Страница 7 из 12
Первая серьезная статья Коллонтай, "Земельный вопрос в Финляндии", была опубликована в 1902 году в журнале "Научное обозрение". А будучи уже автором двух книг ("Жизнь финляндских рабочих", вышедшей в 1903 году, и "К вопросу о классовой борьбе"), а потом и третьей ("Финляндия и социализм"), она также писала о женском движении, о "пролетарской нравственности", которая должна прийти на смену нравственности буржуазной. В 1906 году вышла ее книга "Финляндия и социализм. Сборник статей, не появившихся в печати в России".
С Саткевичем они жили теперь почти открыто. Его начальство смотрело на это сквозь пальцы. Часто они оставались друг у друга на ночь и перестали соблюдать конспирацию. Сын Миша жил отдельно от матери, с экономкой и гувернанткой.
В эмиграции
Во время расстрела рабочей демонстрации в Кровавое воскресенье 9 января 1905 года Коллонтай была на петербургских улицах. Расстрел мирных пролетариев, многие из которых шли целыми семьями, ее потряс. В том же году в Петербурге познакомилась с Лениным. После начала Первой русской революции Коллонтай инициировала создание "Общества взаимопомощи работницам". Она часто выступала на митингах и собраниях и обнаружила талант оратора, умеющего зажечь толпу. Осенью 1905 года на подпольном собрании в помещении Технологического института Коллонтай познакомилась с только что вернувшимися из эмиграции Владимиром Лениным и его другом и соперником, главой меньшевиков Юлием Мартовым.
Примерно тогда же Коллонтай познакомилась с соредактором первой легальной социал-демократической "Московской газеты" Петром Масловым, приехавшим по делам в Петербург. У Александры с редактором первой российской легальной газеты социал-демократов, экономистом, который был старше ее на пять лет, завязывается бурный роман. Маслов, специалист по аграрному вопросу, безумно влюбился в нестандартную революционерку, всюду следовал за Коллонтай, прихватив с собой свое семейство. Хотя внешность у него была не слишком презентабельной: пухленький, рано начавший лысеть степенный мужчина, похожий на купца второй гильдии или чиновника средней руки. И хотя Петр Павлович происходил из оренбургских казаков, казачьей лихости у него не было. Но он окунулся с головой в омут внезапно нахлынувшей любви.
Ленин отчаянно критиковал Маслова за "ревизионизм", за "измену марксизму" — причиной тому была не столько его программа муниципализации земли, сколько его организационная принадлежность к меньшевикам. Тем не менее друг Коллонтай благополучно пережил все революционные бури, а потом и Большой террор. Ему даже не поставили в вину преподавание в университете в колчаковском Омске, а в 1929 году избрали в академики АН СССР.
А между тем в биографии П.П. Маслова периода Гражданской войны были и вовсе опасные моменты. В конце июня 1918 года на Челябинском уездном съезде крестьянских, казачьих, рабочих и мусульманских депутатов Петр Павлович был избран председателем Челябинского исполнительного комитета народной власти. С июля 1918 года исполнял обязанности комиссара Челябинского округа Временного Сибирского правительства, в которое входили эсеры, народные социалисты, беспартийные областники. А это уже по большевистским меркам — прямая контрреволюция. В сентябре 1918 года Маслов участвовал в Уфимском государственном совещании. Только после колчаковского переворота он ушел со всех постов и обратился к преподавательской деятельности. Можно предположить, что в дальнейшем большевики не узнали, чем занимался Петр Павлович летом и осенью 1918 года. Иначе он не только не стал бы советским академиком, но и вряд ли бы умер своей смертью.
Ретроспективно оглядывая свой жизненный путь годы спустя, Коллонтай записала в дневнике: "Было хорошо в совместной жизни и дружбе с Дяденькой. Он меня берег и баловал. Но опять душно стало, опять ушла <…>".
