Что хотят женщины

К тому времени, когда я добралась до кафе «Роза», я была уже уверена: сегодня мой последний день работы на Уилла Форе. И я была уверена и в том, что со мной все будет в порядке. Я посмотрела наверх, на новый ресторан, на его недавно вставленные окна, с которых еще не сняли заводские наклейки. Да, мне будет грустно, но я это переживу. Способность вставать на ноги после падения, восстанавливать душевные силы – этому тоже, помимо всего прочего, научили меня в обществе С.Е.К.Р.Е.Т., а сегодня именно это и было мне нужно.

Время завтрака было суматошным. Мы с Делл проносились мимо друг друга сквозь вращающиеся двери, она выскакивала с тарелками яичницы, я проносилась с грязной посудой, и обе мы нервно постукивали пальцами по стойке, когда ждали кофе. И лишь во время дневного затишья Уилл появился в кухне. Я стояла спиной к двери и срезала кожуру с лаймов, а Делл готовила глазурь для одного из своих знаменитых пирогов. Когда я оглянулась, мое сердце на мгновение остановилось от того, что я увидела: красивое лицо Уилла вытянулось и осунулось, темные глаза налились кровью, веки распухли…

– Привет, – сказал он нам обеим, ставя на металлический разделочный стол коробку с апельсинами.

Делл не обратила на Уилла внимания, зная, что его приветствие обращено прежде всего ко мне.

– Привет, – ответила я, делая такое же бесстрастное лицо, как у него.

– До дома добралась нормально? – спросил Уилл хриплым голосом.

– Да, – коротко сказала я, не поворачиваясь к нему лицом, удержавшись даже от того, чтобы сообщить, что домой меня отвез Джесси. Ну ничего ведь не случилось.

– Хорошо. Хорошо, – пробормотал Уилл. – Мне жаль, что я вот так сбежал. Но я подумал, что оставил тебя в хороших руках.

Так и есть, камень в сторону Джесси.

– Уилл, я…

Делл совершенно не желала слушать того, что могло быть сказано дальше.

– Эй, ребята, если я вам понадоблюсь, то я там, делом занимаюсь. – И через вращающиеся двери она покинула кухню.

Уилл отвернулся, чтобы выложить на стол принесенные фрукты и овощи. Я направилась к нему, желая помочь, ведь я всегда это делала.

– Нет! – резко произнес он, разворачиваясь. Я отступила на шаг. – Я хочу сказать, я и сам могу. А ты позаботься о посетителях.

В кухню вприпрыжку вбежала Клэр, племянница Уилла, которая должна была помогать ему этим утром; ее светлые волосы, заплетенные в дреды, образовывали на голове некое подобие гнезда. Я постоянно умоляла Клэр убирать волосы, потому что слишком многие посетители находили светлые волоски в своих омлетах. И лишь после того, как Уилл пригрозил, якобы в шутку, отправить ее домой, в Слайделл, Клэр сдалась. Однако я знала, что на самом деле он никогда этого не сделает. Уилл был просто в восторге, когда девушка приехала к нему, чтобы учиться в школе искусств. Да и я была так же очарована ею, как и он.

– Эй, влюбленные пташки, дайте-ка мне местечко, – пропела она, сбрасывая куртку.

В последние недели она буквально злоупотребляла этим выражением, потому что мы с Уиллом не могли долго оставаться вдали друг от друга. Клэр схватила здоровенную ягоду клубники из горки в дуршлаге и сунула в рот. Но тут она заметила наши застывшие лица, наше угрюмое молчание и явно ощутила напряжение.

– Ой, ладно… Я просто… Пойду-ка найду Делл, – заявила Клэр, ускользая в обеденный зал, явно испугавшись грозы, готовой вот-вот разразиться над нашими головами.

Я заглянула в измученные глаза Уилла.

– Значит, теперь вот так и будет? – прошептала я. – Все вокруг нас будут ходить на цыпочках. В таком случае я буду рада отказаться от места. Сегодня. Сейчас.

Меня и саму изумила собственная решительность. Но я говорила всерьез. И Уилл это понимал. Он запустил пальцы в слипшиеся волосы. Неужели в них действительно было больше седины, чем вчера?

– Пожалуйста, не делай этого, – пробормотал он. – Мне очень жаль.

– О чем ты сожалеешь, Уилл? Обо всем сразу?

– Нет. Не обо всем, но уж точно о том, как вел себя вчера вечером. Знаю, я вынудил тебя плохо думать о самой себе. Мне очень жаль, прости. Я этого не хотел.

