Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 4 из 32



Я застал его в комнате отдыха; Джонни потягивал кока-колу и чистил ногти. На дежурство он заступал в десять тридцать, так что у нас оставалось ещё двадцать минут. Я представился и изложил цель своего визита. Он сразу же попытался меня отшить, заявив с места в карьер, что я только зря потрачу свое время, потому что ничего полезного сообщить он мне все равно не сможет.

— Позволь, Джонни, я сам это решу, — приветливо улыбнулся я.

— Послушайте, мистер Эддиман, — вздохнул он. — Я знаю, что вы друг мистера Андерсона, да и начальник полиции не направил бы вас ко мне, не обладай вы достаточным весом, но я ведь вам чистую правду говорю: да, арестовал её я — ну и что? Больше к этому добавить мне нечего.

— Возможно, ты и прав, Джонни. Только объясни, пожалуйста, что из себя представляет эта мисс Хелен Пиласки. Почему, как только речь заходит о ней, все сразу настораживаются или уходят в кусты?

— Я не понимаю, о чем вы говорите, мистер Эддиман.

— В самом деле?

— Да. Послушайте, мистер Эддиман, давайте я лучше отведу вас в её камеру. Так будет лучше всего. И вы сами с ней поговорите.

— Давай я сам решу, что для меня лучше.

Джонни оставил свои ногти в покое и глотнул кока-колу. Выглядел он удрученным.

— Джонни, ты впервые увидел её, когда производили арест?

— Кого?

— Пиласки.

— Нет.

Каждое слово из него приходилось вытягивать клещами. Я притворился разгневанным и сказал, что своим поведением он может навредить не только мне, но и начальнику полиции, а также Чарли Андерсону, которые значили для него куда больше, чем я.

— Ну ладно, — кивнул Джонни. — Врагов я наживать не собираюсь. И вы не подумайте, мистер Эддиман, что я пытаюсь вставлять вам палки в колеса.

— Я так и не думаю. Но мне кажется, что эту девицу окутывает завеса тайны.

— А вы когда-нибудь видели ее? — внезапно спросил он.

— Нет.

— Да, она и впрямь необычная, — произнес Джонни. — Вы правы — мне уже доводилось встречаться с ней прежде. Странная она. — Джонни рассказал мне про встречу с Хелен. Оказалось, что он был первым мужчиной в Сан-Вердо, который с ней познакомился.

Дело было в пятницу, восьмого мая, около семи месяцев назад. Он патрулировал в одиночку скоростное шоссе номер сто сорок семь в районе Сильвер-плейт, что примерно в девяти милях восточнее Сан-Вердо. Сильвер-плейт, если кто не знает — это совершенно круглый участок пустыни около пяти миль в поперечнике, напоминающий сверху серебристую тарелку и покрытый чем-то вроде смеси белого песка и соды. Находиться там небезопасно — в знойные дни пропитанный каустиком воздухом становится особенно ядовитым, беспощадно разъедая глаза. Попытаться пересечь Сильвер-плейт пешком равносильно самоубийству. Сейчас-то никто в этом месте не шатается, но в прежние годы, как мне рассказывали, здесь нередко находили останки неосторожно забредших путников. Скоростное шоссе рассекает этот круг точно пополам. Если с вашей машиной что-то случится, то самый лучший выход смирно сидеть и дожидаться полицейского патруля или какого-нибудь случайного спасителя.

Итак, катил себе Джонни Кейпхарт по этому шоссе и вдруг увидел стоящую на обочине Хелен Пиласки. Притормозив рядом с ней, он заметил, что девушка даже на него не смотрит, а, повернувшись к дороге спиной, разглядывает пустыню.

— Ты хочешь сказать, что она не слышала, как ты подъехал?

— Нет, сэр. На слух она не жалуется.

— То есть, ей было просто безразлично?

— Что-то в этом роде.

— Было жарко?

— Как в аду. Градусов сто пять на солнце[1]. А ведь стоял ещё только май, не забудьте.

— Чем ты можешь объяснить её безразличие?

— Понятия не имею, — пожал плечами Джонни Кейпхарт. — Мне показалось, что ей абсолютно наплевать, увезу я её оттуда или нет.

— Как она выглядела? То есть — в чем она была одета… И — не показалось ли тебе, что она подверглась нападению?

— Нет. На ней было простенькое ситцевое платьице и сандалии, как будто она только что вышла из дома в садик. Даже без шляпки…

Джонни выбрался из автомобиля, подошел к ней и вежливо спросил:

— У вас неприятности, мисс?

