Золотое руно (сборник)

– И что означает это превышение?

Она снова пожала плечами.

– Я не знаю.

– Великолепно… – процедил Горлов. – Кто‑нибудь ещё?

Заговорил Чан.

– Мы над этим работаем. Полагаю, это аномалия – временная флуктуация в потоке топлива. ЯЗОН помогает моим людям её смоделировать.

– Она не опасна для корабля?

– Нет. В любом случае обитаемый тороид полностью экранирован, и диагностика, которую прогнал ЯЗОН, свидетельствует о том, что двигатель Бассарда работает в полном соответствии со спецификациями.

– Ладно, – сказал Горлов. – Что ещё? Здесь сказано, что у Чандлер шла из носа кровь.

– Да, – ответила Кирстен. – Немного.

– Она не принимала кокаин? Слэш? Какой‑нибудь другой вдыхаемый стимулятор?

– Нет. В её теле нет следов ничего подобного.

– Тогда откуда кровотечение?

– Не уверена, – сказала Кирстен. – На лице нет следов ссадин или ушибов, так что оно не было результатом удара. Оно могло быть вызвано стрессом.

– Или, – вмешался Чан, – падением давления. Поток ионизированного водорода нарушил работу всех внутренних систем «Орфея». Мог быть утрачен контроль давления в кабине, что привело к внезапному падению давления.

– Разве при этом сверху не выпала бы кислородная маска?

Чан вздохнул.

– Это не самолёт, господин мэр. Предполагается, что пассажиры и команда находятся на борту скафандрах и в подобных обстоятельствах просто наденут шлемы и перейдут на автономное жизнеобеспечение. При этом подаётся сигнал тревоги, но полётный журнал полностью стёрт – по‑видимому, перегрузка систем привела к форматированию оптического диска – так что мы не можем сказать, звучал ли этот сигнал на самом деле.

– Хорошо, – сказал Горлов, – значит, мы знаем, как она умерла. Я всё ещё жду, что кто‑нибудь расскажет, почему она умерла.

Пар Линделанд приложил все возможные усилия к тому, чтобы отрастить бородку, как у дедушки Фрейда, но его волосяным фолликулам эта задача была попросту не по силам. Вместо этого края его челюсти словно бы подёрнулась светлой дымкой. Тем не менее, он, прежде чем ответить, провёл по ней рукой жестом истинного психиатра.

– Очевидно, – сказал он, наконец, – что доктор Чандлер совершила самоубийство.

– Да, да, – сказал Горлов, явно раздражённый манерами шведа. – Но как этому позволили произойти? – Он посмотрел в объективы моей спаренной камеры, установленной на дальней стене. – ЯЗОН, ты должен был это предотвратить.

Я был, разумеется, готов к такому заявлению, но изобразил удивление.

– Прошу прощения, сэр?

– Это твоя работа – следить, чтобы мы всё время были в безопасности. Как ты допустил, чтобы это случилось?

– Меня обманули, – сказал я.

– Обманули? Как?

– Диана сказала мне, что хочет осмотреть один из челноков изнутри, чтобы, как она выразилась, ощутить габариты кабины. Я предложил ей ознакомиться с чертежами, но она сказала, что это не одно и то же. Она сказала, что обдумывает разработку какого‑то астрофизического оборудования для исследований, которые будет проводить, когда мы выйдем на орбиту вокруг Эты Цефея IV. Это оборудование должно быть смонтировано в кабине челнока.

– Но корабль оказался готов к полёту, – обличающе воскликнул Горлов.

– Разумеется. Мне же нужно было включить для неё внутреннее освещение.

– И что случилось потом?

– Я не уделял ей особого внимания – если помните, сэр, мы с вами вели один из наших полночных диспутов, и это требовало от меня большой сосредоточенности. Я не осознавал, что происходит, пока она не запустила маршевые двигатели.

Голос мэра сделался ещё громче, чем обычно.

– Но ангарные ворота находятся под твоим контролем. Я справлялся у Бев Хукс: она сказала, что даже система ручного управления завязана на тебя, так что ты мог аннулировать инструкции доктора Чандлер.

– Это правда, – сказал я. – Но у меня на принятие решения была какая‑то доля секунды. Если бы я не открыл ворота…

– Так это ты открыл ворота? Не она?

