Бездна

— А ведь такая хорошенькая малютка!

На следующий день, все еще находясь в пределах Желтого моря, они впервые столкнулись с большой приливной волной. Единственное, что удивило людей, так это долгое ожидание чего-то подобного — ведь они находились в плавании уже несколько недель.

Избежать встречи с этой бедой никак нельзя. Три луны, обращающиеся вокруг планеты, маленькие и быстрые, двигались по сложным взаимопересекающимся орбитам. Через определенные промежутки времени они выстраивались в одну линию, делаясь источником мощного гравитационного импульса, направленного на огромный водяной шар Гидроса, вокруг которого им приходилось вращаться. Это поднимало огромную приливную волну, которая непрерывно странствовала по средней части планеты по мере ее вращения. Более мелкие валы, вызываемые гравитационными полями каждой из трех лун в отдельности, перемещались под особым углом к основной волне.

Джилли строили свои острова таким образом, чтобы они могли выдержать эти неизбежные атаки чудовищных приливов. В некоторых — довольно редких — случаях небольшие валы сталкивались с крупным массивным приливным гребнем, и тогда возникала страшная буря, известная на Гидросе под названием «Большая Волна». Правда, сооружения джилли конструировались таким образом, что выдерживали даже этот неистовый натиск. Лишь отдельные лодки и корабли обычно оказывались беззащитными перед грандиозной силой этого природного явления. Большая Волна являлась для всех мореходов страшнейшим испытанием на прочность и выдержку.

Первый прилив оказался не очень сильным. День стоял сырой, небо закрыли тяжелые свинцовые облака, солнце словно потускнело и почти не грело.

Дежурила первая смена: Мартелло, Кинверсон, Гхаркид, Тила Браун.

— Впереди — неспокойное море, — крикнул Гейб с верхушки мачты.

Оньос Фелк в рулевой рубке потянулся за подзорной трубой. Лоулер, только что поднявшийся на палубу после проведения сеанса радиосвязи с другими судами по поводу возможных медицинских проблем, почувствовал, как весь корабль содрогнулся, словно проваливаясь в преисподнюю, а потом будто встал на дыбы. Поневоле возникло впечатление, что судно уперлось во что-то твердое. Желтоватые брызги ударили в лицо Вальбена.

Он взглянул в сторону рулевой рубки. Фелк подавал ему какие-то знаки резкими короткими жестами.

— Волна наступает! — крикнул хранитель карт. — Скорее в трюм!

Лоулер увидел, как Тила и Лео Мартелло закрепляли канаты, удерживавшие паруса, а потом спрыгнули с реи. Гхаркид уже отправился в трюм. Кинверсон семенил за ним, жестом приглашая Вальбена.

— Док! Пойдемте! Нельзя оставаться на палубе!

— Да, да… Сейчас.

И все же он на какое-то мгновение задержался у ограждения и увидел Ее. Она шла по направлению к ним с северо-запада, словно грозное таинственное послание из отдаленного Грейварда — плотная серая стена воды, вставшая под острым углом к горизонту. Большая Волна катилась на них с невероятной скоростью. Лоулер представил себе некий громаднейший прут под поверхностью океана, который взбивает и подстегивает этот исполинский водяной кряж. Приближающейся волне предшествовал холодный соленый ветер, печальный вестник бури.

— Док! — закричал Кинверсон, высовываясь из люка. — Иногда она захлестывает на палубу!

— Знаю, — отозвался Лоулер, не в силах оторвать взор от разворачивающейся перед ним картины.

Мощь подступающего вала очаровывала его и удерживала у ограждения. Гейб пожал плечами и исчез в трюме. Вальбен остался один на опустевшей палубе. Он понимал, что могут задраить люк и оставить его здесь на произвол судьбы. Бросив последний взгляд на величественнейшее порождение природы, Лоулер поспешил укрыться в трюме.

Все внизу, кроме Хендерса и Делагарда, собрались поблизости от трапа, ведущего на палубу, и приготовились к неминуемому столкновению. Гейб захлопнул люк за Вальбеном и тщательно задраил его. Странный скрежет донесся откуда-то из глубин судна. Он шел со стороны кормы.

— Ага, включается магнетрон, — тихо сказала Сандира.

Лоулер повернулся к ней.

— Вам уже приходилось переживать подобное?

— Даже слишком часто… Но эта волна не так уж сильна.

Скрежет стал громче. Магнетрон направлял вниз силовой импульс, который, «упираясь» в шар расплавленного металла ядра планеты, создавал своеобразный рычаг, способный приподнять корабль на метр-два над водой или даже больше, если это необходимо, чтобы преодолеть пик напряжения во время прохождения огромного вала. Магнитное поле смещения было тем единственным достижением супертехники землян, что люди Гидроса сумели взять с собой, покидая другие миры Галактики. Данн Хендерс как-то сказал о магнетроне: «Это мощное устройство может найти себе иные способы применения, значительно более полезные для обитателей островов, чем удержание судна на плаву при встрече с морскими ураганами…» Естественно, он был прав, говоря так, но Делагард фактически присвоил магнетроны себе, укрыв их в трюмах своих кораблей. Они являлись его частной собственностью, бриллиантами в королевской короне Делагардов, властителей морской империи, основой семейных богатств.

— Мы уже наверху? — с тревогой поинтересовалась Лис Никлаус.

— Когда прекратится этот скрежет, — ответила Нейяна Гольгхоз, — значит, достигли верхней точки. — Неожиданно воцарилась тишина. — Ну, вот и все… Судно перевалило через вершину волны.

Всего одно мгновение… Какой бы мощью ни обладал магнетрон, но он не всесилен. Эти доли секунды тянулись бесконечно. Но волна прошла, корабль благополучно миновал ее пик и мягко опустился с противоположной стороны вала. Вернувшись к своему нормальному положению, судно стало раскачиваться с бока на бок и содрогаться. Сотрясение от приводнения оказалось значительно более сильным, чем ожидал Лоулер, и ему пришлось вцепиться в выступ переборки, чтобы не упасть.

Неожиданно все кончилось, и они очутились на ровной спокойной глади моря.

Появился Делагард, выбираясь из люка грузового отсека, и широко самодовольно улыбнулся.