Кофе, можжевельник, апельсин

У Клэра сделалось такое лицо, словно он увидел на своей тарелке дохлую мышь:

— Умным? Умный человек никогда не позволит себе потерять голову из-за денег. Унизительно ничтожная причина.

Эллис заинтригованно вздёрнул брови:

— А что, бывают и достаточно веские причины, чтоб голову терять? Не подумайте дурного, я не придираюсь к словам, так, любопытствую. В исключительно философском ключе.

— В философском? — Интонации у Клэра стали интригующе-тягучими, и непонятно было, то ли он издевается, то ли действительно размышляет. — Гм… Пожалуй, любовь. Это бы я посчитал достаточно веской причиной.

— Вы издеваетесь, — озвучил Эллис мои мысли уверенно.

Клэр ответил исключительно загадочной улыбкой:

— Как знать.

В тот момент самый Кэрол и Роберт переглянулись. А затем колдун сдавленно кашлянул, покраснел — пятнами, как нервная девица — и сдавленно произнёс:

— К слову, раз уж мы заговорили о таких… о таком… — Он запнулся, затем бросил на меня потерянно-яростный взгляд и закончил на удивление ясно и твёрдо. — Я официально прошу руки мисс Кэрол Лоринг. И уведомляю мистера Лоринга, что после женитьбы мне будет доступно всё тётушкино наследство, а не только проценты, и я смогу обеспечить мисс Лоринг такую жизнь в Бромли, какой она заслуживает.

— Мы продадим дом и переедем, — добавила Кэрол с долей вызова. — И Рэйчел поедет с нами.

Взгляд у мистера Лоринга потемнел; на виске набухла жилка, а мощные пальцы, сжимающие вилку, напряглись. На мгновение мне стало по-настоящему страшно, и я невольно оглянулась на Мэдди за поддержкой.

Но гроза прошла стороной.

Мистер Лоринг очень аккуратно положил вилку на салфетку и сцепил пальцы в замок.

— Вижу, вы всё обдумали и уже решили?

— Да, отец, — кивнула Рэйчел, отвечая вместо сестры, и послала мне извиняющийся взгляд: — Боюсь, мне придётся отказаться от вашего великодушного предложения, леди Виржиния. Самостоятельность — это замечательно, однако с семьёй будет…

Она запнулась.

— Спокойнее? — предположила я.

— Правильнее? — почти одновременно произнёс Клэр и тут же сделал вид, что ничего не говорил. Он вообще вёл себя нынче немного странно.

«Может, плечо болит сильнее обычного?» — промелькнула мысль.

Тем временем Рэйчел кивнула, соглашаясь с обоими вариантами — и его, и моим:

— Да. Пожалуй.

Еще несколько дней назад я бы ощутила глубокое облегчение, узнав, что мне не придётся заниматься ни обустройством одной сестры на новом месте, ни свадьбой другой. Но сейчас, пожалуй, стало немного обидно.

Впрочем, к десерту это недостойное леди чувство прошло.

Проводив гостей, я вернулась в комнату с камином. Мэдди как раз помогала миссис Аклтон с уборкой, Паола укладывала детей, а сёстры Лоринг воодушевлённо шушукались в спальне — готова поспорить, им было что обсудить. Багровые угли подмигивали друг другу и манили сухим жаром; в воздухе плыл лёгкий аромат можжевеловых ягод. Утомлённая, разомлевшая от тепла, я опустилась в кресло и прикрыла глаза, а потому не сразу осознала, что рядом есть ещё один человек.

— Дядя Клэр. — Улыбка получилась вымученной.

— Виржиния, — так же устало вздохнул он и потёр висок. — Как удачно, что вы пришли. Я уже хотел подниматься к вам… Мы не закончили один разговор. И с ним обязательно надо разобраться до возвращения в Бромли.

Голову у меня словно обхватил тугой металлический обруч.

— Не хочу.

Это вырвалось само по себе. Я запоздало прикусила губу и попыталась хотя бы частично вернуть достоинство, до хруста расправив гудящие плечи и выпрямившись в кресле.

Зрелище, полагаю, вышло жалкое.

Клэр снова провёл рукой по лицу, а затем поднялся с кресла — так легко, словно и не мучила боль в плече, словно и не было позади безумно тяжёлого дня.

Я отвела взгляд в сторону.

Скрипнули рассохшиеся доски, озвучивая быстрые шаги, и между мною и камином поднялась тень.

