Гудериан

Концепции Фуллера оказали на немцев сильное влияние. В 1936 году Гудериан публично откровенно признал тот факт, что немецкими высшими инстанциями принято решение полагаться в основном на наблюдения, содержащиеся в части II «Временных наблюдений по подготовке танкистов», опубликованных в 1927 году в Англии. Этот документ носил отпечаток идей Фуллера и включал выводы, извлеченные из опыта Первой мировой войны и из трехлетних экспериментов с последними моделями танков. «Временные наблюдения» можно было купить за девять пенсов в канцелярии Его Величества. Затем в 1929 году в свет вышли «Механизированные и бронетанковые соединения» и в 1931 году «Современные соединения», уже имевшие гриф «Секретно». Они не должны были «ни в прямой, ни в косвенной форме передаваться прессе либо какому-либо лицу, не состоящему на службе Его Величества». Тем не менее, «Современные соединения» попали в руки немцев. В наставлении 1927 года, по словам Гудериана, содержались «…основные правила… четко выраженные… так, что можно было их проверить на деле, но в то же время они обладали необходимой гибкостью для дальнейшего усовершенствования. Совсем не так обстояло дело с хорошо известным французским уставом, чинившим препоны дальнейшему усовершенствованию тем, что жестко привязывал танки к пехоте. Рекомендация к использованию английского устава была одобрена штабом рейхсвера, и на его основе до 1933 г. обучались офицеры моторизированных войск, затем служившие в танковых войсках».

Танковые учения 1929 года, которые из-за отсутствия настоящих танков были далеки от реальности и учили совсем не тому, чему следовало бы, все же сыграли и положительную роль, укрепив энтузиастов в их вере. Небольшие автомобили, благодаря надстройке из парусины и листового железа выглядевшие как танки, производили неважное впечатление. Пионерам танковых войск пришлось выслушать немало укоров и насмешек, когда пехотинцы пропарывали штыками парусину.

Да и сами «псевдотанки» могли двигаться разве что по хорошо накатанной колее. Было нелегко сделать какие-то систематизированные выводы, но, к счастью, Гудериану хватило оптимизма, решительности и воображения, чтобы убедительно ответить на все заковыристые вопросы и заставить своих коллег поверить в будущее этого нового рода войск. «Несмотря на эти недостатки, – писал Гудериан, – идея необходимости иметь командование танковыми войсками пустила корни. Те, кто участвовал в испытаниях, получили неплохое представление о его будущих функциях.и организации». В том же году было тайно приказано приступать к проектированию тяжелого танка с орудием большего калибра.

Гудериан увлек своими идеями Лутца, в 1931 году ставшего инспектором автотранспортных войск. Несмотря на то, что Лутц был великолепным организатором и умел облекать сложные мысли в ясную форму, все же в этой связке он являлся лишь партнером, и, судя по достижениям, младшим партнером. Майор Шаль де Болье, служивший вместе с Гудерианом с 1931 по 1933 гг. и с 1935 по 1937 гг., говорит: «Гудериан был главным мозговым центром, обо всем, что могло иметь какое-то значение или необходимость, он думал наперед – о кадрах, технике и командирах… он был идеальным лидером». На долю Лутца выпало, с присущим ему тактом и используя свой авторитет, проталкивать планы Гудериана на совещаниях более высокого уровня. Он также обеспечивал назначения Гудериана на нужные должности в нужное время. В январе 1930 года он послал его командовать 3-м (прусским) автотранспортным батальоном, сделав это, вне всякого сомнения, по личной просьбе Гудериана. Автотранспортный батальон, по сути, являлся уменьшенной копией будущей бронетанковой дивизии со всеми ее подразделениями, за исключением полевой артиллерии. Там была рота танков-макетов и рота противотанковых орудий, также деревянных – в действительности лишь бронеавтомобили разведроты и мотоциклы 4-й роты были настоящими. Не хватало еще одного жизненно важного элемента, без которого немецкая танковая дивизия просто немыслима – радиосвязи.

Составляя в 1916 году первую тактическую директиву для английских танков, полковник Эрнест Суинтон предложил, чтобы каждый десятый танк был оснащен небольшой радиостанцией, другие, по мере наступления, тянули за собой телефонный кабель, а остальные держали связь визуально и обозначали свои позиции дымовыми ракетами. В то время не было больших портативных радиостанций, а прокладка кабеля дело долгое, и, ограничивая маневренность, годится разве что на очень короткие дистанции. Что касается подачи сигналов с башни танка, то любой, кто пытался воспользоваться этой системой, засвидетельствует ее полную несостоятельность. А те немногие, кто делал это в бою и уцелел, навряд ли захотят повторить подобный эксперимент: стоило танкисту показаться из башни, как противник начинал стрелять по нему из всех видов оружия. В конце Первой мировой войны на нескольких танках установили рации, и такие танки участвовали в боях, однако стали специализированными машинами, так как не могли обеспечить удовлетворительный обмен радиограммами во время передвижения. Обычно их использовали как передающие центры.

