Кофе, можжевельник, апельсин

Почти больно. Но только «почти».

В ярости я хватаюсь за отвратительный дым, как за путеводную нить, дёргаю — и метель бросается навстречу. Снег проходит насквозь, колючий, жёсткий. Нить табачного дымка приводит на вершину холма. Там тоже лежит кукла, жутковатая марионетка с вывернутыми руками и ногами. Она целится из ружья в…

…меня?

Нет, в автомобиль, понимаю я мгновение спустя.

А ещё через секунду осознаю, что это одно и то же.

Я кричу изо всех сил, кажется, «тормози» или «стой», и меня снова волочёт сквозь метель наперегонки с пулей — теперь уже навстречу машине, навстречу спящей кукле с волосами цвета кофе. Но прежде чем провалиться в саму себя, я успеваю заметить две вещи.

Нечто тёмное и жуткое несётся вверх по склону холма к марионетке-охотнику: медная маска, зелёный огонь в глазницах, разноцветные лоскуты.

А вверх от марионетки тянутся прозрачные нити… к красивым, гладким рукам.

— Стой!

Крик отзвенел в ушах, и только по саднящей боли в горле я поняла, что он принадлежит мне. А потом нас всех отчего-то швырнуло вперёд и вбок, да с такой силой, что Клэр едва не вылетел через стекло. Фонарь в салоне мотнулся и погас. Потухли и фары, захлебнулся ворчанием и затих двигатель…

И отчётливо — пожалуй, чересчур — стали слышны выстрелы. Один, другой, третий… Я не видела, но будто бы кожей ощущала, как вспарывают пули снежную пелену.

— Чарли, Кен? — хрипло спросил Клэр, шевельнулся — и жутковато, стонуще выдохнул. — Мальчики?

Несколько секунд они молчали, а потом зашептали в ответ, перебивая друг друга:

— Папа, папочка, ты где?

— Папа, я упал…

— Вы целы? — переспросил он быстро. — Ничего не болит?

— Не болит, — всхлипнул кто-то, похоже, Кеннет.

— Папа, всё хорошо, — пискнул Чарли.

— Не зовите меня «папой», — попросил Клэр удивительно ясным голосом, а затем умолк — совсем.

Мы лежали вповалку — где чьи ноги не разберёшь, покрывало — комком. Близнецы, похоже, приземлились прямо на Мэдди. Я, наоборот, упала на Лиама, но он, судя по совершенно неподобающей юному баронету ругани, был в порядке. Эллис сполз с сиденья сам — и затаился, выжидая. Пока мы убедились, что все, кроме Клэра, относительно здоровы, прошло несколько минут. Выстрелы за это время прекратились, а на одном из ближайших холмов вспыхнул огонёк и медленно качнулся из стороны в сторону, затем — сверху вниз.

Детектив глухо ругнулся и забрался обратно на водительское кресло, затем сдёрнул с крючка фонарь и принялся чиркать спичками.

— Чтоб его… Значит, не вышло. Виржиния, побудьте с детьми, я отлучусь ненадолго.

В лицо мне бросилась кровь.

— Эллис, в нас только что стреляли, дети напуганы, мой дядя в обмороке, а вы собираетесь куда-то сбежать и оставить нас? — начала было я, но договорить не успела.

— Я не ребёнок! — возмутился Лиам. — И у меня нож! Лайзо подарил.

— Мне не страшно, — робко пробормотал Чарли, прижимая к себе брата. — И Кену тоже.

— Я уже не в обмороке, — слабым голосом возразил Клэр и добавил совсем тихо: — Кажется.

— Кажется? — переспросила я со смесью облегчения и возмущения: с одной стороны, пугала мысль о том, что он серьёзно покалечился, с другой — накатывала иррациональная обида из-за того, что в столь опасную минуту на него нельзя положиться. — Ох, простите за несдержанность… Как вы себя чувствуете? Вы не ранены?

Клэр перебрался на сиденье, стиснув зубы и часто дыша.

— Похоже, вывих. Весьма болезненно… но не опасно.

Хлопнула дверца машины. Я запоздало сообразила, что Эллис воспользовался тем, что на него никто не смотрит, и ускользнул.

Вместе с фонарём, спичками и хоть сколько-нибудь ясным понимание происходящего.