Я сделала шаг к нему, как будто это было самым естественным поступком в мире: обнять его, принять его извинения. Но Уилл выставил вперед руку, как некий барьер между нами, и, стараясь говорить как можно более спокойно и ровно, словно успокаивал перепуганного зверька, произнес:

– Погоди. Нет. Дело в том, Кэсси… Я все думал… Я всю ночь думал… И понял, что поспешил в наших отношениях. Ведь тебе нужно еще обрубить какие-то концы, может, с тем парнем, может, с тем… с той группой, в которой ты состоишь…

– Нет никаких концов, Уилл! Нет никакого парня. Джесси просто мой друг. И нет никакой группы. Я вышла из… из нее, когда поняла, что ты и я… что мы могли бы…

– Что мы могли бы – что? Наконец-то быть вместе? Верно. Как будто ты так уж сохла по мне.

И тут на меня нахлынул гнев.

– Так тебе именно этого хотелось?

– Нет. Я имел в виду… Я хотел сказать… Это я страдал.

– Ха! Погоди. Ты говоришь, что страдал, а сам в это время жил и спал с красивой молодой женщиной, которая ждала ребенка, и думал, что это твой ребенок? А я, видимо, должна была хранить обет безбрачия и вообще полное целомудрие, не ходить на свидания, не иметь секса с кем бы то ни было, а просто сидеть тихонько в сторонке и ждать, когда твои отношения с ней закончатся и я смогу наконец заполучить тебя?

– Черт! – вырвалось у Уилла, и он с силой потер лицо, пытаясь найти более или менее подходящий ответ. – Я просто задница.

– Не стану с тобой спорить, – сказала я. – Потому что в этом ты прав, Уилл, я не сидела и не ждала. И честно говоря, теперь, когда между нами все вроде как кончено, я тоже не стану сидеть и ждать.

Мы стояли в каком-то футе друг от друга и сами с трудом верили тому, что произносили. Мы словно застыли в состоянии потрясения и невозможности найти нужные слова.

– Я серьезно, Уилл. Скажи прямо сейчас. Должна ли я уволиться?

Он выпрямился, а когда заговорил, то его голос звучал мягко и настойчиво.

– Кэсси, еще вчера я пытался это сказать, но не смог. Ты лучшая работница из всех, что у меня были. Я не хочу ничего менять. Я хочу, чтобы ты продолжала работать здесь и обучила тех, кто тебя заменит в кафе, а ты перейдешь в ресторан наверху. Он будет носить твое имя, потому что я уже зарегистрировал это название, и оно стоит на лицензии на торговлю спиртным и значится на бланках счетов и меню, которые напечатаны, и на вывеске, которую должны доставить с минуты на минуту, – сказал Уилл, поглядывая на свои наручные часы. – На этот счет я не передумал.

И пока он говорил, я смотрела на его губы, мучаясь желанием поцеловать их, желая ударить по ним за те слова, что они произносили, и еще мне хотелось удержаться от слез… Я прижала одну руку к животу, а другой оперлась на разделочный стол.

– Уилл, скажи мне кое-что…

– Что именно? – Его плечи вдруг обвисли. Он понял, чего следует ожидать.

– Ты когда-нибудь любил меня?

Он опустил взгляд, будто ответ был написан на клочке бумаги, который он сжимал в кулаке.

– Я… да. И по-прежнему… очень высокого мнения о тебе, Кэсси. Это правда. – Он двумя пальцами потер переносицу, прежде чем продолжить. – И у меня по-прежнему… очень глубокие чувства к тебе, Кэсси. Но я не могу быть с тобой. И не буду. Я не могу себе этого позволить. Потому что я хочу… нет, нуждаюсь, я действительно нуждаюсь в том, чтобы в моей жизни никогда больше не было никакой путаницы. И мне нужно присматривать за Клэр, а у нее какие-то проблемы в школе, и я начинаю новый бизнес. Трачина и малыш теперь уже в прошлом. И я просто должен сосредоточиться на простой и спокойной жизни. Мне это необходимо. Ради того, чтобы сохранить душевное здоровье.

Молчание, последовавшее за этими словами, все объяснило.

Да, между нами все было кончено. Навсегда.

– Понимаю…

– Но мы можем работать вместе, Кэсси. Мы же не дети. А хорошую работу найти не так-то просто. И не наказывай саму себя просто из гордости. Останься. Ты мне нужна.