Страница 7 из 44
Он положил на стол пять десятирублевых бумажек, подвинул их к Сашке и уже совсем другим тоном — участливо, сердечно — сказал:
— Не куксись, Сашок, не обижайся. По миру я тебя не пущу, будешь оставлять, сколько себе и матери надо, а из остальных расплачиваться. Заведи себе живородок побольше, живородки теперь в моду входят, особенно ситцевые разноцветные, да цену покрепче держи, а то ты больно иногда жалостлив бываешь — тому гривенник уступишь, тому полтинник... Нам эта жалостливость ни к чему.
— Не по мне это, дядя Вася.— Сашка сгреб со стола деньги и сунул в карман: не хотелось, а что поделаешь, если и вправду ни копейки нету.— За деньги спасибо, действительно, без них мне бы сейчас труба была, а с вами я рассчитаюсь. И года не пройдет — рассчитаюсь. Только рыбок я буду разводить каких захочу, вы мне, пожалуйста, не командуйте. Может, я за неонов возьмусь, что мне с живородками делать, их вон Анна Михайловна столько на рынок, приносит — девать некуда...
— Твое, твое дело, сынок,— поспешно ответил дядя Вася, довольный тем, что Сашка безропотно принял его подсчеты. — Я ведь это только к тому говорю, чтоб не ждать мне больно уж долго. Ну, а там хоть ты не живородок, а египетских крокодилов разводи, мне-то что до этого...
Дядя Вася ушел к себе, надвинув на лоб зеленую потертую шляпу, а Сашка закрыл за ним дверь, сел на кровать и задумался.
С улицы в раскрытую форточку доносился радостный визг детишек — видно, лепили снежную бабу. Не успеешь оглянуться, и — весна, в прудах «пыль» появится, циклопы, дафнии... Работы будет — невпроворот, самое время рыбок на нерест отсаживать. А о них и думать тошно. Какой смысл возиться, если все равно деньги к дяде Васе уплывут... Ну и человек... Не поймешь, то ли выручил, то ли обобрал... Шутка сказать — с теми, что сейчас оставил, сто семьдесят семь рублей долгу. Это же сколько рыбок, сколько водорослей нужно продать, чтоб их выручить...
«Правильный мужик»,— вспомнил Сашка слова Кожара, и зябко ему стало — торопливо захлопнул форточку.— Что ж это за «правильный»?! Жила, скупердяй, а каким добреньким прикидывается... Хотя кто его поймет: денег все-таки занял, не просил ведь я у него, сам предложил, знает, что мне к матери завтра идти, надо купить что-нибудь... Темный он все-таки какой-то, липкий... Слушаешь его — и вроде тебя паутиной опутывает, начни барахтаться — еще глубже завязнешь... Живородок, говорит, разводи... Нет, на меченосцах да на пецилиях я с ним и за год не рассчитаюсь! — Сашка зло прикусил губу.— Скалярий надо на нерест отсадить пары три, подрастить мальков как следует, чтоб можно было по рублю за штучку взять. А главное — неонов попробовать развести. Удалось бы с неонами, в два счета из кабалы выбрался бы. Хорошо еще, что дядя Вася моих неонов не тронул...»
У Сашки было три пары неоновых рыбок. Подарил их мальчику дядя Сережа, тот самый летчик, что когда-то у них квартировал. Узнал про Сашкино увлечение и однажды привез из Москвы в большой трехлитровой банке.
О красоте неонов среди аквариумистов ходили легенды, кроме Сашки в городе их имели всего два-три любителя, дядя Вася и Анна Михайловна. Одна была беда: никому из них не удалось вырастить от неоновых рыбок мальков.
«Ну что ж, значит, я буду первым»,— упрямо решил Сашка.
Впервые он прочел о неоновых рыбках в книге известного московского аквариумиста Федора Михайловича Полканова. Там рассказывалось, как еще в 1935 году один француз, по фамилии Рабо, отправился в Южную Америку охотиться на крокодилов. В ту пору кожа крокодилов очень ценилась, из нее делали модные дамские сумки, пояса, чемоданы, шляпки...
Рабо мечтал настрелять столько крокодилов, чтоб сразу разбогатеть. Но предприимчивому французу не везло. Слишком много охотников, как и Рабо, мечтавших о золоте, бродило у Амазонки и ее притоков. Они беспощадно истребляли крокодилов, и когда Рабо появился в этих местах, он понял, что на удачливую охоту надеяться трудно.
