Страница 25 из 30
Затем он увидел их. Они стояли, замыкая группу встречающих, вместе с его друзьями. Они вышли вперед. Лайра как-то странно улыбалась, Блейд безразлично глядел на человека, которого он почти не помнил.
– Здравствуй, Бэрд, – сказал Лайра. Ему показалось, что голос у нее стал выше по сравнению с тем, который он помнил, и выглядела она старше, чем он себе представлял. Глаза ее запали, лицо похудело.
– Очень хорошо, что ты вернулся, Бэрд. Сынок, поздоровайся с отцом.
Эвинг посмотрел на мальчика. Он вытянулся. Круглолицый увалень, которому было чуть больше восьми лет, когда он покидал Корвин, превратился в долговязого нескладного подростка. Он нерешительно смотрел на отца:
– Здравствуй… папа!
– Привет, Блейд!
Он сгреб мальчика, оторвал от земли, легко подбросил вверх, поймал и опустил на землю. После этого повернулся к Лайре и поцеловал ее. Однако встреча была лишена настоящего тепла. Одна странная мысль не покидала его:
«На самом ли деле я Бэрд Эвинг? Тот ли я человек, который родился на Корвине, женился на этой женщине, построил дом и стал отцом этого мальчика? Или настоящий Эвинг умер там, на далекой Земле, а я всего лишь его копия, ничем не отличающаяся от оригинала?» Ему стало больно от этой мысли. Умом он понимал, что глупо терзать себя из-за этого. У него тело Бэрда Эвинга, в нем заключена вся память, душевный мир и жизненный опыт Бэрда Эвинга, неповторимость его личности.
Что еще может быть в человеке, кроме его физических проявлений, образа мысли и склада натуры, которые можно назвать душой?
«Я и есть Бэрд Эвинг», – убеждал он себя, пытаясь развеять возникшие сомнения.
Все смотрели на него с надеждой. Он старался оставаться спокойным, чтобы не показать борьбы, происходящей у него внутри.
Повернувшись к премьеру Дэвидсону, он сказал:
– Вы получили мое донесение?
– Все три. Их было только три, не так ли? Мы получили три ваших донесения.
– Да, – кивнул Эвинг. – Я прошу извинения за предпоследние.
– Мы по-настоящему разволновались, когда получили сообщение о том, что вы возвращаетесь с пустыми руками. Мы очень рассчитывали на вас, Бэрд.
А затем, примерно через четыре часа, поступило еще одно донесение.
Эвинг натянуто улыбнулся, хотя ему вовсе не было весело:
– Кое-что произошло в самую последнюю минуту. Теперь мы сможем спасти себя от нападения клодов, – он неуверенно посмотрел вокруг. – Какие здесь новости? Что слышно о клодах?
– Они покорили Бергман, – сказал Дэвидсон, – на очереди мы. Полагаем, это может произойти в течение года. Они изменили маршрут своего нашествия после Лундквисла.
– Клоды завоевали Лундквисл? – воскликнул Эвинг.
– Теперь уже пали шесть планет. Мы следующие в их списке.
Эвинг покачал головой:
– Этого не будет. Это они окажутся в нашем списке. Я привез кое-что с Земли и думаю, клодам это не очень-то понравится.
Ему позволили провести полдня в кругу семьи, и в тот же вечер он предстал перед Советом.
С собой он взял чертежи, записи и модель, отобранные у Майрака. Эвинг подробно разъяснил, каким образом он намерен отразить нашествие клодов.
Когда он закончил говорить, в зале разразилась настоящая буря.
Джасперс, представитель Северо-Западного Корвина, немедленно запротестовал:
– Путешествие во времени? Но это же невозможно!
Четверо других представителей, словно эхо, отозвались на эти слова.
Премьеру Дэвидсону пришлось постучать по столу, чтобы утихомирить шумевших.
Эвинг продолжал:
– Господа! Я вовсе не прошу, чтобы вы мне поверили. Вы послали меня на Землю за помощью, и я ее привез.
– Но ведь это чистейшей воды фантастика! То, о чем вы нам только что рассказали…
– Называйте это как угодно. Но вся штука в том, что эта аппаратура действительно работает.
– Откуда вам это известно?
Эвинг сделал глубокий вдох. Ему очень не хотелось давать объяснения.
