Страница 22 из 142
— Я думал, ты взрослый! — холодно, с раздражением проговорил тот. — А ты привёз какую-то свистушку, что боится едва ли не собственной тени! Разве такой должна быть хозяйка Глоум Хилла?!
— Да как ты можешь! — сжал кулаки Пол.
— И кстати, куда ты собрался её селить? Насколько я понимаю, вы ещё не обвенчаны? Значит, ночевать в одной комнате не можете, да и я разврата не потерплю!
Мифэнви готова была разрыдаться: и этому человеку она должна понравиться? Он-то точно взбесил её! За все семнадцать лет своей жизни Мифэнви не была ещё так зла! Мало, что о ней говорили в третьем лице, так ещё и столь оскорбительные вещи.
Она вышла вперёд, сделала книксен и сказала, строго следуя в своих интонациях этикету:
— Милорд, прошу нас простить за столь внезапный визит. Нам бы крайне не хотелось доставлять вам лишние неудобства, поэтому мы немедленно отбудем, тем более что багаж наш ещё внизу. За сим — разрешите откланяться.
Колдер замер, будто громом поражённый. Несколько минут, он смотрел на неё, стоящую в косой полосе света, словно гадая, как и когда здесь появилось это неземное создание. Потом, ещё более побледнел, буркнул:
— Прошу меня простить, — и ретировался.
Пол взял её за руку и тихо произнёс:
— И впрямь, прости его. Он тут совсем одичал. Обычно он куда более обходительный. Идём, я покажу тебе комнату — займешь мою, там есть ванна и камин. А я переберусь в старую детскую.
И, вложив свою ладошку в ладонь жениха, она ступила в новую жизнь…
***
Графство Нортамберленд, замок Глоум Хилл, 1878 год
С того вечера зарядили дожди. В такое время выбраться из Глоум Хилла не представлялось возможным. И все, кто оказался заложниками непогоды, бродили по замку, словно тени.
Разумеется, Колдер с презрением отверг предложение Латои. Его передёргивало от мысли, что создание настолько грязное и порочное, прикасалось к нему. Латое разрешалось ходить лишь по периметру комнат, не выходя в центр, дабы не измарать весь дом, как заявил Кодер. Обед ей накрывали в самом конце стола, почти в двух ярдах от хозяев Глоум Хилла. Ужин ей приказано было не давать, так как вечерние часы ей следовало проводить в молитве и покаянии, не отвлекаясь на мирскую суету в виде приёма пищи. Её великолепные платья — всё, что оставалось у неё от былого светского блеска! — Колдер самолично выкинул в пропасть, со словами, что его мутит при виде розового. Одежду пришлось одолжить у Мэрион, и теперь Латоя, что её несказанно бесило, походила на служанку.
Конечно же, Колдер потребовал от неё немедленно убраться из комнаты Мифэнви и поселиться в любой другой, но Латоя взмолилась, мотивировав это тем, что не может переносить холод. Мифэнви вступилась за неё. Колдер счёл подобное поведение предательством.
— Ваша доброта ещё вам боком выйдет! — сказал он, окинув и просительницу и просящую за неё колючим недобрым взглядом.
И Мифэнви очень скоро убедились, насколько он был прав. Дело в том, что в комнате, которую она заняла, ванной не было. И тогда она решила попроситься к Латое, извинившись за причиняемые неудобства. Подойдя к бывшей своей комнате, она с удивлением заметила, что дверь приоткрыта. Мифэнви все равно постучала и, не услышав ответа, сказала:
— Я вхожу.
Латои в комнате не было. Кругом в беспорядке валились всевозможные женские штучки, лежала пыль. Мифэнви стало стыдно за кузину. Захотелось тотчас же спуститься за веником и прибраться здесь. И уже отправившись за принадлежностями для уборки, она вдруг остановилась, услышав стоны, доносившиеся из ванной. Страшно испугавшись, не случилось ли чего, Мифэнви ринулась туда и остолбенела от открывшейся картины — Латоя, раскинувшись в ванной, ласкала себя. И настолько увлеклась, что даже заметила вошедшую. Мифэнви, почувствовав, как к горлу подкатывает комок тошноты, выскочила прочь. Пользоваться одной ванной сразу же расхотелось. Вся пунцовая, она вернулась к себе, прямо в одежде окатила себя холодной водой из кувшина и, опустившись на колени перед распятием, стала истово молиться о заблудшей душе Латои Грэнвилл.
Здесь, в старой детской, камин был давно сломан, и сейчас Мифэнви стучала зубами. Она поспешила переодеться в глухую ночную сорочку, расчесала волосы, и юркнула под одеяло. Но одеяло было холодным насквозь, и она тут же озябла. В результате, дрожа, пролежала без сна всю ночь...
Наутро, перед завтраком, она отозвала Латою в сторону и, краснея, бледнея, сбивчиво, попросила её больше не заниматься столь богомерзкими непотребствами.
— Если Колдер узнает, — тихо, но строго сказала она, — он выставит тебя вон прямо нагишом.
Латоя взвилась.
— Вы тут все либо святоши, либо ханжи! Ещё скажи, ты никогда не делала ничего подобного!
Мифэнви подурнело от одной мысли о чём-то таком, схватившись за стену, чтобы не упасть, она проговорила с почти с отвращением: