Бездна

— Ничего не понимаю! — воскликнул пораженный Вальбен. — Какое-то божество. Бог… Какая разница?! Если вы способны поверить в одного Господа, значит, можете верить, и в какое угодно их количество, по крайней мере, так мне представляется. Вся сложность-то в том, чтобы суметь поверить хотя бы в одного. Например, я не способен даже на это.

Квиллан одарил его улыбкой любящего отца.

— Вы ведь ничего не понимаете, не правда ли? Классическая христианская традиция, берущая начало в иудаизме и, насколько мы можем судить, уходящая своими корнями в Древний Египет, считает, что Бог есть единая и неделимая сущность. Я никогда прежде не подвергал это сомнению. И даже никогда не помышлял о том, чтобы начать копаться в истоках моей веры… Мы, христиане, называем Его Троицей, но всегда помним о единстве Господа в Трех Лицах. Сие может показаться непонятным неверующему, но нам-то известно, что это значит. Никаких сомнений на сей счет просто быть не может: Бог — один, только один! Но вот за последние несколько дней, нет, даже несколько часов… — Священник замолчал. — Гм-м… Позвольте мне воспользоваться математической аналогией. Вы знакомы с теорией Геделя?

— Нет.

— Да, да… Я тоже, в общем-то, не очень… Но мне запомнилась ее примерная формулировка. Кажется, это происходило в двадцатом веке… Впрочем, неважно. Так вот, теорема Геделя утверждает, — и никто не сумел до сих пор опровергнуть ее — что существует некий фундаментальный предел рациональных возможностей математики. Мы можем доказывать все положения математической логики до определенной границы, дальше которой ни при каких обстоятельствах пройти не сможем. В конечном итоге всегда обнаруживается, что, пробравшись через многочисленные процедуры математических доказательств, попадаешь в область недоказуемых аксиом, то есть такого материала, который следует просто-напросто принимать на веру, если нам хочется хоть что-то понять в этой Вселенной. Таким образом мы достигаем пределов разума. Чтобы идти дальше — чтобы вообще продолжить сам процесс мышления, — нам приходится признавать правильность этих базовых аксиом, не имея возможности обосновать их истинность. Вы понимаете меня?

— Надеюсь, да.

— Хорошо. Моя же мысль заключается в том, что теорема Геделя проводит границу между богами и простыми смертными.

— Вот как? — только и смог произнести пораженный Лоулер.

— Да, да, именно так, — отрезал отец Квиллан. — Она определяет, скорее всего, край человеческого мышления. А боги обитают по ту сторону черты. Ведь они такие существа, для которых не существует пределов, устанавливаемых Геделем. Мы, люди, живем в мире, где реальность — в конечном итоге — распадается на иррациональные гипотезы или, по меньшей мере, на внерациональные предположения, так как это невозможно доказать. Боги же обитают в сфере абсолютного континуума, в котором реальность не только установлена и познаваема далеко за гранями нашего аксиоматического предела, но может быть изменена и перестроена по воле Божьей.

Впервые за все время их беседы Лоулер почувствовал проблеск интереса к ее теме.

— Гм-м… Галактика полна существ, чья математика не лучше нашей… Как же они вписываются в вашу схему?

— Давайте будем относить всех разумных обитателей миров, для которых справедливы ограничения теоремы Геделя, к кругу людей независимо от их внешнего вида. Тогда все создания, способные функционировать за пределами геделевской теории, будут именоваться богами. — Лоулер согласно кивнул головой.

— Продолжайте.

— Хорошо… А теперь позвольте мне познакомить вас с концепцией, которая пришла мне в голову сегодня утром, когда я сидел здесь и размышлял о Лике Вод. Признаю — это самая чудовищная ересь, но я был еретиком и раньше и как-нибудь переживу собственное порождение ума. Хотя, конечно, мне не приходилось впадать в ересь до такой степени. — Квиллан вновь блаженно улыбнулся. — Предположим, сами боги на каком-то определенном уровне достигают пределов Геделя, того предела, на котором их собственная способность мыслить — точнее, способность творить и перестраивать сотворенное — упирается в некое подобие барьера. Так же, как и у нас, но на качественно ином уровне, то есть они, в конце концов, приходят к чему-то, дальше чего не могут пойти.

— Конечный предел Вселенной, — заметил Лоулер.

— Нет! Всего лишь их конечный предел! Вполне возможно, над ними существуют более могучие и великие божества. Те боги, о которых мы сейчас ведем беседу, заключены в свою собственную ограниченную реальность, и так же, как и наша, их реальность включена в реальность более высокого уровня с недоступными им математическими законами. Это нечто воспринимается ими как божественная реальность, а населяющие ее являются для них богами. И эти высшие божества, то есть обитатели той высшей реальности, так же окружены со всех сторон стеной Геделя, за которой находятся еще более значительные и могущественные боги. И так далее, и так далее…

— До бесконечности?! — выдохнул изумленный Лоулер, с трудом преодолевая внезапно возникшее головокружение.

— Да.

— А разве в определение божественной сущности не входит понятие о бесконечности? Как бесконечное может быть меньше самой бесконечности?

— Одно бесконечное множество является частью другого, то есть содержит в себе бесчисленное количество подмножеств.

— Ну, хорошо, — произнес Лоулер, но теперь его голос звучал уже не так уверенно. — Но какое отношение все это имеет к Лику Вод?

— Если Лик — это истинный рай, нетронутый и девственный, обитель Святого Духа, то он может быть населен высшими существами, отличающимися ангельской чистотой и могуществом. Да, да, именно теми, кого Церковь когда-то называла ангелами или богами, как именовали их последователи более древних религий.

«Потерпи, — приказал сам себе Вальбен. — Уж слишком серьезно воспринимает этот человек собственные слова».

— И все эти высшие существа, ангелы, боги, как бы мы их там ни обозвали, — местные «постгеделевские гении», не так ли? — спросил он. — А для нас — просто боги, боги и для джилли, так как они считают Лик Вод святым местом… Выходит, здесь живет не сам Бог, Господь Всемогущий, ваш любимый Бог, тот, которого почитает ваша Церковь, творец Вселенной и создатель джилли и нас с вами и всего остального. Вы не найдете Его поблизости или, по крайней мере, найдете, да и то не всегда. Этот Бог находится гораздо выше на иерархической лестнице бытия. Он не обитает на какой-то сугубо определенной планете, а пребывает в более высокой обители, в более обширной Вселенной, взирая на нас оттуда, сверху, время от времени проверяя, как тут, внизу, идут дела.