Страница 26 из 31
Фвонк ходит взад-вперед по ванной. Жизнь не подготовила его к ситуации типа этой.
«Не знаю, — говорит он наконец, — сам обалдел».
«Пункт первый, — начинает распоряжаться Йенс, — об этом никто не должен узнать. Только представь, что начнется, — журналисты неделями будет процеживать нечистоты из нашего туалета, оппозиция получит роскошный подарок, нет-нет, даже думать об этом тошно. Фрукточница опупеет от счастья, красно-зеленое сотрудничество пойдет прахом, Кристин Халворсен[15] помрет от смеха, и конца-краю этому не будет».
«О’кей, — соглашается Фвонк. — Тогда надо послать фото этого твоего какому-нибудь церковному авторитету».
«Да ты что! Нет, никаких фотографий, — возражает Йенс. — Мои дети научили меня никогда не снимать того, что нельзя напечатать на первой странице VG».
«Это единственное решение проблемы», — говорит Фвонк.
153) Выловив гипотетически фигуру предположительно Спасителя, Фвонк положил ее на лист акварельной бумаги и сфотографировал мобильным телефоном. Потом, воспользовавшись впечатляющим собранием телефонных номеров из записной книжки Йенса, разослал снимок нескольким людям, про которых есть основания думать, что они авторитетны в этом вопросе. «Who, if anybody, is this?»[16] — написал он в сопровождении.
154) «Если это окажется правда, — говорит Йенс мрачно, — я должен переоценить всю мою жизнь».
«Держи себя в руках, — говорит Фвонк. — Это просто кал».
155) Фвонк снова улегся в постель и собирался было заснуть, когда Йенс тихо окликнул его из другого угла комнаты сонным голосом:
«Фвонк?»
«Да?»
«А ты веришь, что есть что-то, кроме нас, типа что-то большее, совсем из другого теста, что оно нас видит и за нами присматривает как бы?»
«Нет», — отвечает Фвонк.
Повисает долгая пауза.
«И я нет», — говорит Йенс.
156) Проснувшись, Фвонк обнаружил, что Йенс, лежа в постели, твердой рукой правит страной. Он разговаривал одновременно по двум телефонам и строчил на компьютере. Проходя мимо Йенса в туалет, Фвонк хотел было поздороваться, но Йенс поднял руку и сделал знак, который Фвонк истолковал так: Не сейчас, ты же видишь, я управляю страной, к тому же я не хочу, чтобы мои собеседники догадались, что я делю номер с человеком, замеченным в падении нравов. Один крохотный жест, но очень болезненный для и так разрушительно низкой самооценки Фвонка. Одноразовый я ему друг, попользовался и выбросил, с тоской подумал он, в животе все встало колом, а когда минутой позже он изливал свои утренние воды, ему почудилась в моче кровь.
Вот и пусть, решил он, вот и хорошо.
Намеренно не глядя в сторону Йенса, он прошел из туалета к своей кровати, бесшумно оделся и пошел вниз, завтракать. Взял карту города и стал планировать день без Йенса.
Мне вообще плевать, что эта важная шишка собирается делать, думал Фвонк, если он полагает, что на меня его всевластие производит сильное впечатление, то ничего подобного, мне в жизни нужны перспектива и стабильность, бескрайние просторы, понимание и взаимность. А что мне совсем не нужно — так это человек, который называет меня другом, но, когда доходит до дела, обращается со мной как с ничтожеством. Если Йенс полагает, что может приходить и уходить, как ему в голову взбредет, и сначала называть меня другом и советником, а потом вообще не замечать, то… то всё одно. Фвонк сжал зубы, но несколько слезинок все же выкатились из уголка глаза и сползли по щеке, одна упала в апельсиновый сок, а вторая на круассан. А я еще рисовал его, думал Фвонк, фотографировал его испражнения. И вот вам благодарность.
157) «Вот ты где, — радостно проворковал Йенс, — а чего не сказал, куда идешь?»
Фвонк отвернулся, чтобы Йенс не увидел, как он расстроен.
«Родной мой, — сказал Йенс, — что-то случилось, ты расстроен?»
Фвонк молчит, но из глаз течет, и он должен держаться за стол, чтобы дышать.
«У нас что-то не так?»
