Снаг

  В итоге было потрачено все время "командировки", но все, кто сидел на корабле этому бы не поверили. Ну, а вообще мне было наплевать на них, это их личное дело, как есть себя от зависти, а так как все меня боялись, то кроме косых взглядов, которые я тоже замечал, несмотря на все их старания, мне ничего не грозило.

  Но большее удовольствие мне принес вид Юр-рия, который увидел и оценил мои труды. Его глаза горели счастьем, добавляя блеск в мой амулет, который уже светился так, что это было заметно даже под одеждой. Его небольшое огорчение по поводу "относительно быстрого" изготовления оружия пропало, когда он опробовал его в деле, поразрубал в мелкие куски, принесенные мною разнообразные неметаллические предметы.

  А еще мне приснился сон, что я сам стал Ческой и имел свой корабль. Сон был такой реалистичный, что не поверить в него я не мог. Похоже, что мое будущее должно быть очень даже светлым.

  Последняя неделя прошла в напряженных тренировках. Все тренировки стали единообразными. Бой с тенью, потом бои на тренажерах, но теперь я не всегда дрался с Лайцбрингером. Он постоянно приводил орков из штурмового отряда, или экипажа корабля, иногда выставляя против меня сразу пятерых, при этом сам, входя в пятерку. В последние два дня мне удавалось выигрывать два боя из десяти у такой пятерки. Я считал это большим успехом, выиграть у опытных воинов, даже один раз было почти невозможно, а по словам Илкаша, только Лайцбрингеру удавалось выигрывать такие бои. Но, несмотря на все успехи, мандраж не покидал меня. Одно дело - биться на тренажере и совсем другое дело - в реальности, где даже самый слабый просчет приведет к гибели.

  Эти молодые воины, несмотря на всю свою молодость, с детства занимались фехтованием, и это сотня была самой лучшей в секторе, от ее успеха зависела карьера всех выпускников этого года, они были лучшие из десятка тысяч, которые подготавливали военные академии сектора Мергац, Орокуэнской Конфедерации.

  11

  - Что скажешь про дунаданца?- лениво потягиваясь на своем капитанском кресле-троне, спросил Ческа.

  - Ческа Цокахак, я думаю, что у него все шансы, остаться в живых, - вытянувшись во фрунт ответил Лайцбрингер, которого вызвал с занятий капитан.

  - Даже так?- немного привстав и выпрямившись, удивился капитан.

  - В этом выпуске мало псионов, и ни один из них не попал в сотню, только это может его остановить. Обучающие базы на арене отключены, там работают только индивидуальные наработки, а они все молодые, никаких наработок толковых еще и нет. У человека же - наоборот, только сплошные наработки.

  - И какова вероятность, что он перебьет сотню этих шакалят? - хмуро спросил капитан, несмотря на всю свою браваду, ему не улыбалось быть поставщиком товара, который убьет сотню молодых волчат. Некоторым это может сильно не понравиться, и за ним устроят охоту.

  - Компьютер таких данных не даст, но пятьдесят процентов у него точно есть, тут надо посмотреть еще, как остальное мясо проведет бой.

  - Пятьдесят на пятьдесят.... Шанс очень хорош, но зачем рисковать, я сделаю ставки на него на все одиночные бои, а потом просто буду наслаждаться боями, - для себя он это решил еще раньше, но вот так вслух высказать свое решение сделал первый раз. Он тоже видел, что хуманс перебьет молодых горячих воинов по одному. Такого мог остановить только опытный Шаракеш, и это ему вообще не нравилось. Ему вообще было неприятно, что какой-то человек будет легко и спокойно убивать орокуэнов. Но тут в борьбу вступало два его "порока", жадность и ксенофобия, и жадность побеждала.

  - Это ваше право, Ческа Цокахак.

  - А ты хочешь сделать ставку на его полную победу?

  - Это реальный шанс, если поставить ее перед первым боем, то она будет один к десяти тысячам.

  - Не знаю, Лайцбрингер, может, я и поставлю небольшую сумму, но все ставить не буду.

  - Я поставлю большую часть своих денег на полную победу, и буду считать, что выигрыш в тотализатор - это моя зарплата за подготовку дунаданца.

