Кошки-мышки

Во втором браке Майка родила дочь Веронику. Я думала: уж теперь отогреется ее материнское сердце. Не получилось. Бабушка с дедушкой тут как тут: ребенку нужен воздух, фрукты и постоянный уход, который только мы можем обеспечить. Майка безропотно отдала ребенка. Как же, маму с папой лишить радости. А себя лишать — сколько угодно. Видеть детей раз в три месяца, выслушивать от родителей, какие, мол, они герои-подвижники, согласно кивать, благодарить, потом дома, в Москве, плакать от тоски. С трепетом покупать детские вещички, чтобы потом услышать: «Есть у Игорька уже зимняя куртка, зачем тратилась, а Верочке розовый цвет не идет, у нее щечки бледные».

Меня подобное положение дел, естественно, бесило.

— Твои родители эгоисты, — кипятилась я. — Нарожали бы сами выводок, были бы у тебя братики и сестрички. Как славно сложилось бы твое детство. Нет! В свое время мама на аборты бегала с полного согласия папочки. А теперь отыгрываются, неизрасходованный запас родительской энергии в ход пустили. Разве ты не можешь поднять детей? Что, у тебя квартиры нет, зарплата нищенская, стирать-готовить не умеешь? Да если бы и были проблемы, пусть помогут материально, а не калечат тебе жизнь. В конце концов, если сильно чадолюбивые, пусть сирот пригреют. Сколько тебе собственных детей ждать? Пока маму с папой инсульты-инфаркты разобьют?

— Тьфу, тьфу, не приведи Бог!

— Меня поражает: они с чистой совестью, еще и с гордостью, увезли твоих детей, в их головы даже не приходит мысль, что лишили тебя большого счастья.

— Но ведь ничего не поделаешь, — вздыхает Майка.

— Да почему «не поделаешь»? — еще больше накаляюсь я. — Забери детей, и все дела.

— Лида, как я могу лишить маму и папу счастливой жизни? — обреченно спрашивает Майя.

И вариантов ответа на этот вопрос для нее не существует.

Майкину ситуацию я не раз обсуждала со своим мужем. Требовалось выплеснуть гневные эмоции, которыми, из жалости, не добивала подругу. Обычно, выслушав мои сентенции, Максим заявлял:

— Нужно исходить не с позиции блага для Майи или ее родителей, а с точки зрения интересов детей. Где, с кем малышам лучше?

— Им хорошо у бабушки с дедушкой, признаю. Я ведь навещала их, когда у мамы была. Но хорошо не значит правильно. Они вырастят Майку номер два и номер три — безвольных, не подготовленных к жизненным трудностям личностей, которые при любых испытаниях закрывают глаза, падают на спину и трясут лапками.

— А я думал, ты любишь свою подругу.

— Безумно люблю. Что не отрицает объективного взгляда на недостатки ее характера.

— Кстати, о воспитании характера. Ты говоришь разумно, но как только дело касается Гошки, твой разум буксует. Пойми, мальчишка должен испытывать, пробовать свою силу, в том числе и физическую, и если он дерется, то это вовсе не значит, что из него вырастет бандит. Я, например, в детстве обожал драться.

— А хвосты соседским кошкам ты скотчем связывал?

— Как это?

— Проконсультируйся у сына. Берутся две кошки, их хвосты соединяются и забинтовываются липкой лентой, отпускаются. Кошки рвутся в разные стороны, ревут, мяучат истошно. Восхищенные, в кавычках, соседки выбегают, ловят своих кошек, при этом тоже вопят… Чего ты смеешься? Очень весело, когда твоего сына будут живодером звать? Не сбивай меня с темы. Мы говорили о Майке и ее детях.

— Обсуждение бессмысленно. Ситуация не изменится, потому что партнеры не способны к ее перемене. Майка безвольна, ее родители считают себя благодетелями и отгоняют от себя мысли о том, что лишают дочь нормального женского счастья.

— Ага. Еще говорят: она же приезжает часто.

— Далее. Собственно — все, кроме уточнения: надо ждать, время покажет.

— А пока?