— Виржиния, посмотрите на меня, — негромко попросил Клэр и ладонью накрыл мой судорожно сжатый кулак. — Могу поклясться, что после моего отца в роду Черри не было ни одного идиота.

От неожиданности я едва не рассмеялась:

— Простите, что?

Невероятно далеко — за пределами комнаты — взвизгнули крикливые ступени; кто-то поднимался на второй этаж.

— Мой почтенный отец, полагаю, выбрал всю глупость на десять поколений вперёд, — продолжил Клэр так же смертельно серьёзно и поднял мою руку, поглаживая напряжённые пальцы. — Сейчас эта мысль вселяет надежду, однако во времена юности не раз доводила меня до отчаяния. У меня было две изумительные сестры, обе — с весьма непростыми характерами. Одна — самовлюблённая и мстительная, почти как я сам. Другая — упрямая и жертвенная. Жена мне досталась добрая, как воплощение святой Генриетты, и столь же далёкая от бренной жизни. Дочь… дочь упрямством пошла в тётушку Ноэми, а тягой к неземным устремлениям — в матушку. Но если бы меня спросили теперь, кого из них четверых я любил больше, то ответить бы я не смог. Их отобрали у меня по очереди, Виржиния. Потом судьба, кажется, смилостивилась, и послала не внучек, но внуков. Мальчиков, наконец-то, Святые Небеса! — то ли усмехнулся, то ли прерывисто вздохнул он. — А затем вы повзрослели, Виржиния.

В камине что-то отчётливо хрустнуло; взметнулись искры. К щекам у меня прилила кровь. Запах можжевельника теперь казался сильнее. Не сразу я поняла, что он исходит от Клэра, точнее, от его пальцев, точно он размял пару ягод рукою.

— По-прежнему не понимаю, что вы имеете в виду, дядя.

Он дёрнул здоровым плечом:

— Сейчас бы пришлось спрашивать: «Кого из них пятерых»… Впрочем, неважно. Я не собираюсь рассказывать ничего маркизу, Виржиния.

Признаться, я растерялась.

Можно было подготовиться к чему угодно — к ссоре, к угрозам, к шантажу наконец. Но не к проникновенному, пусть ироничному изложению истории собственной семьи. Точнее, ветви Черри.

«Вишнёвая ветвь», — подумалось вдруг.

Мысль горчила на языке и отдавалась нежностью глубоко внутри.

— Мне казалось, вы готовы пойти на любые меры — лишь бы пресечь то, чего ещё и нет.

Клэр слегка наклонился. Белки глаз влажно поблёскивали; зрачки же казались раскалёнными и сухими.

— Не на любые. Только на действенные. И на такие, которые не отнимут у меня последнюю женщину рода Черри… Правда о замужестве моей дочери никогда не выплывет наружу, Виржиния. Но я не перестаю думать вот о чём: если бы она пришла ко мне и спросила совета, а не решала всё сама, всё могло сложиться иначе.

Он не сказал ничего конкретного, но я успела додумать историю — и почувствовать отголосок чужой боли.

— Дядя, мне очень…

— Я прошу об одном, Виржиния, — мягко перебил он меня. — Не делайте меня ни врагом, ни дураком. Идиоты в роду Черри закончились на моём отце, а два умных человека всегда могут договориться. Поэтому говорите со мной, Виржиния. Не молчите. А я обещаю слушать; поверьте, это очень много. Вы ещё оцените.

Клэр склонился ниже, прикасаясь губами к моей руке. Я ощущала себя… растерянной. Он вёл себя совсем иначе, нежели обычно. Не лгал — совершенно точно, такие вещи я обычно чувствовала — но в то же время оставался опасным.

Враждовать с ним было бы смерти подобно. Причём не для меня.

Но сотрудничать?..

— Я… я подумаю, дядя.

Он выпрямился и улыбнулся снисходительно, вновь становясь собою:

— Лучше не думайте. Леди это вредно. Доброй ночи, милая племянница.

Отходила ко сну я в смешанных чувствах. С одной стороны, мне удалось избежать войны с Клэром. С другой — он запутал всё даже больше.

Советоваться? С ним? По поводу дел сердечных, которых пока и нет?

Абсурд — но абсурд, который невозможно выбросить из головы.

В итоге почти до утра мне попеременно снились Клэр и Лайзо, а затем отчего-то Крысолов. Я сперва наблюдала за их препирательствами, а затем потребовала: «Непременно приходите на бал в ночь на Сошествие. Иначе обижусь».