Страница 12 из 14
Эта встреча не стала для них последней, но ознаменовала завершение огромного этапа их общей жизни. Финал наступил внезапно. Корт Елена Генчич покинула лишь за неделю до того, как умерла от быстро распространяющегося рака печени в разгар субботнего дня, во время Открытого чемпионата Франции 2013 г. В тот же день около полудня об этом известии сообщил сайт Сербской федерации тенниса, но, поскольку Джоковичу в тот день предстояла в Париже встреча с Григором Димитровым в третьем круге, тренер и команда сопровождающих Джоковича решили не сообщать ему о смерти Генчич. Спокойно обыграв Димитрова, Джокович дал жизнерадостное интервью на корте Фабрису Санторо, потом, покидая корт, раздал несколько автографов и сразу после этого узнал о случившемся.
Обычно пресс-конференция после матча неизбежна, но в тот вечер Джоковича освободили от всех медийных обязательств. Два дня спустя, выиграв следующий матч, он сказал о предыдущих 48 часах:
«Было нелегко, но такова жизнь – она что-то дает тебе и что-то отнимает. Елена была моим первым тренером, она мне как вторая мать – всю жизнь мы с ней были очень близки. Она научила меня многому из того, что теперь присуще мне, присуще моему характеру. Я храню самые теплые воспоминания о ней. Они останутся со мной навсегда и, надеюсь, я смогу последовать по указанному ею пути, продолжить с того, на чем она остановилась – ведь она передала столько знаний и мне, и людям, которые были близки ей, и я считаю своим долгом следовать ее примеру в будущем. Она работала с детьми с пяти-шестилетнего возраста и до 12–13 лет, всю свою жизнь она посвятила этому поколению и теннису. Она так и не вышла замуж, у нее не было детей, всю ее жизнь составлял теннис. Даже в последнюю неделю жизни она давала детям уроки тенниса, не задумываясь о том, насколько серьезна ее болезнь, – у нее уже был когда-то рак груди, и она победила его. Она была одним из самых удивительных людей, которых мне довелось знать, поэтому да, это тяжело».
Сербская федерация тенниса спешно устроила в Белграде поминальную службу по Генчич. Служба состоялась через два дня после ее смерти, во второй понедельник «Ролан Гарроса», поэтому Джокович никак не мог на ней присутствовать. Но он прислал письмо, которое его мать зачитала во время службы. В письме были следующие строки:
«Я оказался совершенно не готов к нашему расставанию. Меня бесконечно печалит то, что я не смог попрощаться с тобой. Но я знаю: ты рассердилась бы, если бы я сдался или умалил свои шансы исполнить нашу последнюю мечту – выиграть „Ролан Гаррос“. Спасибо тебе за твое терпение и огромную любовь. Спасибо за твою ежедневную поддержку, за советы, которые я помню, за теплые слова, неизменно наполненные глубоким смыслом. Ты знаешь, что я знаю их наизусть и всегда следую твоим правилам.
В нашем последнем разговоре, который состоялся две недели назад, ничто не предвещало беды. И мне грустно, потому что даже тогда ты всеми силами старалась оградить меня от беспокойства, заверить, что все в порядке, что в больницу тебя направили на плановое обследование, а мое дело – не беспокоиться, а побеждать.
Ты была ангелом. И когда ты тренировала меня, и потом, когда я чувствовал твою поддержку повсюду, где бы я ни был. Искреннюю. Сильную. Бескорыстную. Ты оставила о себе неизгладимую память в сербском теннисе. Все, кто держит в руках ракетку, сегодня в неоплатном долгу перед тобой. Обещаю, я расскажу о тебе будущим поколениям, и твой дух будет и впредь жить на наших теннисных кортах».
Будь это волшебная сказка, семь дней спустя Джокович выиграл бы Открытый чемпионат Франции. Но это была не сказка, и он не выиграл. Его обыграл Рафаэль Надаль в полуфинале продолжительностью 4 часа 38 минут, в котором у Джоковича были шансы, но в конечном итоге он не смог противостоять сопернику, который приехал на «Ролан Гаррос» после семимесячного перерыва в 2012–2013 гг. И находился в невероятной форме.
Если Генчич и вправду была ангелом-хранителем Джоковича, то в тот день она отдыхала от своих обязанностей. Но очевидно, что у Джоковича есть все еще три – четыре попытки выиграть Открытый чемпионат Франции, и, возможно, эта победа – вопрос ближайшего будущего.