– Я испытал ее, – наконец вымолвил он. – Я совершил путешествие в прошлое и разговаривал в нем с самим собой лицом к лицу. Можете мне не верить. Но тогда сидите, как стая подсадных уток, и пусть клоды уничтожат вас так же, как они уничтожили шесть планет в нашем секторе Галактики. А я говорю вам, что у меня есть средство защиты от них, на которое можно положиться.
– Скажите нам, Бэрд, – спокойно сказал Дэвидсон, – во что нам может обойтись строительство этого вашего… оружия и сколько времени уйдет на это?
Эвинг на мгновение задумался:
– По моей оценке, понадобится шесть – восемь месяцев напряженной работы группы квалифицированных инженеров, чтобы эта штука работала в нужном режиме. Что же касается стоимости, то не думаю, что это будет стоить менее трех миллионов стелларов.
Джасперс вскочил:
– Три миллиона стелларов! Я хотел бы спросить у вас, господа…
Но ему так и не удалось задать свой вопрос. Голосом, исключающим возможность перебить, Эвинг спросил:
– А я вас спрашиваю, господа, во сколько стелларов вы оцениваете свою жизнь? И зачем вам вообще нужны будут стеллары, если через год здесь будут властвовать клоды и вся ваша экономия не будет стоить и ломаного гроша? А может быть, вы намерены победить клодов с помощью личного оружия?
– Три миллиона стелларов составляют двадцать процентов нашего годового бюджета, – заметил Дэвидсон. – А если окажется, что ваше устройство неэффективно?
– Вы ничего не поняли! – воскликнул Эвинг. – Если мое устройство не сработает, то больше уже никогда не будет никаких бюджетов, о которых нам нужно будет беспокоиться!
Ответить на это было нечем. Джасперс, ворча, уступил, после чего оппозиция рухнула, как карточный домик; изготовление оружия, привезенного Эвингом с Земли, было санкционировано. Тень приближающихся клодов заслонила звезды, а другого оружия у Корвина не было. Ничто известное людям не смогло бы остановить надвигающиеся орды захватчиков. Вся надежда только на что-то чудесное.
Прежде Эвинг был человеком, предпочитающим уединение и покой, однако теперь жизнь его бурлила. Двери его дома были круглосуточно открыты. С ним непрерывно консультировались важные советники, ответственные за новый проект. Ученые из Университета просили выступить с лекциями о Земле.
Издатели уговаривали написать книгу об этой планете. Журналисты умоляли написать статью.
Но он всем отказывал. Большую часть своего времени Эвинг проводил в лаборатории, предоставленной ему в Северном Браутоне, руководя конструированием излучателя времени. У него не было специальной научной подготовки, и поэтому все работы велись под контролем инженеров. Однако он им помогал советами и предложениями, основанными на его разговорах с Майраком и на собственном опыте перемещения во времени.
Прошло несколько недель. Обстановка дома казалась натянутой и прохладной. Лайра стала почти чужой для него. Эвинг рассказал ей все, что мог, о кратком пребывании на Земле, но ни разу не упомянул о своих перемещениях во времени.
Что касается Блейда, то он снова привык к отцу. Эвинг тем не менее чувствовал себя неловко с ними обоими. Как бы глупо это ни было, но он не мог признать до конца реальность своего существования.
Бэрд считал, что именно он был первым из четырех Эвингов, а остальные – просто его копии. Однако он не мог забыть, что двое из его дублей отдали свои жизни ради того, чтобы он смог вернуться на Корвин.
С тяжелым сердцем Эвинг думал о своих "я", а также о Майраке и о Земле, которая теперь была всего лишь протекторатом Сириуса, о Земле, когда-то отославшей всех своих наиболее отважных сыновей к звездам и тем самым истощившей свою плоть.
Он видел картины опустошения на Лундквисле и Бергмане. Лундквисл был прекрасной планетой-курортом, сверкающей планетой-аттракционом, привлекающей туристов богатыми игорными домами и роскошными парками. Перед Эвингом лежали фотоснимки: на одних сияли кружевные башни, похожие на сказочные замки из чудесного сна, на других дымились развалины этих же башен, рухнувших под безжалостными орудийными обстрелами клодов. С бессмысленной жестокостью клоды уничтожали все на своем пути. Теперь они снова тронулись в путь.