Не лучший, конечно, способ обращения к девушке, которая стоит, повернувшись к тебе спиной и не обращает на тебя внимания, но ничего более достойного Джонни тогда в голову не пришло. Девушка, между прочим, вовсе не казалась хоть мало-мало встревоженной, испуганной, огорченной или хотя бы обеспокоенной. Услышав его вопрос, она обернулась, и вот тогда-то Джонни впервые увидел лицо Хелен Пиласки. У него осталось впечатление, что она прелестна, хотя писаной красавицей в общепринятом смысле этих слов он бы её все-таки не назвал. Джонни особо подчеркнул, что с каждой минутой его восприятие красоты Хелен обострялось. И ещё он отметил в ней какую-то необычайную отрешенность. Джонни, правда, употребил совсем другие слова, но смысл их сводился именно к этому. Хотя он вовсе не исключал, что Хелен выглядела просто безразличной.

Как бы то ни было, она обернулась, но ничего не ответила.

— Я с удовольствием подброшу вас до Сан-Вердо, — сказал Джонни.

— Сан-Вердо?



— Это город.

— Какой город?

— Сан-Вердо. До него отсюда девять миль, по этому шоссе. Разве вы не знаете?

— А почему я должна это знать?

Вот так, примерно, она отвечала — непоследовательно и уклончиво. Поначалу Джонни показалось даже, что она говорила с каким-то иностранным акцентом. Впрочем, это впечатление довольно быстро улетучилось. По её словам, кто-то подвозил её на автомобиле, но, увидев это необычайное место, она попросила водителя остановить машину и вылезла, чтобы полюбоваться.

— Вы хотели просто полюбоваться? — переспросил Джонни.

— Да.

— Но — почему? Что здесь такого интересного?

— Как я могу вам объяснить, если вы сами не понимаете?

— Вам приходилось встречать наркоманов, которые употребляют героин? — спросил меня Джонни.

— А что?

— Они постоянно «летают», в полной оторванности от жизни. Врачи называют это состояние глубокой эйфорией, при которой этим людям на все глубоко наплевать.

— Так она была наркоманкой?

— Нет, — медленно ответил Кейпхарт. — Нет, не была. Следов уколов на её руках я не заметил. На ней было платье с короткими рукавами и я сразу обратил внимание на её руки — она не была наркоманкой.

— Может, она принимала наркотик через рот?

— Героин через рот не принимают.

— А кокаин?

— Кокаин такого действия не оказывает. К тому же, она ведь сидит в камере, не забудьте. А я что-то не слышал, чтобы она просила у надзирательниц какое-нибудь зелье или жаловалась на самочувствие. Нет, сэр, она безусловно не наркоманка.

— К чему тогда все эти разговоры насчет героина?

— Так мне тогда показалось. Мог ведь я хоть что-то предположить, верно?

— Разумеется, — согласился я.

Как бы то ни было, он уговорил Хелен сесть в патрульный автомобиль и подвез в Сан-Вердо, высадив на Коммерс-стрит. Потом Джонни сразу перескочил на несколько недель вперед, к тому дню, когда арестовал её за убийство судьи Ноутона.

— Погоди минутку, Джонни, — остановил его я.

— Да?

— Надеюсь мне ни к чему обещать тебе, что все сказанное тобой останется между нами? И не придется вытягивать из тебя всю правду клещами?

— Я не понимаю, что вы имеете в виду, мистер Эддиман.

— Ты посадил её в свой автомобиль, потом — высадил. И все? Больше ничего не случилось?

— Честное слово, я не понимаю, к чему вы клоните, мистер Эддиман.

— Я хочу узнать про эту дамочку побольше. Ты не пытался пристать к ней?

— Какое значение…

— Позволь уж мне судить.

— Да, я попытался.

— Ты поступаешь так со всеми девушками, которых подсаживаешь в свой автомобиль, Джонни?

— Сами знаете, что нет, черт возьми! — вскипел он, чем тут же привлек внимание остальных полицейских. Затем продолжил, понизив голос. — Не делайте из меня дешевого развратника, мистер Эддиман. Я не хотел бы, чтобы мы с вами поссорились. Так вот, в моей служебной машине никогда ничего не случалось. Проверьте мой послужной список, если не верите. Я человек семейный. У меня дети есть. Но дареному коню в зубы не смотрят, сами знаете. Вы ведь, наверное, разбираетесь в женщинах?

1

По Фаренгейту. Около 40 градусов по Цельсию.