Во многих отношениях наследием Елены Генчич является не столько Новак Джокович как теннисист, сколько он же как личность. По-видимому, она не жалела, что у нее нет своих детей, повторяя: «Все мои ученики – мои дети», но нетрудно представить себе, что она могла бы стать замечательной заботливой матерью. Если бы Джокович был ей сыном, которого она так и не родила, таким сыном гордилась бы любая мать. Но, возможно, она слишком остро нуждалась в нем. Генчич говорила, что через пару лет после знакомства с Джоковичем у нее появилось два очень способных ученика, но она не захотела работать с ними, якобы из-за нехватки времени, которое целиком уходило на тренировки с Джоковичем и работу на телевидении, но на самом деле ей не хотелось создавать для подопечного конкуренцию. «Я хотела, чтобы он по праву остался лучшим», – как выразилась она сама.
Такая преданность, хоть и достойная восхищения, могла оказаться утомительной, и, возможно, Джоковичу как раз поэтому понадобилось дистанцироваться от Генчич, – чем и объясняются четыре года, за которые они ни разу не виделись.
В Елене Генчич было нечто вдохновляющее и вместе с тем грустное. Ее глаза не только горели энтузиазмом – в них читалась печаль. Если ее профессиональная жизнь и вызывала у нее сожаления, то лишь потому, что от ее работы создателя телепередач мало что сохранилось. Ее карьера на телевидении завершилась в 1999 г., когда сербский телецентр был разрушен во время бомбардировок НАТО; бомбы уничтожили архивы, вместе с ними пропало большинство из 1500 снятых Генчич передач, среди которых многие были удостоены наград.
Если бы Генчич очутилась на придуманном «Би-би-си» «Необитаемом острове» (из длинного цикла радиопередач Desert Island Discs), куда могла бы взять с собой только восемь музыкальных произведений, она выбрала бы симфонию Бетховена (любую), «Адажиетто» из 5-й симфонии Малера, фортепианный концерт до минор Рахманинова, несколько пьес Шопена для фортепиано, сербскую народную и церковную музыку и несколько фрагментов, которые сочинила сама для своих телепередач. Но, зная Елену Генчич, можно предположить, что, скорее всего, она приручила бы павиана и почти все время пыталась бы обучить его перебрасывать кокос через низкую горизонтальную ветку.
Как резюмировал Джокович, величайшее наследие Генчич – ее личные нравственные принципы и эмоциональный интеллект, значительно отличающие ее от среднестатистического тренера по теннису. «Если я вкладываю всю душу в ребенка на теннисном корте, – говорила она в своем последнем интервью, – то этот мальчик или эта девочка должны принимать меня, если и не во всех проявлениях, то в главных. Иначе у меня не будет мотивации. Я очень горжусь Новаком. Этот мальчик понимает меня, он многому научился, многое получил и хотел получить еще больше. А я получала от него. Главное, чему я научилась, – это быть терпеливой. Никогда не огорчаться, а если все-таки огорчилась, то объясниться с собой и поговорить об этом друг с другом. Это очень важно».
В интервью для этой книги, данном в начале 2014 г., Джокович рассказал о ее роли в его жизни: «Елена умела смотреть в будущее, – сказал он. – Она с самого начала разглядела во мне что-то особенное. Она всегда готовила каждого из нас к чему-то большему, чем просто игра в теннис. Готовила нас к жизни. В семье меня учили всегда уважать старших и быть вежливым с ними. Елена была моим тренером, человеком, которого мои родители выбрали на роль моего учителя и наставника. Я никогда не сомневался в ее методах и способах передачи мне знаний. Я был как губка, впитывал и просил еще, а она с радостью отдавала мне все, что только могла. Как я уже сказал, она видела, как сделать из меня хорошего человека и теннисиста даже в том случае, если бы я обрел известность лишь в пределах Сербии, ведь никто не мог поручиться, что в будущем я стану спортсменом экстра-класса, объезжу весь мир и буду представлять свою родину. Во время прошлогоднего турнира „Ролан Гаррос“ Елена умерла, но для меня она по-прежнему жива. Она – неотъемлемая часть каждой моей тренировки, каждой победы и поражения… По-моему, такие люди, как она, просто не могут умереть. Ее жизнь находится за пределами физического мира. Я навечно признателен ей за то, что для меня она стала теннисной матерью».