Но вот беда — Петр Петрович состоял в законном браке, и его жена, Павлина, в просторечии Павочка, неусыпно следила за мужем, не отпуская от себя ни на шаг.
Коллонтай арестовали, но выпустили под залог. Пока она укрывалась у писательницы Щепкнной-Куперник, друзья приготовили ей заграничный паспорт, и она эмигрировала. Пока готовили паспорт, Татьяна Щепкина-Куперник предложила ей укрыться в своей квартире, столь респектабельной и известной, что полиция туда не наведывалась. Накануне бегства Татьяна устроила для Александры прощальный вечер. Пришли музыканты, актеры, художники. Композитор Сергей Василенко и поэт Сергей Городецкий написали в честь Александры романсы — их исполнили знаменитые певцы.
В ночь с 13 на 14 декабря 1908 года Коллонтай эмигрировала, так как против нее были выдвинуты обвинения в призыве к вооруженному восстанию в брошюре "Финляндия и социализм". В том же году в предисловии к своей книге "Женское движение и классовая борьба" она писала: "Необходимо, чтобы социал-демократия, ввиду нового выступления феминистов, формулировала свое отношение к женскому буржуазному движению и отмежевалась и у нас — в России — от буржуазного феминизма. Эту задачу и преследует моя работа, которая является первой попыткой самостоятельной разработки женского движения на русском языке…" Можно сказать, что Александра стала первой русской феминисткой. Она была убеждена: "Мир женщин, как и мир мужской, также разделен на классы. Никакое формальное уравнение женщины в правах с мужчиной, ни политическое, ни профессионально-трудовое, не спасет женщину от социального и экономического рабства".
Очень скоро в берлинский пригород Грюневальд, где поселилась Коллонтай, приехала повидаться с ней Татьяна Щепкина-Куперник, а потом и Петенька. Но для того, чтобы надолго обосноваться в Германии, он прихватил с собой семью.
"Если б ты знала, милая Зоюшка, — писала она Шадурской из Берлина, — как я люблю своего Маслика, но не могу идти на замужество, мысль о совместной жизни меня прямо пугает". А "Маслик" меж тем уже и не представлял жизни без нее, был готов на разрыв с семьей, только бы не потерять своей "Коллонтайки".
В Берлине Коллонтай вступила в германскую социал-демократическую партию и в качестве ее представителя поехала в Копенгаген на Восьмой конгресс Второго Интернационала в августе 1910 года. Перед конгрессом состоялась Международная конференция социалисток, где Александра Михайловна Коллонтай была делегаткой работниц-текстилыциц Северного промышленного района Петербурга и выступила с докладом об охране материнства и детства. Там ее избрали членом постоянного Международного секретариата по руководству женским социалистическим движением. Тогда как раз и было принято решение о ежегодном праздновании 8 марта Международного дня женщин.
Обладая признанным даром оратора и свободно говоря на основных европейских языках, Коллонтай пользовалась большим спросом как лектор. В сентябре 1909 года она признавалась одной из подруг: "Платят хорошо: десять марок суточных, все переезды на их счет и двадцать марок "за выход". Предлагают прочесть хоть сто рефератов, ей-богу, я разбогатею!"
С 12 по 31 мая 1909 года Коллонтай путешествовала по Германии и Швейцарии, выступала с докладами о революционном движении и положении женщин в России. В Хемнице проходила организованная социал-демократами "Красная неделя", и старая подруга Клара Цеткин лично просила Александру, как признанного оратора, в том числе на немецком языке, поучаствовать в митингах и собраниях.
По партийным делам Александра много путешествовала, посетила Бельгию, Великобританию, Германию, Данию, Норвегию, Францию, Швейцарию и Швецию. Дважды посещала США. В 1907, 1910 и 1912 годах Коллонтай делегировалась РСДРП на международные социалистические конгрессы в Штутгарте, Копенгагене и Базеле. Там она иной раз представляла и социал-демократов других стран.