Венские каникулы

- Вам придется пройти с нами в комендатуру, - сказал лейтенант, а один из солдат стянул с плеча автомат.

- Да что вы, ребята... - Владимир хотел уйти, но второй солдат встал у него за спиной и тоже снял с плеча автомат.

И в это время у обочины тротуара резко, с визгом затормозил черный "майбах", из него выскочил Жерар, подбежал к Владимиру и солдатам. Оттолкнув лейтенанта, Жерар схватил Владимира за плечо приставил его к стене дома.

А в "майбахе" сидели в напряжении Даниэль и Вахтанг, один держал наготове автомат, другой - пистолет.

- Руки за голову! - скомандовал Жерар, наставив пистолет Владимиру в затылок, и начал обшаривать его карманы. Обернувшись к растерянным солдатам и лейтенанту, Жерар быстро сказал:

- Я инспектор военной полиции, господа! Этого человека мы давно ищем! Это опасный преступник! Спасибо за помощь, господа! В машину! Быстро! - приставив пистолет к спине Владимира, Жерар повел его к машине, открыл дверцу и втолкнул внутрь.

Затем забрался сам. Даниэль выжал газ, и машина сорвалась с места. Солдаты и лейтенант растерянно смотрели ей вслед.

- Я так и думал, что этому сукиному сыну захочется поговорить со своими соотечественниками! - зло говорил Жерар. - Один уже поговорил и решил застрелиться! Теперь этот! Ну что с вами делать, а?

- Я еще не говорил со своими соотечественниками, - усмехнулся Даниэль.

- Попробуй. Наверное, побежишь топиться в Дунае. К черту, давайте в отель, я спать хочу!

- Я вышел за сигаретами...-оправдывался Владимир. - Шел и шел... Спрашивал, а никто не дает... А потом патруль...

Машина свернула за угол и приблизилась к отелю с другой стороны улицы. И вдруг Даниэль резко нажал на тормоз. Они увидели, что к отелю подкатили две полицейские машины, из них выскочили полицейские и побежали в отель, на ходу доставая пистолеты.

Даниэль медленно отъехал назад, проговорил:

- Кажется, это за нами...

- Выключи фары, - приказал Жерар, - слушай, а твоя певичка - шустрая бабенка! Пока ты ходил за сигаретам, она успела донести в полицию. Вместо того, чтобы любить ее, как следует, ты, наверное, напугал ее до смерти...

- Мог заявить и портье, - сказал Даниэль, - или хозяин отеля.

- Ну что ж, раз вы не захотели жить в номерах, где останавливался Гиммлер, Геринг и прочая сволочь, теперь будете жить под мостом... - вздохнул Жерар.

- Как порядочные люди... - улыбнулся Вахтанг.

- Мы не против, - тоже улыбнулся Даниэль, - боюсь, твоя собака будет возражать.

- И машину придется бросить, - сказал Владимир, - наверняка нас ищут по этой машине.

- О, Владимир, ты бываешь удивительно догадлив! - сказал Жерар...

...Ранним утром друзья сидели в парикмахерской, каждый в своем кресле, и четверо парикмахеров тщательно брили их.

У входа в парикмахерскую, привязанная к водосточной трубе, сидела овчарка в ожидании хозяина.

- Мне надоело в этом дурацком городе, - сказал Жерар, - давно пора отсюда сматываться.

- Угу, - не поворачивая головы, ответил Владимир.

- Давно пора, - глядя на себя в зеркало, сказал Даниэль.

- Я мечтаю об этом, - добавил Вахтанг.

- Как вы можете так говорить про Вену, господа! - развел руками и грустно улыбнулся пожилой парикмахер. - Вена - это... сказочный город. Это город музыки и любви!

- Это город воров и спекулянтов, - ответил Жерар.

- Это город певичек - предательниц, - добавил Владимир.

- Это город тоски и смерти, - сказал Вахтанг.

- Последние четверо честных людей уедут из этого города сегодня же! решительно заявил Даниэль...

- ...Поймите, мадемуазель, это очень приличные люди, - говорил по-французски Жерар, облокотившись о дубовую перегородку, за которой сидела миловидная девушка. Ее большие серые глаза внимательно смотрели на Жерара.

- Но кто они, эти люди? - улыбаясь, спросила она.

