Меч королей

– Может, он за той картиной над диваном, – предположил я.

– Может, он за той картиной над диваном, – передразнил дядя, но все-таки встал на колени на центральную подушку дивана и аккуратно приподнял картину.

Ответ я знал еще до того, как он сообщил:

– Пусто.

Дядя Фаррел плюхнулся на диван и потер лоб.

Я придвинул кресло ближе к столу и поставил локти на блоттер.

– По-моему, меча здесь нет.

– Заткнись, Эл. Я пытаюсь думать.

– Или он был здесь, а мистер Сэмсон его куда-то перенес.

– Зачем ему это делать?

– Может, кто-то рассказал ему, что замышляет мистер Майерс.

– Может, может, может. Будь твои «может» съедобными, мы бы уже устроили пикник.

– Может, он для нас слишком умный, – предположил я, имея в виду мистера Сэмсона.

– Умный?

Дядя Фаррел вскинул голову и зло посмотрел на меня.

– Помнишь, что я тебе про это говорил? – спросил он. – Быть умником не так важно, как кажется большинству. Хочешь знать, что важнее, чем быть умным? Упрямство. Упрямство и натиск, Альфред, вот путь на вершину.

Дядя опустился на колени и посветил фонариком под диван. Я посмотрел на часы. Окно возможности закрылось.

– Дядя Фаррел, нам надо уходить.

– Я не уйду.

– Нас поймают.

– Я не брошу полмиллиона долларов!

Я попытался рывком подняться из кресла, но пряжка моего ремня каким-то образом зацепилась за край стола и потянула за собой столешницу. Та приподнялась на полдюйма. Пряжка отцепилась, и столешница хлопнулась обратно.

Дядя Фаррел, так и стоявший на коленях возле дивана, посмотрел на меня круглыми глазами и прошептал:

– Вот это да, будь я проклят!

6

– Тяжелая. Возьми с этой стороны, – сказал я дяде, а сам переставил все, что было на столе, на книжную полку у меня за спиной.

– Святая Луиза, и правда тяжелая, – выдохнул дядя, когда мы взялись за столешницу. – А теперь пошевеливайся, Альфред. Я должен спуститься и встретить копов. Ты посидишь здесь, пока они не уйдут.

Тут я занервничал, мне не хотелось оставаться одному в темном кабинете, но я не придумал, как отвертеться.

Столешница крепилась на петли с передней стороны стола, как крышка огромной шкатулки. Дядя Фаррел сделал глубокий вдох, и мы заглянули под нее.

– Святые угодники, чтоб их! – выдохнул дядя. – Глазам не верю.

Внутри стола была встроена серебряная клавиатура, похожая на кнопочную панель банкомата или калькулятора.

– Это кодовый замок, – сказал я. – Набираешь код, и что-то открывается.

– И какой же код? – спросил дядя с видом, будто вот-вот расплачется.

– Не знаю.

– Естественно, ты не знаешь, Альфред! Я бы не спросил, если бы думал, что ты знаешь.

Дядя взглянул на часы и закусил свою толстую губу.

– Ладно, Альфред, все нормально, – произнес он тем фальшивым жизнерадостным тоном, которым взрослые иногда разговаривают с детьми. – Я иду вниз и встречаю копов, а ты остаешься здесь.

– Остаюсь здесь, а дальше?

– Взламываешь код.

Дядя ободряюще похлопал меня по спине и пошел к двери.

– Дядя Фаррел! – позвал я, но он меня проигнорировал.

Звякнул звонок лифта, и наступила самая оглушающая тишина в моей жизни.

Я посмотрел на кнопочную панель. Пин-кодом могла быть дата рождения мистера Сэмсона, или год, когда он основал свою компанию, или вообще случайный набор цифр, которые ни с чем не связаны. Ни одной нужной даты я не знал и начал наугад нажимать на клавиши. Никакого результата. Мне подумалось, что я могу тыкать пальцем до второго пришествия и все без толку.

Бросив это занятие, я снова сел в кресло и глянул на часы. Вдруг копы захотят осмотреть офис мистера Сэмсона и потребуют, чтобы дядя провел их сюда? Нам стоило запастись уоки-токи.

Нервничать и одновременно маяться от безделья – необычное сочетание. Я не мог сидеть сложа руки, а потому наклонился и стал разглядывать потайное отделение. Тихий голос в голове прошептал: «Телефон». Потом снова: «Телефон». И я задумался: почему он так настойчиво нашептывает это слово?