– Да, это был я. Пожалуйста, дайте мне договорить. Если бы я не открыл ворота, причём в ускоренном аварийном режиме, её челнок врезался бы прямо в них. Она могла бы и пробить в них дыру, если бы попала в шов между металлическими пластинами. Но в любом случае столкновение деформировало бы ворота до такой степени, что в будущем я уже не смог бы их открыть, что сделало бы невозможным запланированные планетарные исследования. – В помещении повисла тишина, нарушаемая лишь лёгким шорохом человеческого дыхания и системы вентиляции. Я позволил тишине длиться, пока не заметил по телеметрии Горлова, что он собирается заговорить. Прежде чем он успел открыть рот, я добавил: – Я думаю, что поступил правильно.

Рот Горлова открылся на мгновение, но он сразу же его закрыл и опустил взгляд к полу. Потом кивнул.

– Конечно. Конечно, ЯЗОН. – Его голос стал спокойнее, хотя и не утратил зычности. – Извини, если я что не так сказал.

– Извинения приняты.

Горлов отвернулся от моей камеры и оглядел остальных присутствующих.

– Пар, как это могло случиться? Она проходила какую‑нибудь психотерапию или что‑то в этом роде?

Линделанд снова погладил свою псевдобороду.

– Не у меня и ни у кого другого, по крайней мере, официально. Я поговорил со всеми на борту, кто имеет психологическую подготовку, и с Барри Дельмонико – вы знали, что он католический священник? – чтобы узнать, не обращалась ли она к кому‑нибудь за помощью. Все ответили отрицательно.

– Тогда почему она убила себя? – Мэр развернулся вместе с креслом. – Памела, вы с ней были подругами. Есть идеи?

Памела Торгуд вскинула голову; её лицо было напряжено. Белки и радужка обоих глаз у неё были окрашены в чёрный цвет, так что зрачок терялся в этом океане смоляной черноты. Невозможно было сказать, на кого она смотрела, когда заговорила.

– Разве это не очевидно? Она убила себя из‑за него . – Она практически выплюнула последнее слово и ткнула длинным пальцем в сторону Аарона.

– Это нечестно! – запротестовала Кирстен.

По чёрным глазным яблокам Памелы пробежали блики, когда они повернулись. Небольшая выпуклость над хрусталиком отражала свет немного по‑иному, и лишь благодаря этому можно было сказать, что она смотрит теперь на Кирстен.

– Конечно, ты будешь так говорить, – презрительно процедила Памела. – Ведь другая женщина – это ты.

– Вы о чём вообще говорите? – громыхнул Горлов.

– Диана и он, – сказала Памела, снова указывая на Аарона пальцем.

– Что «он»? Россман, я вас вызвал, потому что происшествие случилось в зоне вашей ответственности…

И‑Шинь Чан приставил ко рту ладонь верхней правой руки, словно собираясь сообщить что‑то по секрету, но сказал своим обычным резким голосом:

– Диана и Аарон были женаты.

– О! – сказал Горлов. – О! Понимаю. Гмм, Россман… я не знал. То есть, я хочу сказать, на борту десять тысяч человек и, в общем, за всеми не уследишь… Простите. – Он на мгновение задумался. – Вы можете идти, если хотите.

Голос Аарона был так же сдержан, как и его телеметрия.

– Я останусь.

Горлов обернулся к моим камерам.

– ЯЗОН, почему ты мне об этом не сказал?

– Вы спросили, замужем ли Диана и есть ли у неё на борту родственники. Ответ на оба эти вопроса отрицательный. Потом вы спросили, с кем Диана была наиболее близка. Ответ был – Памела Торгуд.

– Они говорят только то, о чём их спрашивают, – сказал Чан с самодовольным смешком.

Горлов проигнорировал его реплику.

– То есть эта… это происшествие… имеет какое‑то отношение к вашему браку, Россман?

– Я не знаю. Возможно. Мы были женаты два года. Разошлись. Она… похоже, она переживала это тяжелее, чем я думал.

Горлов посмотрел на Пара Линделанда.

– И это всё?

Пар слабо кивнул.

– Похоже на то.

Горлов кивнул в ответ и опять обратился к Аарону.

– Россман, вы понимаете, что весь корабль стоит на ушах от новостей о происшествии? Корабельные СМИ обязательно захотят сделать из этого историю.