Страница 1 из 6

Клад из сумочки

Дробина Анастасия

Анастасия Дробина

Клад из сумочки

* * *

Впоследствии Юлька Полундра утверждала, что весь этот сумасшедший дом начался в июле, в Лазаревском. Но Белка точно знала: ничего подобного. Все началось в Москве, на майских праздниках, когда во дворе их дома на Восточной буйно цвела сирень.

Стоял теплый вечер. Окна в квартире были распахнуты настежь, из музыкального центра доносились звуки Пятой симфонии Бетховена. Белка лежала на диване и, зажав уши ладонями, читала учебник по истории за восьмой класс. Разумеется, можно было выключить музыку и готовиться к уроку в тишине, но Белке почему-то это в голову не приходило. Неожиданно в унисон Бетховену заголосил мобильный телефон.Белка вытащила его из-под дивана и удивленно воззрилась на экранчик: звонила Соня.

Удивляться вообще-то было нечему. Старшая сестра звонила по нескольку раз в день, дабы осведомиться, пообедала ли Белка, сделала ли уроки, перевела ли текст по французскому и не забыла ли, что завтра в три у нее зачет по гаммам. Но именно сейчас Соня должна была находиться в Музее Тропинина[1] на Полянке. Музей был небольшой, всего шесть залов. В одном из них стояло старинное фортепьяно. Раз в неделю, в среду, в музее проходила «музыкальная экскурсия»: после осмотра экспозиции посетителям предлагалось сесть в удобные кресла в зале с фортепьяно и послушать небольшой концерт. За инструментом обычно находились студенты Московской консерватории. И как раз сегодня, в шесть часов, Соня Гринберг должна была выступать в «концертном зале» Музея Тропинина.

- Соня, что случилось? Ты что, еще не в музее?

- Белка! Ужас! Катастрофа! - голос сестры срывался от волнения. - Белка, я сейчас у Анны Леонардовны, ей плохо... Что-то с сердцем, я только что вызвала «Скорую»...

- Ой, кошмар!.. - ахнула Белка. Преподавательнице Сони, Анне Леонардовне, было уже за семьдесят, но она и слышать не хотела о том, что в ее годы проводить за роялем по пять часов в день вредно для здоровья. И вот...

- Белка, я никак не могу уйти, я должна поехать с Анной Леонардовной в больницу! У нее же никого больше нет!

- А как же твой концерт?!

- Я поэтому и звоню! Бери ноты - «Времена года» Чайковского, «Сборник мазурок» Шопена, Грига - и поезжай в музей!

-Что?.. Соня, но я же Грига не играю... Его трудно с листа читать... И Чайковского - только «Баркаролу» и «Святки», а Шопен - это вообще...

- Бэлла!!! Немедленно! У тебя мало времени! Я сейчас позвоню в музей, скажу, что ты играешь вместо меня! Твое концертное платье выглажено? Тогда бегом на троллейбус, как раз успеешь! Спасибо! Удачи! Спасай меня, Бэллочка! Ой, кажется, «Скорая» подъехала... Пока!

- Но Соня!..

В трубке запищали гудки. Белка с минуту растерянно смотрела на погасший экран телефона. Затем кинулась к шкафу.

Концертное платье выглажено НЕ БЫЛО! Не было - хотя, что греха таить, сделать это Белка должна была еще неделю назад. Но навалилась куча самостоятельных и контрольных, и день рождения у лучшей подруги Полундры, и зачет по сольфеджио, и последняя серия «Барсов Нью-Йорка», и... В общем, было много чего, и роскошное белое платье с декольте, купленное мамой в Вене, так и осталось болтаться в шкафу перекрученной тряпкой. Белка стянула его с вешалки и забегала по кухне в поисках утюга. Воткнув вилку в розетку, кинулась на балкон.

- Юлька! Юлька! Юлька-а-а!!!

- Ты чего орешь, горе мое? - басом спросили с соседнего балкона, и на нем появилась рыжая встрепанная голова Полундры. Из окна этажом ниже выглянула третья подруга - Натэла Мтварадзе.

- Белка, что такое?

- Ужас! Кошмар! Все, я умираю! Девчонки, мне конец!!!

- Сейчас будем, - хором сказали подруги.