И тут до меня дошло.

– Буквы, – прошептал я.

Телефон мистера Сэмсона стоял на полу. Я поднял его и поставил себе на колени. Как и у всех телефонов, у этого каждой цифре соответствовали три буквы: например, цифре «два» – буквы «А», «В» и «С».

В общем, я начал набирать разные комбинации.

Семь-два-шесть-семь-шесть-шесть, что равно СЭМСОН. Ничего. Два-три-семь-шесть-два-семь-три равно БЕРНАРД. Ничего. А вдруг это кличка собаки с фотографии? Я интуитивно набрал: девять-шесть-пять-три (ВОЛК).

Ничего.

Вздохнув, я снова посмотрел на часы. Дядя Фаррел ушел пять минут назад. Он говорил, что быть умным не так уж важно, но мне показалось, что это качество могло пригодиться. Скорее от безысходности я набрал: два-пять-три-семь-три-три.

Внизу подо мной что-то загудело, и гул начал усиливаться, как будто мотор набирал обороты. Пол задрожал. Я тихо вскрикнул и оттолкнулся от стола, а тот оторвался от пола и завис в воздухе, как на спиритических сеансах.

Из-под ковра медленно вырастал массивный металлический столб. Он поднимался, пока столешница не оказалась в считаных дюймах от потолка.

В этом столбе, прямо напротив меня, было углубление, а в нем на двух серебряных шипах острием вниз висел меч.

Я принес с собой фотографию, чтобы не унести по ошибке какой-нибудь другой, но она не понадобилась, так как я сразу понял, что это тот самый меч. В окно проникал голубоватый свет городских огней, и клинок меча переливался, как озерная гладь в пасмурный день.

Я вздохнул поглубже и взялся за рукоять. Меч буквально выскочил из столба. Я даже не ожидал, что он окажется таким легким. Мне представлялось, что такой меч будет весить тонну, а он был не тяжелее шариковой ручки. Звучит, конечно, странно, но меч сразу как будто стал частью меня, этаким продолжением руки длиной в пять футов. Улыбаясь, как играющий в пиратов малолетка, я несколько раз взмахнул мечом. Он со свистом рассекал воздух. Я направил его в сторону уличных огней и повернул так, что на клинке заиграл отраженный свет.

Потом я провел большим пальцем вдоль лезвия, и сразу выступила тоненькая, как нитка, полоска крови. Я даже не почувствовал, что поранился. Но вид крови вернул меня в реальность. Я сунул меч в вещмешок, а палец – в рот. Мне не хотелось оставлять свою ДНК в кабинете мистера Сэмсона.

Подбежав к двери, я остановился. Вдруг копы вздумают осмотреть офис мистера Сэмсона? Может, мне лучше где-нибудь спрятаться и подождать дядю Фаррела? Я остановился в дверях, прижал к груди вещмешок и принялся нервно сосать палец. Как опускается стол, я не знал, а потому, поразмыслив, решил оставить все как есть и вышел в коридор.

Закрыв за собой дверь, я проверил замок и пошел прямиком к лифту, чтобы уже там подождать дядю Фаррела.

У лифта я привалился к стене. Сердце продолжало гулко биться о ребра, пот струился по груди и между лопатками, а вещмешок вдруг стал очень тяжелым. Я вынул палец изо рта. Кровь остановилась, но палец покалывало, как будто он онемел. На секунду меня охватила паника. Вдруг лезвие отравлено и я умру в полутемном коридоре?

Наконец я услышал, как поднимается лифт. Наверно, дяде было не просто избавиться от копов, подумал я, отлипая от стены. У меня все еще слегка кружилась голова, но вещмешок был уже не таким тяжелым.

Двери лифта плавно разъехались, и я произнес:

– Чего ты так долго, дядя Фаррел?

И тут из кабины выступили две большие бурые тени. Я попятился к двери пожарной лестницы. Тени оказались крупными мужчинами в коричневых, как у монахов, плащах. Их лица скрывали низко опущенные капюшоны.

Один встал перед другим и еле слышно проговорил:

– Мы не желаем тебе зла. Нам нужен только меч.

И он протянул ко мне руку.

Голос у него был такой приятный и звучал так убедительно, что я едва не отдал ему меч. Возможно, мне так и следовало поступить, но в этот момент второй, стоявший позади первого, утробно зарычал и бросился на меня. Его рука вынырнула из складок плаща, и в ней тоже был длинный меч с двусторонним клинком, черный и тонкий, как бильярдный кий.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.