна сильно повысила голос.
Потом, когда старушка, пришаркивая, вышла с фарфоровой супницей, хозяйка усадьбы снова обернулась к Люше.
– Все старые! – вздохнула она. – Большинство еще крепость и Наталью Александровну барышней помнят. Живу, как в инвалидном доме: мало Ивана Карповича, так и прочие – кто глухой, кто слепой, кто ногу волочит, кто спину разогнуть не может – так крючком и ходит… Думаю: взять, что ли, из деревни кого молодого – хоть для забавы просто. Тебе-то хорошо – детей полный дом…
– Да, – согласилась Люша. – Мне хорошо. А с прислугой могу поспособствовать, коли хотите – хоть завтра из Торбеевки придет Груньки моей сестра. Их там несчитано, выбирать можно. Хотите младшую – злая и до работы охочая, хотите – старшую, она плаксива и собой неказиста, зато шить и кроить умеет.