Страница 4 из 4
Мне было девять лет, я прочла рассказ о девочке, у которой жил вороненок. И мне тоже захотелось себе такого. Я сказала об этом маме, но она только посмеялась и попросила не выдумывать. Но я не могла не выдумывать, всю зиму мечтала о малыше, скопила денег, купила клетку.
Наступила весна, мы с Тошей ходили в дикий парк в двух остановках от дома, и я присматривалась к гнездам. Наконец, нашелся дуб, где на самой верхушке было воронье гнездо. Ворона-мать летала вокруг, постоянно относила туда что-то в клюве.
Антон смерил взглядом огромное дерево и удивленно спросил:
— А как ты туда залезешь?
Пришла моя очередь удивляться:
— Я? А ты разве мне не поможешь?
Он растерялся, сказал, что разорять гнезда неправильно, предложил лучше купить попугая или канарейку. Но я возразила, что мы не разоряем, а, наоборот, спасаем вороненка из ужасных условий. Тогда я именно так и думала. Чего хорошего жить на улице и питаться на помойке?
Мы подгадали время, когда вороны не было на месте, и Антон полез на дуб.
— Сколько их там? — крикнула я, когда Тоша добрался до гнезда. — Бери всех!
Он ответил не сразу. Я видела, что он мешкает, смотрит в гнездо и даже не пытается протянуть к нему руку.
— Антон, скорее! — воскликнула я. — Если вернется ворона, она тебя прогонит!
Тогда он ответил:
— Тут всего один. — И вопросительно посмотрел на меня.
А я нетерпеливо подпрыгнула на месте:
— Ну и замечательно! Бери же его!
Он взял. Спустился с дерева, передал мне птенца и пробормотал:
— Как, наверное, ворона огорчится.
— Думаешь?
Антон закивал:
— Ну конечно! Только представь, она же его мама! Может, еще не поздно положить его обратно, а?
Я прижимала к себе вороненка, поглаживала его пальчиком по головке. От одной мысли, что мне нужно расстаться с этим чудом, на глаза навернулись слезы.
— Ну чего ты, только не плачь, — испугался Тоша и поспешно прибавил: — У тебя ведь теперь есть вороненок. Как ты и хотела. Ну же, не плачь!
Я облегченно улыбнулась, и мы побежали прочь из дикого парка. Я болтала про мисочки, поилку, качельки, которые купила для моего малыша. Про шкаф, где буду держать клетку, подальше от маминых глаз. Тоша слушал и кивал в знак согласия. Но когда я пригласила его в гости, посмотреть, как я буду ухаживать за вороненком, он неожиданно сказал, что мама дала ему какое-то задание и ему нужно идти домой. Я уговорила его зайти на полчасика. Мы играли с вороненком… Я играла, Антон сидел на диване и наблюдал за мной. Он улыбался и неестественно смеялся, когда я на него смотрела.
А я была так счастлива, так счастлива… что так ничего и не поняла…
Я позавтракала, оделась в серые обтягивающие джинсы, футболку с коротким рукавом, стянула свои длинные черные волосы в хвост и, накинув кожаную куртку, вышла из дома.
Лужи покрылись льдом, листья примерзли к асфальту, по тротуару прогуливался холодный ветерок.
К счастью, до здания школы я добрела в одиночестве. На крыльце собрались несколько моих одноклассников и ребята из параллельных десятых и одиннадцатых. Мне хватило одной секунды, чтобы окинуть взглядом двор и испытать одновременно облегчение и разочарование.
Одна из подружек помахала мне, рядом с ней стояли еще три наших приятельницы. Та, что в красном берете, кажется, Юля. Она-то и указала мне взглядом на разместившегося у подножия лестницы Петрова.
Я совсем забыла, что пообещала девчонкам сфоткать его. Хорошо, Маринка вчера вечером позвонила и напомнила положить в рюкзак фотик.
Парень меня заметил. Еще бы, я же иду прямо на него.
Он выкинул сигарету и зашвырнул в рот жвачку.
Мило, хочет произвести приятное впечатление. Его одноклассники притихли, а мои подружки неприлично вылупились на нас.
— Привет! — первым поздоровался Леха.
У него наглые глаза, светло-зеленые, с каким-то нехорошим прищуром, и слишком густые ресницы. Может, кому-то и нравится, когда парень запросто может подмести ими дорогу, но мне как-то не очень. Нет, он, конечно, не урод, вполне симпатичный. Спортивная фигура, смазливое лицо… Да о чем я вообще? Он носит титул самого красивого парня школы, и я к нему подошла не лясы точить — ради дела.