Через пять минут Натэла, разложив на гладильной доске платье, двигала в складках утюгом и яростно ругалась по- грузински. Белка сооружала в ванной прическу, от волнения то и дело брызгая лаком себе в лицо, а Полундра швыряла ноты в папку, сверяясь со списком и поглядывая на часы. Все ужасно спешили. Но через десять минут, когда еще и половина платья не была приведена в пристойный вид, Юлька объявила, что они опаздывают.

- На троллейбусе, даже если сразу подойдет, - минут двадцать! А если ждать придется? И там от остановки еще по переулкам бежать? Нет, девчонки, не успеваем никак!

- Господи, что же делать?! - Белка готова была разреветься. - Я же обещала Соне... Она на меня надеется... Меня там уже ждут! А еще разыграться надо, я этого инструмента в глаза не видела!

- Что делать, что делать... Действовать! - В глазах Полундры зажегся опасный блеск. - Так... Натэлка... Где наши пацаны?

- В бассейне, у Батона соревнования! Сергей за него болеть пошел!

- Тьфу, нашли время... В кои-то веки понадобились - и нет их! Ладно. - Юлька решительно встала. - Тогда заканчивайте здесь с платьем, а я заводиться пошла!

Полундра исчезла. Вскоре в окно влетел душераздирающий звук ожившего мотора. Белка с Натэлой кинулись к окну. Внизу из открытого гаража торжественно выкатывался мотоцикл «Ява», принадлежащий Андрюхе Батону. Мотоцикл был старый, ездил с трудом, заводился по настроению и носил кличку «керосинка». Батон, впрочем, весьма им гордился. В восемнадцать лет он собирался сдать экзамены на права и уже легально ездить по Москве. Пока что Батон и его друзья ездили на «керосинке» по всем окрестным дворам и разрешения прокатиться нужно было выпрашивать у Андрюхи заранее.

- Батон ее убьет... - пробормотала Белка. - Как она только гараж открыла?

- Ключ под ступенькой, - пожала плечами Натэла, возвращаясь к утюгу. - Не убьет. Других вариантов у нас нет, тебя же надо спасать. Парни должны понять. А Юлька молодец!

Белка нервно вздохнула, кинула взгляд на часы и метнулась к зеркалу.

- Не старайся, - остановила ее Натэла. - Под шлем прическа все равно не влезет. Распустишь волосы и заколешь бантом, будет как раз то, что нужно! И не забудь куртку кожаную-хоть какая-то защита! А платье надевай прямо сейчас, там у тебя уже не будет времени!

-Но...

-Ты сама сказала, что нужно еще разыграться!

Через десять минут Белка в белом воздушном платье, кожаной куртке внакидку и с нотной сумкой за спиной вылетела из подъезда. Там уже вовсю тарахтела «керосинка». В седле высилась Полундра в кожаном дедовом пиджаке и джинсах. Рыжую голову венчал черный шлем. Второй шлем она протянула подруге:

- Быстрей, пока меня дед не видит! Куртку надевай, замерзнешь! Платье подбери со всех сторон, а то в колесо попадет! Крепко меня сзади держи! Сколько у нас времени?

- Восемь минут!

- Ат-тлично! Мимо Таганки на вокзал, а там вниз по Новокузнецкой и - переулками! Шлем надела? Держись! Главное - не превышать скорость у полиции под носом!

Последние ее слова утонули в яростном треске мотора. «Керосинка» подпрыгнула, рванула с места, заложила крутой вираж по двору, обдав пылью бабулек на скамейке, и с ревом скрылась в подворотне.

Ну, это была и гонка! Ветер свистел по сторонам, бил в забрало шлема, белое платье хлопало на ветру как парус. Полундра, налегая на руль, выжимала из старенького мотора все возможное. Со стороны это все напоминало, вероятно, кражу невесты. К счастью, до знаменитых пробок на Таганке было еще часа полтора, и к Павелецкому вокзалу они подлетели через три минуты. Там Полундра обогнала троллейбус, ловко нырнула в подворотню при виде полицейской машины, прокатила через дворы, выскочила на перекрестке Полянки и Ордынки и понеслась по тихим, заросшим сиренью переулкам.

Они успели вовремя. Белкины часики показывали без четверти шесть, когда Полундра лихо, как Терминатор, осадила мотоцикл у ограды двухэтажного старинного дома с колоннами.

- Здесь?!

Тропинин Василий Андреевич (1776-1857) -русский живописец, мастер романтического и реалистического портретов. Его творчество - один из важнейших этапов в развитии русской портретной живописи XIX в. (Прим. ред.)