Страница 12 из 16
Половину шоколадки я съела, а другую оставила Роуз, но Элоиза с такой надеждой виляла хвостом, что не хватило духу ей отказать. Собачья благодарность не знала границ: Элоиза скакала, рвалась ко мне, пыталась лизнуть мыло. Еле успокоила!
Только я намылила лицо, в дверь постучали. До сих пор не пойму, с какой радости я ответила: «Войдите». Наверное, машинально. И торопливо открыла глаза. Глаза тут же защипало. Снова зажмурившись, я кинулась нашаривать полотенце… Отвратительно чувствовать себя беспомощной!
Дверь тем временем скрипнула. С заливистым лаем собака рванула вперед, просто чудом не сметя мою ширму.
Несколько секунд в кухне стоял адский гвалт: Эл надрывалась от лая, а двое мужчин пытались ее утихомирить. Отзывать разбушевавшуюся собаку не имело смысла: во-первых, она не кусается, а во-вторых, мне не хотелось объяснять, что я в ванне. Тем более когда не во что завернуться. Проморгавшись, я завертела головой по сторонам. Полотенца не было — видимо, осталось в кухне.
Слава богу, хоть Элоиза угомонилась!
— Но ведь сказали «войдите», ты тоже слышал? — уточнил один мужчина у другого.
По произношению я поняла, что незваный гость — американец. Голос мне понравился — приятный. Так в американских фильмах говорят положительные герои. То есть не гангстеры.
Тут он громко спросил:
— Есть кто живой?!
Однако его спутник велел не шуметь.
— Хочу сначала немного осмотреться, — пояснил он. — Место великолепное…
Голос второго меня озадачил: необычный, очень спокойный и интригующий; произношение не английское, не американское, но без иностранного акцента. Такого я еще не слышала.
— Представляешь, эта часть стены когда-то принадлежала замку, — снова заговорил второй.
Его слова привели меня в ужас — сейчас они подойдут к камину, чтобы рассмотреть стену! К счастью, на лестницу вышел Томас. Незваные гости объяснили, что случайно свернули к замку, а машина увязла в грязи, и теперь им нужна помощь.
— Даже если придётся оставить ее здесь на ночь… Мы решили, вас все равно нужно предупредить, — сказал «американский голос», — автомобиль перегородил дорогу.
Томас засобирался с ними на улицу посмотреть, в чем дело, и, судя по шороху, достал из прачечной сапоги.
— Какой у вас чудесный старый дом! — восхитился «необычный голос».
Я похолодела: вдруг они пожелают оглядеться? Но другой мужчина просто спросил, нет ли у нас лошадей, чтобы вытянуть застрявший автомобиль. Через минуту незнакомцы и Томас вышли на улицу. Хлопнула дверь. Слава богу!
И все же мне стало немного грустно, что кавалеров у нас никогда не было и не будет. Интересно, как выглядят те двое? Я попыталась по голосам вообразить их лица… и тут же спохватилась: вода остывает, а я не выкупалась!
Сколько ни терла я зеленые руки, краска мое усердие не оценила. Зато мысли о мужчинах начисто выветрились из головы. Подлив в ванну горячей воды из медного котла (это рядом), я удобно улеглась обратно с книгой, и… дверь снова отворилась.
В кухню явно вошел посторонний. Свои бы меня окликнули — на худой конец чем-нибудь по-хозяйски грохнули, хлопнули. Гость же, очевидно, просто стоял и осматривался. От страха перед неизвестностью я отчаянно прокричала:
— Кто бы вы ни были, предупреждаю — я принимаю ванну!
— Ох… Простите, ради бога, — негромко извинился гость. — А когда мы зашли в первый раз, вы тоже там сидели?
Я ответила утвердительно и поинтересовалась, удалось ли вытолкать автомобиль.
— Нет, нужны лошади, — ответил он. — Пока остальные ушли за лошадьми, я проскользнул сюда, чтобы лучше разглядеть дом. Никогда такого не видел!
— Подождите. Сейчас я вытрусь, приду немного в себя — и покажу вам дом, — отозвалась я.
Лицо и шею я еще прежде вытерла сохнущими крашеными простынями, а прогуляться за полотенцем в холодную кухню не удосужилась. Пришлось попросить гостя. Увы! Полотенце он не нашел. Тогда, не вылезая из ванны, я встала на колени и просунула голову между простынями. Мужчина обернулся…
Я чуть не ахнула. Он был бородатый!
