Страница 11 из 11
Холодный пот внезапно прошиб его: "Это значит, что Ла Флоке не умер.
И Марга, Марга…" Торнхилл вскочил с кресла, не обращая внимания на вспыхнувшую надпись на панели: «Во время перехода в пространство просим оставаться в креслах», бросился в коридор, в каюту стюарда. Он ворвался в каюту и схватил удивленного стюарда за плечи.
– Да, мистер Торнхилл? Что-то не так? Вы могли бы дать мне сигнал, и я…
– Нет, нет. Мне нужно срочно послать радиограмму на Беллатрикс-7.
– Через два часа мы приземлимся в космопорту Венгамона, сэр, и тогда вы сможете…
– Это очень срочно.
Стюард пожал плечами.
– Вы знаете, что радиограмма с борта лайнера весьма дорога…
– К черту расходы! Вы пошлете радиограмму?
– Да, сэр. Адрес?
– Мисс Марга Феллис, обсерватория на Беллатрикс-7.
Торнхилл вытащил из бумажника сто долларов и дал их стюарду.
– Если вам удастся организовать прямую связь, я дам еще столько же.
Через полчаса он сидел в кабине прямой связи.
– Мистер Торнхилл, ваш вызов принят, ждите.
Прошло немногим более часа, пока сквозь шипение Галактики до него донесся голос оператора:
– Внимание, Беллатрикс-7 на связи!
У Торнхилла пересохло в горле. Он сказал в микрофон:
– Марга, Марга, где вы? Это Сэм Торнхилл!
– О! – он представил себе ее лицо. – Это не было сном, Сэм? Я так боялась, что мне все почудилось!
– Нет, нет, это был не сон. Как только андромедянин погиб, мы вернулись в свое пространство-время. Я – в свой звездолет, вы – в обсерваторию.
– Да, я попала в обсерваторию, к своим приборам, и как раз раздался звонок, меня позвали. Я решила не отвечать, как обычно. Но тут что-то мелькнуло в моей памяти, я вспомнила Долину и подошла к телефону. Это был ты!
– Мне сначала тоже все показалось сном. И Ла Флоке, и все остальные.
Но это не так! Мы действительно были там, – сказал Торнхилл. – И те слова, что я говорил тебе, – они тоже правда…
Голос оператора прервал их:
– Время разговора заканчивается!
– Все в порядке, юноша, – засмеялся Торнхилл. – Еще немного. Марга, ты слышишь меня?
– Да, дорогой.
– Когда мы увидимся?
– Завтра вылетаю на Венгамон. Мне нужно время, чтобы рассчитаться с дирекцией обсерватории. А на Венгамоне есть обсерватория?
– Я построю ее для тебя, – пообещал Торнхилл. – А наш медовый месяц мы проведем в поисках планеты с нашей Долиной.
– Не думаю, что удастся ее отыскать, – вздохнула она. – До встречи, дорогой.
– До встречи, – сказал Торнхилл, и щелчок аппарата разъединил их. Он еще долго смотрел на аппарат связи, размышляя о Марге и о Ла Флоке и обо всех остальных. Но прежде всего о Марге.
«Это не было сном», – мысленно повторил он и подумал о тенистой Долине, где никогда не было ночи, так как два солнца делали ее невозможной, где люди становились моложе, о высокой девушке с темными глазами, которая любит его, находясь в тысячах световых лет отсюда.
Внезапно он что-то вспомнил, дрожащими пальцами закатал рукав пиджака и увидел длинный, синевато-багровый шрам, который протянулся почти по всей руке до самого запястья. Где-то в Галактике живет сейчас человек по имени Ла Флоке, который ранил его и который умер, спасая их, и вернулся живым в момент своего исчезновения. Видимо, он тоже удивился, придя в себя, с содроганием вспоминая змееподобного андромедянина и свое падение в пропасть.
Торнхилл улыбнулся, прощая Ла Флоке эту отметину – память о нем – на своей руке, и направился в пассажирский отсек, сгорая от нетерпения скорее оказаться на Венгамоне.