  - Понятно, а меньшую часть поставишь на победу в одиночных боях, чтобы не потерять все деньги, - усмехнулся Ческа. - Ну, это полностью твое дело, тайна ставки священна у орокуэна!

  - Хотя я примерно понял, как ты поставишь, но предупрежу, никогда хуманс не побеждал сотню орокуэнов, надеюсь, этого никогда и не будет, я все, же патриот своей расы.

  - Ческа Цокахак, завтра начало праздника, каков распорядок? - как всегда, учтиво склонив свою голову, спросил старший помощник.

  - Остаешься на корабле только ты один, остальным увольнительные, их возвращение на корабль только после моего возвращения. Я убываю через три часа вместе с Лайцбрингером и его ребятами и этим дунаданцем, остальные убывают за два часа до начала праздника, чтобы у них было как можно меньше времени разболтать обо всем, я специально нанял еще два шатла, чтобы смогли уехать все одновременно. Тебе нужно расписать всех желающих по шатлам. Вот скремблер, свои ставки, если захочешь, будешь ставить через меня, но учти, идет запаздывание в две минуты. Вроде все, будет тяжелый денек, но думаю, что мы можем взять с этого хороший барыш и прикупить хороший корабль.

  Ночь я провел в общей казарме, вместе с остальными, кто был приготовлен как жертвенное мясо, но, наверное, только я один верил, что могу выйти отсюда живым. Все были одеты в однообразные оранжевые комбинезоны, и только я выделялся своей пятнистой униформой, обвешанной ООНовскими шевронами, оставшейся на мне с Земли.

  Атмосфера была удручающей, все знали, зачем они здесь, и никто уже не питал надежд. Их тренировали, но чему можно научиться за один месяц, если до этого бой холодным оружием считался просто как забава? У них самих цели выжить не было, они уже были мертвецами. Некоторые поставили цель убить побольше врагов, которые выдернули их из обычной жизни, от собственных семей, но бороться именно за свою жизнь они не собирались. Или же даже не надеялись. Получилось, что ночь я провел в компании с мертвецами.

  Некоторых я знал, я часто приезжал в их деревушку в джунглях и покупал у них фрукты, в тот день я тоже приехал за фруктами и оказался теперь здесь - вот такие изгибы судьбы. Я пытался с ними поговорить, подбодрить, но, похоже, достучаться до них уже было невозможно. Но среди них оказалось и большое количество мужчин из России. С ними я тоже говорил, некоторые были настроены решительно, но в свое выживание они категорически не верили. Махнув рукой, я выбрал себе матрас у стены и лег спать, завтра предстоял тяжелый день.

  12

  Утро началось с суеты, нас всех подняли и погнали из барака к зданию арены, затем загнали внутрь и начали сортировать. Нас заводили в небольшие камеры со скамейками и закрывали за нами дверь, одна из стен была стеклянной и выходила на поле арены, получалось, что мы могли видеть все бои из своих комнат. Арена была разделена входами на трибуны, и такие же комнаты напротив еще были пусты. Как я понял, там должны были находиться молодые орки. После сортировки в комнаты зашли какие-то маленькие существа с зеленоватой и чешуйчатой как у ящериц кожей, и принесли легкий завтрак и оружие. Мое оружие тянуло аж два таких существа. Я успел позавтракать и даже начал дремать, когда, наконец, на трибунах началось движение. Еще через полчаса кабинки напротив, заняли кандидаты в посвящение. Заиграла музыка больше напоминавшая марши Второй Мировой войны. И трибуны начали заполняться еще быстрей. Гвалт и ор заполнявшую чашу арены не давали дремать, и я занялся подготовкой к бою, проверяя свои мечи, закрепляя их на ремне портупеи.

  Наконец заиграли фанфары, и после них чей-то очень грубый рычащий голос толкнул речь. Весь его долгий монолог сводился к тому, что вот он какой крутой и смог организовать праздник, где их молодежь покажет, достойна ли она стать воинами их народа. Что благодаря ему, сегодня против них выступят настоящие бойцы с очень далекой и неизвестной планеты, и молодежи нужно очень серьезно отнестись к этим бойцам, чтобы доказать свое право защищать нашу Конфедерацию. И вот, наконец, начались бои.