Страница 37 из 72
- Белка! Белка! Белка, ко мне!
Белка на мгновение приостановилась, обернулась посмотреть с укором на Костю: "Что ж ты, бестолочь, не понимаешь? Любовь зла!", и помчалась дальше. Он обхватил голову руками, ну что за напасть, и как не вовремя. Костя начал корить сам себя за то, что знал ведь, что у Белки течка началась, думал, что в лесу перебесится, лишь бы с каким деревенским кобелем не спуталась. Ан нет. И здесь нашла. Природа сильнее всего, против неё не попрёшь. Вот сука, предательница. Прасститутка! Блядищща! Вот так, у всех на глазах, в блуд ударилась. Свинья, определённо свинья! Которая грязи всегда найдёт.
Дальше можно было и не смотреть. Кобелиные вальсы Костя знал наизусть. Всё, охота, можно сказать, накрылась, зато можно сходить к своим отщепенцам. Проверить, всё ли там в порядке. Парочка влюблённых скрылась в зарослях, Костя поставил ружьё на предохранитель и побежал дальше.
Отщепенцев Костя перевёл поближе к Бахтино, в район Сергеевки. Александровская падь, как ему показалась, была слишком известным местом. От старых времён там осталось несколько оплывших землянок, даже вал какой-никакой имелся. Место давно брошенное, но, по всем признакам, иногда посещаемое. Там же он и встретил пятерых, сбежавших от Полфунта разбойников. Трое, Косте уже знакомые Ухо, Рыло и Нос, и двое сомнительных, с точки зрения дальнейшей от них пользы, персонажей. Один был какой-то тощий и вертлявый мужичонка, с узкими слюнявыми губами, редкими сальными волосиками и бегающим взглядом. Второй - крепкий парень лет шестнадцати, с сосредоточенным лицом, но каким-то нездоровым, граничащим с фанатичным, блеском в глазах. Казалось, что его неотступно гложет какая-то мысль.
- Вы что припёрлись? Вас не звали, - недружелюбно спросил у этих двоих Костя.
- Так Нос почуял. Нос всегда хорошее место чует, - ответил плешивый, - вот мы за ним и пошли.
- Все побежали, и я побежал, - пробормотал Костя, а в сторону незваных парней громко добавил, - идите-ка, погуляйте, пока взрослые люди разговаривают.
Первого из профессионалов звали Ухом, потому что у него почему-то одно ухо было оттопырено чуть больше, чем другое. Второго - Нос, из-за его шнобельника, похожего на прошлогодний клубень картошки, а уж третьего - просто Рыло. Ну, Рыло, оно и есть рыло. И по внешнему виду они трое чем-то схожи, манерой поведения, что ли. Держались они настороженно, и, вероятнее всего, как Костя предполагал, начали бы знакомство с наезда. Но слухи об ограблении Троекурова уже циркулировали в народе, а это было под силу только безбашенным отморозкам и, по мнению народа, только большой, хорошо организованной ватаге. И главное, удачливой. Слухи о Клетчатом начали расползаться по Владимирщине.
- А вы, гости дорогие, с чем пожаловали?
- Это ты чтоль мальца посылал? - спросил Нос, - так и пришли. Хотим узнать, что ты нам предложить хочешь.
- Вы что, девки красные, вам предложения делать? Или баре какие? Ну, раз спрашиваете... Только не знаю, будет ли у вас то, что я хочу вам предложить.
Братва не сразу сообразила, что же такое сказал Костя.
- Рассказывайте, почему от Полфунта ушли, - добавил он.
- Неча нам с Полфунтом делать, - ответил Нос.
И рассказал про ужасное. Про ничтожество, возомнившее о себе невесть кем, чуть ли Князем Земли Владимирской, особенно, после того, как Троекуров погиб. Что вокруг Полфунта крутятся какие-то скользкие личности, и вообще всё не так, как задумывалось. Ну, по крайней мере, не так, как думали эти трое. А к Косте они пришли с детской, наивной обидой, что их, ветеранов ножа и топора, задвинули на третьи роли. И делёж добычи неправедный, и Троекуров сам указывал, кого грабить, кого нет. И вообще.
Костя сделал беспроигрышный ход:
- У нас всё будет по-другому! Всё по правильному, - рубанул он ладонью по воздуху, - по справедливости! Главное, вы меня слушайте. И никто не уйдёт обиженным!