— Я тебя сфоткаю, о’кей? — спросила я и, не дожидаясь ответа, полезла в рюкзак за фотоаппаратом.
Петров растерянно переспросил:
— Что сделаешь?
Я кивнула его одноклассникам:
— Отойдите-ка!
Ребята, удивленно переглядываясь, отступили, а я включила фотоаппарат, навела на звезду школы и скомандовала:
— Улыбнись.
Леха послушно улыбнулся.
Я сделала около десяти кадров с разных сторон, поблагодарила и пошла к подружкам, но он побежал за мной и остановил.
— А зачем тебе?
Девчонки, когда я на них посмотрела, испуганно отвернулись, будто они ни при чем, поэтому я сказала:
— Любоваться буду.
— Правда, что ли? — смутился Петров, краснея, как первоклассник.
Я не сдержала смешок и призналась:
— Нет.
Леха тянул время, постукивая пальцами по карманам своих синих джинсов.
Наконец он разродился:
— Может, сходим в кино?
— А что там идет?
Я нетерпеливо взглянула на дверь школы. Теперь этот репей не отвяжется.
— Боевичок один есть…
— Спасибо, мне это не интересно, — оборвала я и, кивнув ему на прощание, стала подниматься по лестнице.
Петров увязался за мной.
Наверное, ему никто никогда не отказывал. Кстати, у него приятный парфюм, какой-то цитрусовый.
— А что тебе нравится? — полюбопытствовал Леша, заглядывая мне в глаза. — Комедии?
— Да, это можно.
— Ну и отлично! — обрадовался парень. — Пойдем? Сегодня?
Невыносимо. Почему бы ему не пригласить одну из двенадцати моих подруг? Да они описаются от счастья, только взгляни он в их сторону! А я? Нет, я не самая красивая девушка школы, у меня приятная внешность, но не более. Просто я недоступная, по понятным причинам, а это для пацанов — как магнит для скрепок.
— Ну ладно, — сдалась я.
Почему бы и нет? Я давно никуда не ходила. Мама тут на днях даже пошутила: «Так и состаришься в своей майке, сидя у окна». Да и парфюм у Петрова все-таки заманчивый. Просто посидеть с ним рядом на соседнем кресле будет уже приятно.
— Тогда в пять? — уточнил Леха.
Я вошла в гардероб и, не оборачиваясь, просветила:
— Я люблю средний попкорн и фанту.
— Заметано! — крикнул мне вслед Петров.
Да, глупо было надеяться, что главный мачо школы откажется от свидания из-за моего приказного тона. Аполлон сперва меня влюбит в себя, а потом уже все обиды припомнит. Да это и не важно.
Нужно ли вспоминать, что Антон покупал мне всегда средний попкорн и фанту, когда мы ходили в кино?
Хочется сдохнуть.
Глава 3
Листочки календаря
Я шагала в сторону кинотеатра и ела мороженое — эскимо в шоколаде. Перешла на него с сахарных трубочек, думала, станет легче. Но, кажется, только хуже. Какая разница, буду ли я есть трубочку и думать, что мы постоянно ели такие с Антоном, или лизать эскимо на палочке, отмечая, как редко мы с Антоном его покупали. В данной задаче Антон — неизменная производная. Стремление исключить из своей жизни все те вещи, которые мы делали и любили вместе, примерно то же самое, что из жизни исключить жизнь.
Наверное, уже год не встречалась с парнями. Ни капли волнения, даже обидно. Похоже, мое сердце способно радоваться только одному человеку во всей вселенной.
Смешно сейчас вспоминать, как год назад я каждый день ходила гулять с разными мальчишками, вовсю флиртовала, смеялась с новоиспеченными подружками и вообще, как это называется, зажигала. Ненадолго меня хватило. Мне хотелось доказать себе, что я могу без Тоши, мир не сошелся клином на каком-то мальчишке. А ведь тогда все еще можно было исправить. Всего один звонок…
Проходит день за днем, а мне каждый раз кажется, что еще вчера, сделай я шаг навстречу, все могло бы стать хорошо, а сегодня… уже слишком поздно. Наступает новое утро, и с ним возникает острое чувство упущенного времени. Я жалею, жалею о «вчера», которое прошло и уже не вернется, и ненавижу «сегодня», отрывающее очередной листок календаря, отдаляющий меня от Антона.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.