- Неважно. Они мои друзья - этого достаточно. Они хотят поехать во Францию, и я должен им помочь. Поймите, мадемуазель, у меня никого нет, только эти друзья...

- Но кто они такие? Как их фамилии?

- Фамилии? - Жерар растерянно смотрел на девушку. - Я не знаю их фамилий... Мы обращаемся друг к другу по именам.

Девушка засмеялась, затем вновь стала серьезной.

- Они военнопленные, - нахмурившись, сказал Жерар, - мы вместе сидели в концлагере.

- Нужно обратиться в репатриационную комиссию. Кто они по национальности?

- Русский, поляк и грузин.

- Грузин? - девушка удивленно вскинула брови.

- Вы никогда не была в Грузии? Это... это прекрасная... удивительная страна! Она находится... но это неважно... Я не видел ничего более экзотического и прекрасного, чем Грузия! Клянусь вам! А какой там народ! Ах, какой там народ! Ах, какой прекрасный народ эти грузины!

- И что же, ни один из них не хочет ехать на родину? - перебила его девушка. Жерар замолчал, опустив голову. Девушка добавила после паузы. - Мне вы можете сказать. Я ведь тоже была в концлагере. Почти два года...

- Неужели, мадемуазель?! - Жерар вскинул голову, тревожно посмотрел на нее. - Значит, вы знаете, что это такое?

- К сожалению... - вздохнула девушка.

- А почему вы не едете во Францию?

- Пока мы говорим о ваших друзьях, - опять улыбнулась она, - фамилий, которых вы не знаете.

- Понимаете, мадемуазель, они тоже одинокие, неприкаянные люди... И нам не хотелось бы расставаться. Потому что единственное, что осталось у нас в этом мире, - это мы сами... Понимаете, мадемуазель, мы сами...

...Владимир, Вахтанг и Даниэль прогуливались с собакой в сквере напротив французской миссии, поглядывали на подъезд. Собака все время рвалась с поводка, тащила Даниэля вперед. Владимир и Вахтанг заметно отстали. Вахтанг глухим голосом рассказывал по-русски:

- Отца объявили врагом народа в апреле... а третьего мая арестовали. Он был большой дирижер, в Грузии его знали все... Как дирижер может быть врагом народа, скажи, а? - он иногда вскидывал голову, и его горячие черные глаза с болью смотрели на Владимира. - Третьего мая арестовали, а уже двадцать пятого мая отказались принимать передачи. Потом матери по секрету сказали, что его уже расстреляли... Даже суда не было, ты можешь это понять? Мне пришлось уйти из консерватории. Сестренку Манану из художественной школы выгнали. Ах, как она хорошо рисует, если б ты видел! Брат Леван хотел в институт поступить даже документы не взяли... - Вахтанг время от времени замолкал, словно набирал сил.-Два года работал учителем в музыкальной школе - тоже выгнали. Сын врага народа не может обучать детей. Но ведь я их музыке обучал, а не политике! гнев и горечь сверкнули в глазах Вахтанга. - Ты знаешь, Володя, я все думал, думал... Дома думал, потом на фронте, потом в лагере... Ты знаешь, не на классы людей делить надо, не на сословия, а... на честных и подлых, на злых и добрых, понимаешь?

Владимир усмехнулся, пожал плечами. А Вахтанг продолжал, с силой выговаривая слова:

- Есть люди - от Бога, а есть люди от дьявола... они везде есть, Володя... Сколько прекрасных, замечательных людей погубили, оклеветали, растоптали... Они даже прекрасную идею в страшное оружие превратили... В оружие против самих людей... Послушай, Володя, как могут близкие не верить друг другу, а? Чтобы сын отцу не верил, брат сестре! А они так сделали! Отец - враг народа, да? И старший сын пошел воевать и в плен попал, хорошо, да?

- Ну-да, лучше некуда... - нахмурился Владимир.

- Я не за себя боюсь, Володя, я новое горе всей семье принести не хочу, понимаешь, да? И домой так хочется - сердце горит. Как тут быть, а? Уж лучше "пропал без вести".

- Не думаю, что для них это будет лучше, - вновь нахмурился Владимир.

- А по-другому как? Застрелиться? Как я докажу, что не сам в плен сдался? Что меня почти мертвого взяли? А ты как докажешь?

- Но не все же такие! - почти крикнул Владимир. - Не все!