Вынести безропотно ещё и это было уже выше моих сил. Отпихнув в сторону полог, я дёрнула ручку и буквально вывалилась на дорогу, во взрыхлённый колёсами снег, затем крикнула:

— Мадлен, Лиам! Оставляю всё на вас! — и кинулась следом за Эллисом, который успел зажечь фонарь и теперь целеустремлённо карабкался на холм. Подспудно меня мучила мысль о том, что я поступаю не лучше беспардонного детектива, однако останавливаться было поздно.

Впрочем, догнать его получилось лишь у самой вершины — лезть по заснеженному склону в темноте оказалось не самым лёгким делом. Ещё издали в свете фонарей показались два человеческих силуэта. Тут же с необыкновенной яркостью вспомнился недавний сон — марионетка с ружьём и невыразимо жуткое нечто с полыхающими зелёным огнём глазницами, в медной маске и в лоскутном плаще. Какую-то долю секунды я думала, что увижу на вершине Крысолова… и ощутила укол разочарования, когда разглядела, что рядом с Эллисом стоит Лайзо, укутанный почему-то в белую простыню поверх пальто.

— И куда он подевался? — нетерпеливо спросил детектив, продолжая, вероятно, разговор, а затем увидел меня: — Виржиния! И вы здесь! А если на беспомощных деток и ещё более беспомощного дядюшку кто-то нападёт в ваше отсутствие?

— А если кто-то нападёт на меня?

— Сочувствую этому «кому-то», — усмехнулся Лайзо, разом положив конец спору. — Не думаю, что он вернётся сейчас, кем бы он ни был. Я его порядком напугал.

— И упустил, — едко добавил Эллис и ссутулился, становясь похожим на взъерошенного воробья. Шарф комом топорщился под горлом. — Как умудрился?

— Он уже начал стрелять, — пожал плечами Лайзо. — Я не мог так рисковать и посчитал, что лучше спугнуть его, чем позволить ему изрешетить автомобиль. Но ты был прав, он неплохо держится на лыжах. Спустился с холма — и был таков.

— Помолчи, а? — ворчливо перебил друга Эллис. — Я бы предпочёл держать это в секрете, пока не разберусь, что к чему.

У меня начала кружиться голова.

— Нет уж. Расскажите всё с самого начала, — попросила я, и голос у меня дрогнул. — Иначе лишусь чувств прямо здесь и сейчас.

— Страшная угроза, — хмыкнул Эллис, но всё же не стал упираться и позволил Лайзо договорить.

Оказалось, что ещё с утра эта лихая парочка авантюристов сговорилась. Мы нарочито неспешно выехали в сторону особняка Лорингов, чтобы Лайзо мог последовать за нами… Правда, не только он. Эллис подозревал, что ещё один человек попытается напасть.

— Так и вышло в итоге, — вздохнул детектив. И снова укорил Лайзо: — Я надеялся, правда, что ты его схватишь.

— Чудо, что я вообще его разглядел в такой метели, — отмахнулся Лайзо. — Если б он не закурил, всё могло бы и хуже кончиться. Вы-то внизу как на ладони. Неужели ты не мог фонарь погасить?

— Чтобы он нас вообще потерял? — последовал скептический ответ.

— Да кто этот «он»? — вспыхнула я. — Убийца Рона Янгера? Тот, кто устроил спектакль с медвежьей шкурой?

Воцарилась неловкая тишина.

Эллис зачем-то приоткрыл окошечко фонаря и задул огонь. Вьюга подступила ближе — впрочем, это было только иллюзией, пусть и пугающей.

— Виржиния… Мне нужно извиниться перед вами, — произнёс он наконец. — Вероятно, я притащил за собой из Бромли весьма опасного человека.

— «Вероятно»?! — не выдержала я и вспылила. — Сдаётся мне, вы с самого начала рассчитывали на это!

— Если на что я и рассчитывал, так это на спокойный провинциальный уголок, — едко отозвался Эллис, кутаясь в шарф. — А не на разворошённое осиное гнездо.

— Будто я виновата, что ваши ожидания не оправдались! — тут мне уже стоило огромных усилий не перейти на крик, более подобающий кухарке, чем леди. — Я не возражаю, когда вы рискуете моей жизнью, святой Кир — свидетель, но почему вы не желаете подумать о детях? И о Мадлен?

Эллис выронил погасший фонарь и как-то слишком торопливо, неловко повалился на колени, шаря вокруг себя руками. Лайзо наблюдал за этой бесплодной суетой с четверть минуты, а затем, передав мне потайной светильник, наклонился, выудил из сугроба пропавший фонарь и одновременно вздёрнул детектива за воротник, заставляя подняться на ноги.