Он понял, чего ждут и на что надеются. Мифической справедливости, всеобщего равенства и разбойничьего братства. Конечно же, сладкой жизни. "Госсподя, такие взрослые, а всё в сказки верят. Романтики, блин, с большой дороги. Судя по всему, последние. А в голове каша". Однако произнёс речь, полностью соответствующую текущему политическому моменту и ожиданиям электората. Будут деньги, дом в Чикаго, много женщин и машин. И всё награбленное, безусловно, поделено будет по-братски.
- А эта шелупень откуда взялась? - спросил он напоследок, кивнув в сторону незваных гостей.
- Привязались, что репьи, - ответил Ухо, - гнали их, так нет же.
- Позови их сюда.
Пришли Лысый и Тать, как окрестил их Костя. Осторожно сели рядом с костром.
- Ну, раз пришли, так слушайте мои правила. Звать меня будете Бугор. Всё, что я ни скажу - выполнять бегом. Два раза повторять не буду. Не нравится - валите отсель, не держу. Но завтра будет поздно. С завтрашнего дня начнётся учёба, и никакой татьбы. Никаких выходов с кистенём на большую дорогу, пока не научитесь работать.
Внимательно посмотрел на собравшихся и добавил:
- Ну, раз все согласные, тогда садитесь, перекусим, чем бог послал.
Тать спросил со скрытой надеждой:
- А мы помещика Петухова убьём?
- Убьём, - пообещал Костя, - всех убьём, одни останемся.
Кашу с мясом умяли удальцы быстро.
- Лысый, помой котелок, - сказал Костя.
- А чоя, чо сразу, Лысый? Вот, малой, - он кивнул на Мыша, - есть, так пусть и моет!
Молниеносным движением Костя ударил прикладом Лысому в зубы.
- Разнуздал звякало, гнилуха! Я сказал, Лысый! Мало? Ща добавлю, - и пнул качественным носком качественного сапога Лысому под рёбра.
Оглядел всех остальных и добавил:
- Два раза не повторяю. Последний раз говорю, не нравится - пошли нахрен, я других найду.
С утра Костя проверил всех, кто на что годен. Избил каждого, несильно. Потом заявил:
- Для начала неплохо.
Атаман, атаман, атаманище. Он рычит, и кричит, и усами шевелит. Для ничего не понимающих разбойников началось совсем непонятное.
- Зачем? Зачем, - спрашивали они, - вот эти все ужимки и прыжки? Мы и так и сильные и ловкие.
Костя им раз за разом показывал, как они заблуждаются. Универсальной формулой отечественных педагогов, усиленной нынешними простыми нравами. Не умеешь - научим, не хочешь - заставим, всё остальное - вколотим. В общем, в некоторых полезных государству вооружённых подразделениях до сих пор, как всем известно, не утрачены навыки превращения самого разнообразного контингента в востребованный обществом продукт.
Через неделю, поняв, что помещика Петухова никто убивать не собирается, сбежал Тать. Костя не сильно горевал, ибо Тать никаким педагогическим Костиным приёмам не поддавался.
- Убивать надо быстро, тихо и по делу. Понял, не? Это работа. Если я увижу, что ты убиваешь просто так или из удовольствия - сразу тебя удавлю. Понял, не?
- Они тятьку... и мамку закатовали... - шипел Тать.
- Ниипёт, - отрезал Костя, - или ты будешь делать то, что я сказал, или прощай навеки, понял, не?
Малец не понял. Костя для начала избил его до потери сознания. У всех на виду, чтобы знали, что бывает, когда некоторые ссут против ветра. Нет, от него надо было избавляться. Впрочем, если выживет, будет толковый боец, но по опыту Костя знал - такие долго не живут, у которых всё прочее вперёд разума. Всё, что угодно. Ярость, месть, бахвальство, глупость, гордость или жажда славы. Погибают такие первыми, и, того хуже, заваливают операцию и всех палят. Нет, точна. Гнать. Костя собирался жить долго и счастливо, и ставить свою жизнь в зависимость от таких, с перегретой головой, отрубей, не хотел. Теперь и эта проблема снялась сама собой, а Костя даже из этого прискорбия решил устроить показательный урок. Апологеты инвективной педагогики перевернулись бы в гробах от таких экзерсисов, но Берёзову это было по барабану. Он организовал погоню за молодым придурком. Гнал своих будущих бойцов, Белка вела всех по следу. На второй день Татя поймали в стогу сена, на краю обширной луговины.