Бездна

Внезапно Лоулер почувствовал, что в его каюте присутствует кто-то еще, кроме него самого. В слабом свете звезд, проникавшем сквозь единственный иллюминатор, он видел высокую широкоплечую фигуру, стоявшую, прислонясь к переборке, и молча наблюдавшую за ним. Кинверсон? Нет, не похоже. Да и зачем бы Гейб стал врываться к нему среди ночи? Но ведь на корабле больше нет таких высоких мужчин…

— Кто ты? — прошептал Лоулер.

— Вальбен, неужели ты не узнаешь меня? — прозвучал вопрос, произнесенный глубоким, с приятным тембром, и спокойно-уверенным голосом.

— Кто вы ?

— Присмотрись хорошенько, парень. — Незваный гость повернулся, и стала видна часть его лица. Лоулер рассмотрел тяжелую челюсть, густую курчаво-черную бороду, прямой и крупный нос. Если бы не заросли волос на лице, то внешне все напоминало ему самого себя. Нет, не совсем: глаза другие. Из них исходит какой-то мощный свет; их выражение одновременно и строго, и мягко. Вальбен помнил этот взгляд, и поэтому волна озноба пробежала по его спине.

— Мне казалось, что я проснулся, — произнес Лоулер спокойным тоном, — но теперь понимаю — все происходит во сне. Здравствуй, отец. Рад снова видеть тебя. Прошло уже так много времени…

— Неужели? В таком случае, только не для меня. — Высокий мужчина сделал несколько шагов по направлению к Вальбену и оказался у самого края койки. На нем была старомодная широкая мантия в складку, которую Лоулер так хорошо помнил. — Хотя… немало лет прошло с тех пор, как… Ты вырос, сынок. Теперь ты старше меня, не так ли?

— Да нет… Примерно того же возраста, что и ты.

— И тоже врач. Причем, как я слышал, хороший врач.

— Ну-у, не такой уж и хороший. Но делаю все, что в моих силах. Хотя многое, слишком многое, не получается.

— То, что в твоих силах… Это уже прекрасно, Вальбен, если ты только правильно их оцениваешь. Я часто говорил тебе это, но, мне так кажется, ты не особенно верил мне. Что ж… Ты еще не начал халтурить и все делаешь на совесть… Врач может быть последним подонком, закончив работу, но до тех пор, пока по-настоящему помогает людям, он является доктором в полном смысле этого слова, если, конечно, по-прежнему понимает, что его предназначение — защищать, любить и лечить. Мне кажется, в этом отношении с тобой все в порядке. — Он присел на угол койки. Невольно создавалось впечатление — здесь ему все знакомо. — У тебя ведь нет семьи, не так ли?

— Нет.

— Плохо. Из тебя бы вышел хороший отец.

— Неужели?

— Конечно, ты бы изменился… К лучшему, так я думаю. Ты жалеешь об этом?

— Не знаю. Возможно… В принципе, я о многом жалею… Жалею, что мой брак развалился, жалею, что не женился вновь, жалею, что ты так рано умер, отец.

— Рано?

— Да. Для меня это было слишком рано.

— Гм-м… Наверное.

— Я любил тебя.

— И я тоже, сынок, и люблю до сих пор. Мало того, горжусь тобой.

— Отец, ты говоришь так, словно еще жив. Но ведь это всего лишь сон, и можно сказать все, что хочешь. Не правда ли?

Фигура поднялась и сделала шаг назад, в темноту. Казалось, она облекается в эту тьму, как в одежды.

— Вальбен, это не сон.

— Нет? Но что же тогда? Ведь ты же мертв, папа. Тебя уже не существует двадцать пять лет. Если это не сновидение, почему я вижу тебя с собой рядом? А вдруг ты призрак? Тогда почему не приходил раньше?

— Все очень просто, сынок. Раньше ты никогда не приближался к Лику.

— Но какое отношение к тебе имеет Лик Вод?

— Я пришел оттуда.

Помимо своей воли Лоулер рассмеялся.

— Здорово! Знаешь, я воспринял бы это всерьез, если бы услышал такое от джилли, но от тебя…

— Малыш, не только они уходят туда.

Спокойные и ясные, но пугающие своей простотой слова повисли в воздухе, подобно густому одурманивающему туману. Они ужаснули Лоулера. Он неожиданно начал понимать… Понимать все, и вместе с этим в нем закипала злость.

Вальбен раздраженно махнул рукой в сторону видения.

— Уходи отсюда. Дай мне немного поспать.

— Разве так разговаривают с отцом?

— Ты мне не отец, ты — порождение кошмара либо лживый мираж, посланный мне каким-нибудь морским демоном из океана. Мой настоящий отец никогда бы не произнес ничего подобного. Даже если бы папа явился в виде призрака, — чего, впрочем, он никогда бы не сделал, так как привидения были не в его вкусе — все выглядело бы иначе. Уходи и оставь меня в покое!

— Вальбен, Вальбен, Вальбен!..

— Что тебе надо от меня? Почему ты не хочешь оставить меня в покое?

— Вальбен, сынок…

Внезапно Лоулер понял, что больше не видит эту высокую темную фигуру.

— Где ты?

— Повсюду… и нигде.

В голове стучало, что-то не то происходило и с желудком. Он инстинктивно потянулся за флягой с настойкой «травки» и тут же вспомнил — она давно пуста.

— Кто ты?

— Я — воскресение и жизнь. Тот, кто уверует в меня, буди мертв, оживет.

— Нет!

«Как странно смотришь ты, Моряк, иль бес тебя мутит…» — неожиданно пронеслось в воспаленном мозгу Вальбена, и он закричал во весь голос:

— Это безумие! Прекрати! Убирайся отсюда! Вон!

Дрожа всем телом, Лоулер попытался нащупать лампу: свет разгонит наваждение. Рука наткнулась на светильник, и внезапно он ощутил, что призрак — или что бы это ни было — сам покинул каюту. Осталось лишь ощущение пустоты.

Вальбен чувствовал себя так, словно лишился чего-то очень важного. Несколько минут он еще сидел на краю постели, дрожа и покрываясь холодным потом. Его колотило, как в лихорадке во время «ломки».

Лоулер решительно встал с койки. Не оставалось никакой надежды на возвращение сна. Он вышел на палубу. Над головой повисли две луны, окрашенные в странные лиловые и зеленые тона тем таинственным свечением, что шло со стороны западной линии горизонта и теперь непрерывно заполняло все вокруг. Крест Гидроса, сдвинутый на самый край звездного неба, словно утерянное роскошное украшение, тоже как-то странно пульсировал: из него изливались ослепительные потоки бирюзового, янтарного, ультрамаринового цветов. Такого зрелища Лоулеру еще никогда не приходилось видеть.

Вокруг — никого. Даже ночной смены не видно. Паруса подняты, судно двигалось, послушное воле легкого, но постоянного ветерка, а палуба казалась совершенно пустой. Это вызвало мгновенный приступ ужаса. Лоулер испуганно и тревожно закрутил головой. На дежурстве должна быть первая вахта: Тила, Кинверсон, Гхаркид, Фелк и Тарп. Но где же они? Даже рулевая рубка осталась без присмотра. Кто управляет кораблем?