Никогда не видела мужчин с бородой! Разве только старика из дома призрения в Скоутни — вылитого Санта-Клауса. Конечно, борода незнакомца не имела с той ничего общего; черная, подстриженная, заостренная, она напоминала скорее о моде Елизаветинской эпохи. Поразительно! А ведь голос звучал так молодо…
— Как поживаем? — с улыбкой спросил гость.
Судя по тону, меня приняли за маленькую.
Отыскав полотенце, бородач попытался перекинуть его через ширму, но вдруг сказал:
— Не нужно бояться! Я положу полотенце рядышком, а сам выйду во двор.
— Я и не боюсь, — ответила я. — Просто удивлена. Ваш голос не соответствует вашей внешности.
Боже, как невежливо получилось!
Незнакомец расхохотался.
— Нет-нет, не уходите, — торопливо добавила я. — Может, присядете? Мне совсем не хочется показаться негостеприимной, уверяю вас… — Да уж, такой напыщенной речи я в жизни не произносила.
Я просунула руку в щель, чтобы взять полотенце.
— Если подать его через простыни, произойдет катастрофа, — заметил гость. — Давайте-ка лучше сбоку.
Я поспешно схватила выплывшее из-за края ширмы полотенце. Не попросить ли заодно и одежду?.. Но тут в очередной раз распахнулась дверь.
— Саймон, а я тебя всюду ищу! — сказал «американский голос». — Чертовски странное место! Я только что видел привидение.
— Глупости, — хмыкнул бородач.
— Да честное слово! Видел прямо с аллеи! Я направил фонарь в сторону холма, смотрю — белая фигура! Р-раз — и исчезла за башней.
— Наверное, лошадь.
— Ничего подобного! Не лошадь. Существо вертикальное, двигалось на двух ногах. Хотя… ног-то и не было… Черт! Может, я схожу с ума?
Видимо, сапоги Топаз не снимала.
— Хватит ужасы рассказывать, — прошептал бородач. — За ширмой ребенок. Купается.
Тут я громко попросила передать мне одежду и протянула из-за рамы руку.
— Гос-споди… — поперхнулся американец. — Зеленый ребенок! Тут что, дом Ашеров?
— Я не вся зеленая. Просто мы красили вещи, — пояснила я.
— Это не ваши привидения по холму разгуливают? — поинтересовался американец.
— Не слушайте его, — сказал бородач, протягивая мне одежду. — Никого он не видел.
— Ну почему? — возразила я. — Может, и видел. Только не привидение, конечно, а мою мачеху. Она общается на насыпи с природой.
Я наконец встала с колен в полный рост и, завернувшись приличным образом в полотенце, высунула голову из-за края ширмы. У бородача округлились глаза.
— А я-то решил, что вы помладше… — растерянно проговорил он.
Забирая одежду, я рассмотрела и второго гостя. Его лицо соответствовало голосу — такое же моложавое и приятное, причем странно знакомое. Наверное, такой типаж мне известен по американским фильмам. Не главный герой, конечно, а, к примеру, брат главной героини. Или рабочий на автозаправке.
Он перехватил мой взгляд.
— Здравствуйте-здравствуйте! Расскажите-ка подробнее о вашей безногой мачехе — да и об остальных домочадцах. Нет ли у вас иной занятной родни? Прекрасной сестры, носящейся по лесам на лошади с арфой в руках?
И тут наверху зазвенели струны лютни — Топаз, очевидно, проскользнула в дом через парадный вход. Молодой американец, засмеявшись, радостно заметил:
— Вот, полагаю, и она!
— Это не арфа, а лютня, — поправил его бородач.
— Потрясающе! Замок, лютня…
На лестнице внезапно появилась Роуз, облаченная в «средневековое» зеленое платье с расклешенными рукавами. Не догадываясь, что внизу гости, она ликующе воскликнула:
— Кассандра, полюбуйся!
Мужчины обернулись — и Роуз застыла на верхней ступени точно вкопанная.
А Топаз, в кои-то веки не фальшивя, все наигрывала дивную мелодию «Зеленые Рукава» [5].
V
Позже. Опять в сарае на ворохе соломы.
Растерянную сестру пришлось бросить на лестнице и идти обедать — Топаз позвонила в колокольчик. Сегодня готовить ей было некогда, поэтому мы ели холодную брюссельскую капусту с холодным рисом. Не очень вкусно, зато сытно. Обедали в гостиной, начищенной до блеска, а точнее, едва не до дыр. В комнате стоял жуткий холод, даже растопленный камин не помогал; давно заметила, что в чересчур чистых комнатах всегда чересчур свежо.
5
«Зеленые Рукава» (англ. Greensleeves) — старинная английская песня о неверной возлюбленной по прозвищу Зеленые Рукава.