20-е годы были отмечены быстрым прогрессом средств радиосвязи, немцы тоже стремились не отставать от остальных, тем более, что в этой сфере военной деятельности Версальский договор не накладывал на Германию суровых ограничений, и здесь обойти его оказалось куда легче. В любом случае, уже во время Первой мировой войны средства радиосвязи шагнули далеко вперед и после ее окончания нашли широкое применение в полиции и коммерции. Речь становилась таким же обычным средством коммуникации в радиоэфире, как и морзянка. А когда изобретатели перенесли акцент исследований в диапазон более высоких частот, оказалось, что речь даже более устойчива к помехам. Рации со временем стали более мощными, компактными и простыми в обращении, особенно после того, как авиаторы предъявили жесткие требования в отношении веса аппаратуры. Новую эру в радиосвязи открыло изобретение в начале 20-х задающих генераторов с кварцевой стабилизацией частоты.

В 1931 году в Англии провели первые опыты по управлению танковым соединением на марше из одного, ведущего танка. Исследовались рации с кварцевой стабилизацией частоты. Своими успехами в разработке аппаратуры, обеспечивающей устойчивую радиосвязь между танками, немцы были обязаны прежде всего настойчивости Гудериана. Опыт, приобретенный им в 1914 году, не оставил сомнений, что успех быстротечных операций, проводимых на значительном удалении от базы, основой которых является скоординированость действий, зависит от бесперебойной и четкой работы радиосвязи между командованием на высшем уровне и исполнителями приказов на самом низшем уровне. Степень распространенности зависела от технических характеристик раций, которые можно было сконструировать, и наличия денег для их покупки. Сначала Гудериан и его сотрудники поставили перед конструкторами задачу обеспечить связь со штабами танковых рот, хотя им было известно, что англичане пошли еще дальше, работая с отдельными танками. Вальтер Неринг, много лет бывший одним из главных помощников Гудериана, рассказал автору, что с самого начала существовало ясное понимание, что без сети радиокоммуникаций, гарантирующей надежную связь сверху донизу, концепция высокой мобильности и глубокого проникновения таковых дивизий просто немыслима. Де Болье добавляет: «Именно Гудериан сразу настоял на том, чтобы для передачи команд одиночным танкам в бою использовалась радиосвязь. Он обладал способностью видеть главное и в то же время знал, когда пустить в ход свою пробивную силу, чтобы достигнуть цели. Это очень важная черта характера. Немногие люди способны распознать подходящий момент».

Следует подчеркнуть тот факт, что развитию средств связи уделялось не меньшее внимание, чем самим боевым машинам, и связисты с воодушевлением приняли этот вызов. Уже во время Первой мировой войны немцы занимали в этой сфере ведущее положение и ясно представляли себе проблемы, стоящие перед ними. В 1926 году им хватило здравого смысла понять, что их наиновейшие рации совершенно не удовлетворяли современным требованиям, особенно предназначавшиеся для гражданских целей. Началась работа над созданием нового поколения радиостанций, компактных, не демпфированных и способных обеспечить связь из движущихся танков. Однако, ввиду риска перехвата радиосообщений противником и расшифровки им кодов, даже в случае применения шифровальных машин, немцы продолжали уделять значительное внимание развитию полевой телефонной связи. Главное требование, предъявлявшееся к ней, – вести прокладку кабелей с очень высокой скоростью, примерно 100 миль в сутки, так, чтобы не отставать от наступающих соединений. Части, вынужденные в силу обстоятельств полагаться исключительно на радио, предупреждались, что противник почти наверняка расшифрует их радиограммы, несмотря на коды и использование условных обозначений, поэтому по радио следует говорить только о планах на самое ближайшее время, чтобы противник не успел принять контрмеры. Одновременно создавались мощные службы радиоперехвата для сбора всевозможной информации о противнике на всех стадиях развертывания его сил. Гудериану еще не раз придется обращаться к службам радиоперехвата в критические моменты. С учетом всех ограничений, германские энтузиасты быстрых операций приступили к проведению интенсивных учений на базе 3-го (прусского) автотранспортного батальона с его «наисовершеннейшей» техникой. Отрабатывались все фазы операций – наступление, оборона, отступление, фланговая атака, фронтальная атака при поддержке пехоты и кавалерии, взаимодействие с артиллерией и авиацией. Как говорит Гейнц-Вернер Франк, служивший в то время лейтенантом в 3-м автобате: «Мы стали настоящими фанатиками, отстаивающими идею моторизации и создания танковых войск, последователями Гудериана, обладавшего страстным даром убеждать». Однако именно это и было одной из задач командира – воспитание верных последователей, – о чем Гудериан поведал им однажды после лыжной подготовки. Молодые офицеры восприняли его слова на ура, хотя до того вечера разговоров на эту тему не велось. Затем, за столом, Гудериан, с лукавым огоньком в глазах, мимоходом обронил: «В танковых войсках командир всегда впереди, а не сзади!» Учения, проведенные в 1931 году, позволили составить перечень требований, которым должно было соответствовать самостоятельное командование танковых войск, крайне необходимое, по мнению Лутца и Гудериана. Однако теперь их дальнейшие шаги стали наталкиваться на сопротивление, потому что требовали пересмотра традиционных взглядов на роль пехоты и кавалерии. Разразившийся тогда же мировой экономический кризис предъявлял свои требования, накладывавшие ограничения в отношении финансов и численности личного состава, а это означало, что взамен чего-то нового необходимо расстаться с чем-то старым.