Фвонк стискивает зубы.
«Это я виноват?»
Фвонк кивает.
«Все из-за того, что я должен был поработать?»
Фвонк упирается в него взглядом.
«Я потом подумал, — сказал Йенс, — что вышло грубо. Но меня задергали, прости; и надо было поуправлять страной, кто-то должен заниматься и этим тоже. Ситуация такова, что я не могу тратить все свое время на себя, как бы мне этого ни хотелось. К тому же меня выбила из колеи эта история с фигурой Спасителя. Я не в лучшей форме, довольно невнимателен. Притом мне нужно было получить информацию по разным поводам, например, Йонас пробуксовал весь час вопросов и ответов, ха-ха, меня это, скажем так, не огорчает. И не принимай все на свой счет; когда я управляю страной, я другой. Но я тебя очень люблю по-прежнему».
«Ты обращался со мной не как друг», — говорит Фвонк.
Йенс обходит стол кругом и обнимает его.
«Фвончик, малыш мой, — шепчет он, — сладенький мой. Больше я так делать не буду. Я не знал, что ты такой ранимый. Но при падении нравов случаются и не такие травмы. Я видел подобное в политике. Мы опять друзья? Ну скажи, что мы друзья!»
«О’кей, — отвечает Фвонк. — Друзья».
158) «Кстати, ты не получал ответов про наше фото?»
«Совсем о нем забыл, — отвечает Фвонк, — даже телефон еще не включил».
«Ну, давай включи».
Фвонк включил телефон, набрал ПИН-код, и они стали, прижавшись бок о бок, ждать, пока телефон не загрузится и не найдет сеть; у Йенса под носом и на лбу блестят капли пота. Внезапно телефон включился и пронзительно громко принялся сообщать, сколько пропущено звонков и сколько пришло сообщений. Йенс взглянул на Фвонка и изо всех сил стиснул его руку.
Первое сообщение от Каролы. Она написала: «Иисус — святое имя, в нем родник любви небесной. Перед ближними своими повторяй его бессчетно»[17].
«Мимо кассы», — говорит Йенс.
Бывший христианский премьер-министр впредь просил бы избавить его от ночных эсэмэсок кощунственного содержания, а епископ Кварме пригрозил, что, если такое повторится, он вычислит отправителя и обратится в суд; «вы больны», написал он.
«Я действительно болен, — огорчился Йенс, — но от человека Церкви я как-то ждал большей любви. Они некоторым образом обязаны всегда ставить себя на место ближнего».
«У него наверняка своих проблем по горло, — откликнулся Фвонк. — Никто не становится добрым, теплым и милосердным просто потому, что называется христианином».
«И то правда», — отвечает Йенс.
Примас Англии пишет: «Спасибо за это самое необычное изображение Спасителя. Благословляю вас».
«Значит, все-таки Он, — говорит Йенс. — Вот черт!»
«Без паники, — призывает Фвонк, — не надо спешить с выводами, пока я не позвоню Инге Лённингу[18], он все утро обрывал телефон. Лённинг все же более здравомыслящий человек, чем эти».
Пока Фвонк набирает номер и ждет ответа, Йенс тискает его руку.
«Алло, — говорит Фвонк, — прошу простить, если я не вовремя, но вы звонили мне одиннадцать раз, да-да, это я прислал вам снимок, нет-нет, это не я, а мой друг, нет, мы смыли, да, уже на дне Дуная, так что вы думаете, вот как, ничего себе, и вы в этом уверены? Хорошо, нет, я не знаю, что он ел, понятно, понятно, нет, меня волнует, что это означает, угу, и делать ему с этим ничего не надо, понял, понял, спасибочки, до свидания».
Фвонк положил телефон на стол и строго посмотрел на Йенса.
«Он сказал, — говорит Фвонк, — что традиции христианской иконографии не позволяют связать это изображение со Спасителем. Иначе говоря — это не Он. Сто процентов».
«Какое облегчение!» — выдыхает Йенс.
15
Министр науки и образования в правительстве Столтенберга, член Социалистической левой партии.
16
«Если вы здесь видите человека, то кто он?» (англ.).
17
Песня Каролы Хёгквист в переводе Антона Нестерова.
18
Инге Лённинг — теолог и политик, член правой партии «Хёйре».