Разведчики и шпионы

Героине воздают должное

Как бы в награду за откровенность, немцы не стали препятствовать отъезду Марты во Францию. Но вот на родине встретили ее неласково. Новый начальник Пятого отдела полковник Губер, заменивший Ляду, заявил, что больше не нуждается в услугах провалившегося агента.

Так закончилась эпопея «Жаворонка». И лишь пятнадцать лет спустя, уже после окончания Первой мировой войны, правительство Франции сочло необходимым отдать должное национальной героине. В январе 1933 года Марта Рише получила орден Почетного легиона, с нее были сняты все обвинения в предательстве.

Марта вышла второй раз замуж и уехала в Англию. Здесь, на островах она могла бы тихо отсидеться во время Второй мировой войны. Но она вернулась, участвовала в Сопротивлении, и после победы была избрана муниципальным советником парижской мэрии, продолжая работать на благо Франции.

Жизнь тихого цензора (Жюль-Крофорд зильбер)

Впрочем, не надо думать, что немцы были такие уж дураки и позволяли женщинам обводить себя вокруг пальца. Например, одним из самых умных и удачливых шпионов Первой мировой войны был Жюль-Крофорд Зильбер.

Почти англичанин

Будучи немцем по крови, Зильбер выглядел как англичанин, безукоризненно говорил по-английски. Это и понятно: большую часть жизни он провел за пределами Германии, в странах, входивших в Британскую империю.

В самом начале войны он вернулся в Европу. Причем в сентябре 1914 года Зильбер въехал в Англию из США и Канады, имея на руках паспорт подданного нейтрального государства и документ, подтверждавший его деятельность в пользу англичан против буров. Этого хватило для того, чтобы ему выдали вид на жительство в Англии. И он тут же нашел себе соответствующее применение. Зная в совершенстве несколько языков, он устроился на работу в бюро цензуры. Там приходилось перлюстрировать письма, написанные не только на всех европейских языках, так что познания полиглота Зильбера были весьма кстати.

Он же в свою очередь получил возможность выведывать из писем и разговоров с коллегами немало ценной информации. А поскольку он работал один, поддерживая со своим Центром одностороннюю связь, то свел риск провала к минимуму.

Используя служебное положение…

И тут он использовал свое должностное положение. Он отправлял письма за границу, поставив на них пометку: «Просмотрено военной цензурой». Причем шли они отнюдь не в Германию, а в одну из нейтральных стран. Причем Зильбер практически никогда не использовал один и тот же адрес дважды. Он разнообразил свою переписку, справляясь со «Списком подозрительных лиц», всегда имевшимся у него под рукой на работе.

Список этот содержал адреса известных английской разведке почитателей немцев. И Зильбер мог быть уверен, что, получив подозрительное письмо, адресат тут же передаст его немецкому резиденту.

Даже наткнувшись на «подставу» английской разведки, Зильбер мало чем рисковал – ведь обратный адрес на конверте был им выдуман.

Впрочем, в его работе были свои сложности. Например, работая бок о бок с другими цензорами, он не мог делать никаких заметок и всю добытую из писем информацию приходилось держать в голове. А это требовало огромного напряжения памяти.

Иногда, правда, особо ценные документы Зильбер фотографировал, покупая для этого фотопленку в разных магазинах города. Тем не менее, один из служащих такого магазина что-то заподозрил и начал следить за ним. Однако, заметив самодеятельного филера, Зильбер пожаловался начальству, и чересчур бдительному служащему настоятельно посоветовали не совать нос не в свое дело.

Так Зильбер и пробыл в Англии до конца войны. Не будучи разоблаченным, он благополучно вернулся в Германию, где на склоне лет и опубликовал свои воспоминания.

«Непотопляемый» Кривош

Впрочем, тихий цензор Жюль-Крофорд Зильбер был не единственным в своем роде. Пожалуй, по всем статьям превзошел его действительный статский советник Владимир Иванович Кривош, масштаб и сроки деятельности которого удивили даже видавших виды специалистов.

Филер по призванию?

Он родился в Венгрии 1 декабря 1865 года и до 23-летнего возраста оставался подданным Австро-Венгерской империи. О своих родителях и собственном детстве Кривош почему-то никогда не распространялся. Указывал лишь, что подданство России принял в сентябре 1888 года.

Еще ранее, осенью 1886 года, Кривош «поступил вольнослушателем на факультет восточных языков», но в 1889 году «выбыл из числа студентов», так и не окончив курса. Причины тому тоже неизвестны. Остается лишь догадываться, что ушел Кривош не по собственной воле, а по подозрению окружающих, возможно, заподозривших в нем филера-провокатора.

Косвенным подтверждением этих подозрений может послужить тот факт, что в 1891 году Кривоша приняли на службу в почтово-телеграфное ведомство, а вскоре откомандировали в Цензуру иностранных газет и журналов. На самом деле под «крышей» иностранной цензуры действовали знаменитые «черные кабинеты», осуществлявшие перлюстрацию переписки всего населения Российской империи, а также негласный просмотр дипломатической почты. Само собой разумеется, что брали сюда людей проверенных, уже как-то себя зарекомендовавших.

Уникум-полиглот

Впрочем, возможно, в «черный кабинет» Кривош попал потому, что был своего рода уникумом. Он писал: «Я владею французским, немецким, английским, итальянским, шведским, мадьярским, румынским, армянским, всеми славянскими языками, воляпюком и эсперанто…» Известно, что он знал также турецкий, персидский, арабские и все скандинавские языки – всего общим числом около двух дюжин!

Кроме того, он также владел «всеми главнейшими стенографическими системами» на многих языках и даже был автором двух стенографических систем – «русской» и «универсальной». Еще в 1893 году он издал «Самоучитель русской скорописи», а в 1904-м – «Самоучитель стенографии, применимой ко всем языкам».

Так или иначе, в 1898 году он получил первый классный чин коллежского регистратора и быстро стал делать карьеру в стенах «черных кабинетов».

Среди своих коллег новичок выделялся не только энергией и знанием языков. Ему принадлежит еще ряд технических усовершенствований, позволявших вскрывать письма и запечатывать их вновь, не оставляя видимых следов. Он не без гордости признавался: «За время своего служения (14 лет) в секретной экспедиции я изобрел как способ делания печатей, дающий безукоризненные результаты… так и новый способ вскрытия писем, не оставляющий ни малейших следов даже для опытного взгляда»…

Упомянутый Кривошем способ вскрытия писем осуществлялся с помощью пара, вырабатываемого специальным аппаратом, наподобие электрического чайника. За эти новации премьер-министр П.А. Столыпин счел необходимым наградить автора, и в 1908 году Кривош получил орден Св. Владимира 4-й степени.

Финансовые «вольности»

Однако этим его карьера не ограничилась. Оказывается, наряду со службой в Цензуре Кривош с декабря 1904 года по 1 августа 1906 года состоял при секретном отделении Департамента полиции, занимавшемся розыском международных шпионов, в качестве переводчика-дешифровщика, и с 1905 по конец 1911 года заведовал агентурой при Особом делопроизводстве Морского Генерального Штаба.

В общем, цены бы ему не было как специалисту, если бы не одна черта в характере нашего героя: Владимир Иванович привык жить на широкую ногу и позволял себе значительные вольности с казенными деньгами.

Так, получив однажды от своего начальника по Морскому Генеральному Штабу М. И. Дунина-Борковского несколько тысяч рублей для открытия новых цензурных пунктов, Кривош и их не создал, и отчета о расходовании полученных средств не представил.