Бездна

— Док, не корчите из себя саму невинность, — резко сказал Фелк. — Каждый параноик полагает, что его бред наполнен глубочайшим смыслом. На свете нет ни одного человека, который бы всерьез считал себя сумасшедшим.

— Док, вы, наверное, восхищены Делагардом? — ехидно спросил Хендерс.

— Да нет, не особенно. — Лоулер снова пожал плечами. — Нужно признать, у него есть определенные достоинства. Нид — человек идеи. Хотя, естественно, далеко не все его «озарения» вызывают восхищение.

— Он вам нравится?

— Отнюдь. Ни в малейшей ступени.

— Док, а вы — прямой человек.

— Послушайте, в чем смысл всей этой болтовни? — раздраженно поинтересовался Лоулер. — Если вы просто хотите убить время, просиживая здесь за бутылкой бренди и рассуждая о том, какая скотина Делагард, то я лучше пойду спать. Согласны?

— Мы только хотим выяснить вашу позицию в данном вопросе, док, — ответил Данн. — Скажите, вы согласны, чтобы наше путешествие и дальше продолжалось так, как оно шло до сей поры?

— Нет.

— Ну а что вы готовы сделать для изменения ситуации?

— Разве что-то можно изменить?

— Я спросил первым… — Это не ответ — отвечать вопросом на вопрос.

— Вы планируете бунт, не так ли?

— Разве я говорил об этом? Что-то не помню, док.

— Даже глухой услышал бы это.

— Бунт, — повторил Хендерс. — Если бы кто-то из нас попытался взять на себя активную роль в определении направления нашего плавания, что бы сказали вы? Как бы поступили в этом случае?

— Данн, это совершенно отвратительная идея.

— Вы так думаете, док?

— Было время, когда мне не меньше вашего хотелось заставить Делагарда повернуть корабль обратно, и Дагу сие известно. Я с ним беседовал на эту тему. «Нида нужно остановить», — сказал я тогда ему. Помнишь? Но это происходило до того, как Большая Волна занесла нас в Пустынное море. С тех пор прошло много времени, и я, обдумав создавшуюся ситуацию, изменил свое мнение.

— Но почему?

— По трем причинам… Во-первых, этот корабль принадлежит Делагарду, и, плохо это или хорошо, я вовсе не намерен отбирать его у истинного владельца. Вы можете назвать мой поступок «моральными соображениями» и, конечно, будете оправдывать свои намерения тем, что он подвергает риску нашу жизнь без общего на то согласия. Но даже при этом условии ваша идея совершенно неразумна. Делагард слишком хитер и непредсказуем, слишком опасен и силен. Он постоянно начеку. Большинство находящихся на борту верны ему или боятся его, что практически одно и то же. Они не станут помогать нам… а, скорее всего, помогут Ниду. Попробуйте что-нибудь предпринять против него — и вам придется пожалеть о содеянном.

Выражение лица Хендерса стало ледяным.

— Вы сказали, у вас три причины… Названы две…

— Третья — это то, о чем недавно говорил Оньос, — продолжил Лоулер. — Даже если вам удастся захватить корабль, каким образом вы собираетесь возвратиться во Внутреннее море? Будьте же реалистами! Практически нет попутного ветра, у нас кончается вода и запасы пищи, причем с катастрофической быстротой. Если только не подует западный ветер, нам лучше всего продолжать двигаться к Лику Вод, надеясь на то, что там удастся пополнить запасы.

Хендерс вопросительно взглянул на хранителя карт.

— Вы так действительно думаете, Оньос?

— Мы и правда заплыли очень далеко. Большую часть времени на море царит полный штиль… Поэтому я полагаю, у нас нет другого выбора, кроме движения прежним курсом.

— Таково ваше окончательное мнение? — спросил Данн.

— Да, — последовал уверенный ответ Фелка.

— Выходит, мы должны следовать за безумцем, ведущим нас к месту, о котором никому ничего не известно? К месту, где полно таких опасностей, что и представить себе невозможно?

— Мне все это нравится ничуть не больше, чем вам, но, как говорит доктор, мы должны быть реалистами. Конечно, если ветер изменится…

— Верно, Оньос. Или если ангелы спустятся с неба и принесут с собой много хорошей и вкусной пресной воды.

В маленькой и тесной комнатенке наступила долгая напряженная тишина. Наконец Хендерс поднял голову.

— Ну, ладно, док… Мы зашли в тупик. Не хочу больше отнимать у вас время. Мы просто пригласили вас по-дружески разделить с нами фляжку бренди, но вижу, вы очень устали… Спокойной ночи, док. Приятных вам снов.

— И все же вы будете пытаться совершить задуманное, Данн?

— Мне кажется, сие вас не касается, док.

— Ладно. Спокойной ночи.

— Оньос, останьтесь еще на минутку, — попросил Хендерс.

— Как пожелаешь, Данн, — откликнулся на просьбу Фелк.

Было абсолютно ясно, что навигатор очень хочет, чтобы его убедили.

«Горстка идиотов, — подумал Вальбен, укладываясь на койку. — Играют в бунтовщиков. — Он почти не сомневался, что у них ничего не получится. — Фелк и Тарп — люди крайне слабохарактерные, а Хендерс в одиночку с Делагардом не совладает. В результате — вся их суета ни к чему не приведет, и судно будет продолжать свое плавание к Лику Вод. Это, скорее всего, самый вероятный исход всех их планов и заговоров», — заключил Лоулер и закрыл глаза.

Среди ночи Вальбен услышал какой-то шум наверху, крики, топот ног, бегущих по палубе, глухие удары. Раздался чей-то злобный вопль, но слова оказались непонятными из-за плотных досок настила, отделявшего Лоулера от кричавшего.

«Все-таки они начали это», — подумал Вальбен и сел на постели, моргая со сна. Не тратя времени на одевание, доктор встал, повязал вокруг бедер какую-то первую попавшуюся тряпку, вышел в коридор и поднялся по трапу.

Рассветало. Небо стало серо-голубым, созвездие Креста низко нависало над морем под тем непривычным углом, что характерен для этих широт.

На палубе разыгрывалась странная драма, а может, просто заурядный фарс?

Два человека с безумной яростью бегали друг за другом вокруг открытого люка и при этом непрерывно жестикулировали. Присмотревшись, Лоулер понял, что это Данн Хендерс и Нид Делагард. Первый преследовал, а второй убегал.

Инженер держал в руке один из багров Кинверсона, который, по-видимому, использовал в качестве копья. Преследуя судовладельца по периметру люка, Хендерс то и дело наносил удары своим импровизированным оружием, предназначая их Ниду, но всякий раз поражал только воздух. Правда, один все-таки достиг цели — рубашка Делагарда оказалась разорванной; Лоулер заметил и тонкую струйку крови, сочившуюся у правого плеча, словно красная ниточка, вшитая в ткань и почему-то с каждой минутой становящаяся шире.