— Лидочка! Хочу заметить: это типично женская манера — мусолить проблему, из которой сегодня не выбраться. Прогнозов на завтра можно сочинить десятки, и не факт, что события станут развиваться по одному из них…

В этом месте я с возмущением перебиваю мужа. И обвиняю, во-первых, в гендерном снобизме: что за штамп «типично женская манера»? Во-вторых, требую не разговаривать со мной, как с кризисным менеджером, которому предстоит спасать очередную фирму. Наш дом не офис Максима!

Но в чем я не могу обвинить мужа, так это в плохом отношении к Майке. Макс ее обожает, смотрит на нее ласково. Много лет тому назад я даже ревновала ласковость его взгляда на Майку. И успокаивала себя мыслью: «Так океанический гигант, кит-кашалот, например, улыбается мелкому пресноводному карасику».

События, о которых пойдет речь, развернулись удивительно теплой, золотой, багрянцевой осенью две тысячи седьмого года. Нет, ошибаюсь. Ведь с Назаром я познакомилась еще летом, до отпуска.

Это были переговоры двух специалистов. Назар — руководитель отдела сети зарубежных гипермаркетов. Я хотела продвинуть продукцию своих производителей на выгодные торговые площадки. Что с успехом и сделала. В дальнейших свиданиях необходимости не было. По штатным обязанностям наши подчиненные должны обеспечивать соблюдение контрактов, заключать следующие, отслеживать исполнение, организовывать рекламные акции в гипермаркетах и прочее. Но мы с Назаром оставили эти функции за собой.

Можно было бы прибегнуть к отговоркам: так получилось, само собой сложилось. Только неправда. Заинтересованность в общении мы почувствовали с первой встречи.

Помнится, чтобы настроить партнера на благодушный лад, я рассказала анекдот про глупую покупательницу, которая искала стиральный порошок с увлажняющим эффектом. Поскольку мы, продажники и закупщики, целиком и полностью зависим от кошельков и вкусов покупателей, то обожаем анекдоты про идиотов в магазине. Назар подхватил тему и рассказал о мужике, который искал на полках зубную пасту под названием «Же». Ему объясняли, что такой марки не существует. Дядька потребовал, чтобы пришел менеджер, заведующий секцией. Все в один голос: нет такого бренда. Тогда дядька набрал по сотовому телефону номер жены:

— Люся! Объясни им, какой мы пастой зубы чистим. — И гордо передал трубку.

Оказалось, что жена утром показала ему пустой тюбик и сказала:

— Купи такую же пасту.

Вот он и требовал «Же» пасту.

Когда подписывали договор, я заметила:

— Редкая у вас фамилия — Каун.

— Откровенно говоря, мой дедушка украинец родился с фамилией Кавун, что в переводе означает арбуз. Перебравшись в столицу, дедуля решил отбросить букву «в» для благозвучности.

— А моя девичья фамилия Красная. И представляете, у нас в университетской группе был парень по фамилии Синий и девушка Белая. Нас прозвали Флажками — от российского бело-сине-красного флага. Так и говорили: первыми пойдут сдавать зачет Флажки.

— У вас хотя бы нет проблем с ударением. Меня же называют то Ка$уном, то Кау$ном. По правилам ударение ставится там, где выбрал носитель фамилии. У нас дома дебаты. Сын считает, что лучше Кау$н, а дочери хочется на английский лад Ка$ун.

— Сколько лет вашим детям?

— Десять и восемь.

— А моему Гошке скоро пять.

Мы еще некоторое время поболтали на посторонние темы. С Назаром очень приятно общаться, говорить, рассказывать, слушать его, продолжать тему, начинать новую.

Он совершенно не похож на арбуз: ни круглых щек, ни бочкообразной фигуры. Среднего роста, поджарый, с лицом на первый взгляд невыразительным, обыкновенным. Но вторым взглядом замечаешь добрые с лукавинкой глаза, правильные черты, мужественность облика. Причем его мужественность отлична от Максимовой. На моего мужа глянешь и сразу ясно: крепость, скала, мощь, уверенность и сила, кулаки чугунные, бицепсы пудовые. Не зли — прикончит мизинцем. Заговорит Максим — и вы обнаруживаете, что гору плоти венчает голова светлая, с умом изощренным и парадоксальным.

Не сравниваю! Упаси Бог! То есть невольно сравниваю. Но все положительное — в пользу мужа. Просто Максим открыт сразу и ясно. А Назар как волшебный кукольный домик, в котором при каждой встрече обнаруживается новая симпатичная комнатка.