Долго бродил Рабо по джунглям в поисках «страны непуганых крокодилов». Чтобы не помереть с голода, он ловил тропических бабочек и продавал их европейским коллекционерам. В непроходимых чащобах его подстерегали дикие звери и ядовитые змеи, но он был смелым человеком, и из самых опасных переделок выходил невредимым.
Однажды Рабо забрел на маленькую речку Укаяли. Здесь с ним случилась беда. Не кровожадные ягуары, не страшные змеи анаконды — гроза Амазонки — чуть не погубили отважного искателя страны «непуганых крокодилов», а крошечный малярийный комар. Жестокий приступ тропической лихорадки свалил одинокого француза в безбрежных джунглях.
Рабо лежал под огромным мангровым деревом, облизывал потрескавшиеся пересохшие губы и с отчаянием думал о том, что никогда не вернется на родину, что все его мечты о богатстве оказались призрачными, как туман, который стелется над неширокой извилистой Укаяли.
Но Рабо повезло. Обессиленного, умирающего, его подобрали индейцы. Они не знали, кто этот белый — друг или враг, не знали, зачем он забрел в джунгли; они просто видели, что человек умирает, и пришли ему на помощь.
Несколько недель Рабо метался в жару между жизнью и смертью. Заботливые индейцы поили его отваром целебных трав и выходили.
День своего выздоровления неудачливый охотник на крокодилов запомнил на всю жизнь. В хижине, где он лежал, царил полумрак. Невесомая пыль мерно колебалась в редких лучах солнца, сочившихся сквозь невидимые щели. Вдруг послышались чьи-то легкие шаги, и вошла пожилая женщина. Она негромко произнесла какую-то фразу, поставила перед больным глиняный кувшин с водой и вышла.
Рабо хотелось пить. Он дотянулся до кувшина, наклонил его и... вдруг почувствовал себя здоровым и полным сил: он увидел в воде призрак несметных сокровищ, о которых мечтал всю жизнь.
В кувшине плавала крохотная рыбешка. Она сияла, как, наверное, не сияет ни один драгоценный камень в мире. Это сияние излучала широкая сине-зеленая полоска на боках рыбки, особенно заметная в полумраке хижины. Полоска тянулась через глаз до хвоста рыбки, а под ней горела другая, вишнево-красная полоска, похожая на язычок пламени. Спинной плавничок окаймляла молочно-белая линия, нижние были прозрачными, как тончайший хрусталь.
Подлечившись, Рабо отправился в Европу. С собой он захватил несколько сот неонов.
Аквариумистов разных стран неоны просто поразили – никто никогда не видел таких удивительных рыбок, каждому хотелось их купить. Рабо сразу разбогател. Но он еще долго хранил тайну Укаяли; скрываясь от всех, ездил и ездил в приамазонские джунгли и привозил все новых и новых рыбок, пока другие искатели наживы не выследили его.
И тогда неоны хлынули в Европу потоком. В 1955 году появились они и у нас в стране. Но еще несколько лет неоны были редчайшими рыбками — никому не удавалось научиться разводить их в аквариумах. Стоило неонам выметать икру, как она тут же погибала или погибали крошечные, не успевшие подрасти мальки.
Долгие годы продолжались попытки приучить капризную рыбку размножаться в неволе. И когда наконец московским любителям удалось сохранить первое потомство неонов, это стало настоящим событием. О нем писали в газетах, говорили не только аквариумисты, но и ученые-ихтиологи и сотни других людей, никогда не увлекавшихся разведением рыбок.
Пробовали развести неонов и местные любители. Попробовали и махнули рукой: ничего не вышло.
Вот за какое нелегкое дело взялся Сашка Королев. Пожалуй, при других обстоятельствах он не решился бы зря тратить время, рисковать теми рыбками, что у него были Но теперь он знал твердо: удастся разгадать тайну разведения неонов, тогда ничто не страшно — не только выплатит дяде Васе долг, а и обойдет его. Не удастся — придется плясать под квартирантову дудку. Это чепуха, что он сам когда-то присвоил Сашке звание короля Кисловки, известно, кто там настоящий король. По той дани, которую все дяде Васе платят, известно...
В книгах про аквариумных рыбок, которые Сашка взял у дяди Васи и раздобыл в библиотеке, о неонах писалось мало. «Для того чтобы содержать и особенно разводить неоновых рыбок, нужен большой опыт» — вот и все, что он нашел в первой. «Разведение трудно из-за чувствительности мальков к свету, а также к бактериальной инфекции и инвазии инфузориями» — во второй. Еще была одна старая книга, но там про неонов вообще не упоминалось. Не густо, особенно если учесть, что Сашка и понятия не имел, что это такое «инвазия инфузориями» и как с ней бороться.