Страница 1 из 6

Хвост судьбы

Мациевская Лана

Лана Мациевская

Хвост Судьбы

Юмористические рассказы

Художник Борис Аджиев

Парк Юрского периода

Он плыл к берегу, отчаянно гребя всеми четырьмя лапами. Плыл, неся в зубах самое дорогое, что у него было, – добычу Хозяина. И ничто на свете не заставило бы его с ней расстаться! Ближе к суше покачивались густые заросли камыша, плыть стало труднее: растения цеплялись за длинную шерсть, словно стараясь утянуть его в топкую болотистую жижу. Продравшись сквозь «камышиный строй», он наконец выскочил на берег и, наскоро отряхнувшись, даже не замечая тяжести своей ноши, бросился к тому месту, где Хозяин затаился в засаде. Длинные огненно-рыжие угли развевались на бегу; со стороны казалось, что это и не угли вовсе, а крылья, и маленький стремительный «спортсмен-многоборец» сейчас взлетит над притихшим осенним лесом, таким же рыжим, как и он сам. Его гнала вперёд единственная Цель, мгновенно превращающая симпатичную, забавную, дурашливую плюшевую игрушку, какой он был в городе, в серьёзного и бесстрашного охотника, каким становился, лишь только входил под захватывающий и таинственный покров леса, – он должен принести трофей Хозяину, чего бы ему это ни стоило! И вот тот волшебный миг, ради которого и преодолевались все испытания, – Хозяин потрепал его по мокрой холке и ласково проговорил: «Молодец! Хорошая собака». Очередная Цель достигнута!

Такие минуты в его жизни выпадали не так часто, как хотелось бы. Гораздо чаще ему приходилось быть как раз не охотником, а «плюшевой игрушкой». Мало кто из людей – и чего с них спрашивать после этого! – воспринимает кокер-спаниеля (а наш герой был именно этой породы) в качестве серьёзной собаки. Этот несчастно-наивный взгляд из-под длинных, как у кокетки, ресниц; эти пресловутые уши, слишком явно напоминающие кудри мушкётера Арамиса; этот вечно виляющий обрубок хвоста, словно говорящий любому прохожему: «Я тебя люблю! Давай поиграем!»… А несколько развинченная смешная походка, а нелепые прыжки и ужимки расшалившегося «человеческого детёныша»! При такой внешности искать справедливого отношения к себе явно бессмысленно. Даже его первоначальное гордое имя Челленджер осталось лишь в собачьем паспорте и практически мгновенно было изменено на Снупи – со времен сэра Артура Конан Дойла очень многих кокеров стали традиционно называть Снупи. Но и этого мало. Младший Хозяин (которого, кстати – есть всё-таки в жизни справедливость! – тоже вместо Александра называли в семье смешным прозвищем Саньский), насмотревшись любимого мультсериала и несколько переиначив имя его героя, вообще кричал на весь двор: «Снупи-Нупи-Ду-у!» От стыда хоть под скамейку прячься!

Но Снупи не унывал. Да, Цель в его жизни появлялась редко. Зато у него была Мечта. Дело в том, что Саньский не просто увлекался, а был буквально помешан на динозаврах. Книги об этих жутких ящерах занимали почётное первое место в его библиотеке; коллекция дисков с фильмами и научными передачами давно вытеснила из видеотеки мультики и сказки. Стены в детской комнате были настолько завешаны плакатами с изображением динозавров, что обоев практически не было видно, а уж количество игрушек – от маленьких пластмассовых и резиновых фигурок до плюшевых гигантов – вообще не поддавалось исчислению. По представлениям Снупи у его Младшего Хозяина не было только одного – трофейного динозавра, добытого на настоящей охоте. И лишь такой супер-серьёзный охотник, как Снупи, способен был его добыть. И тем самым сделать Саньского абсолютно счастливым, а свою Мечту превратить в Цель!

В те редкие дни, когда его брали с собой на охоту, Снупи, нет-нет да и принюхивался – не бродит ли где-нибудь поблизости какой-нибудь динозавр-шатун. Затруднение состояло лишь в том, что пёс не знал точно, как пахнет настоящий ящер: все динозавры Саньского пахли по-разному. С внешностью тоже были проблемы: ни один динозавр не был похож на другого ни размерами, ни цветом, ни «породой» (в собачьей терминологии). Сам же Снупи был лично знаком лишь с одним динозавром – с Тирексом из соседнего подъезда. И, справедливости ради, скажем, что был он не совсем динозавром, а питбулем, к тому же добрым и вовсе не агрессивным, вопреки своему зловещему виду и не менее зловещему имечку. Так что это знакомство ничем не могло помочь нашему охотнику во время охоты. Но отважный Снупи не терял Надежды, а значит, и Мечты, и Цели.

Вы думаете, что на этом история заканчивается? Какие же в наше время могут быть динозавры? Вы ошибаетесь! История только начинается.

Надо сказать, что дом, в котором жил Снупи, располагался рядом со знаменитым Государственным Дарвиновским музеем. Этот музей был, пожалуй, любимым местом пребывания Саньского. Если бы существовала такая возможность, мальчик, наверное, и жил бы среди его экспонатов. Ещё бы! Ведь в Дарвиновском музее проходили такие увлекательные выставки, посвящённые допотопному времени! Рекламные листовки, которые раскладывали в почтовые ящики жителей близлежащих домов, постоянно приглашали желающих «погрузиться в удивительный мир древних ящеров». Вот Саньский и «погружался», может быть, даже слишком глубоко для своего возраста.

Мы сказали, что рекламные листовки, или, «по-научному», флаеры, раскладывали в почтовые ящики. Но не только. Иногда их раздавали прямо на улице специально наряженные люди, привлекая своим видом прохожих. Чаще всего «рекламодатели» одевались в костюмы добродушно-симпатичных гигантских обезьян, видимо, намекая таким образом на известную теорию английского ученого, в честь которого и был назван музей…

Саньский, гуляя со Снупи, редко покидал пределы двора. Какой толк бродить вдоль улицы, запруженной машинами, под ногами вечно спешащих по своим делам пешеходов? Сплошная нервотрёпка, и никакого удовольствия. Но в один прекрасный вечер Саньскому понадобилось забежать к своему приятелю, жившему на соседней улице, чтобы вернуть ему весьма интересную книжку про динозавров (надо ли говорить, что приятель тоже увлекался именно ими), которую тот давал другу «на почитать». Решив соединить приятное с полезным, то есть встретиться с единомышленником, а заодно и выгулять собаку, Саньский взял красочный том, призывно погремел в коридоре поводком и вместе со Снупи вышел на улицу.

Их путь лежал мимо Дарвиновского музея. Ещё издали они услышали призывный клич: «Спешите на уникальную выставку! Только у нас движущиеся фигуры динозавров в натуральную величину! Ваш ребёнок запомнит нашу выставку на всю жизнь! Спешите! До закрытия выставки осталось всего лишь несколько дней!»

Саньский не обращал внимания на вопли очередного зазывалы: выставку эту он давно успел посетить, и она не произвела на будущего ученого особого впечатления. Механические динозавры были ему далеко не так интересны, как подлинные ископаемые «ящерные» останки, другими словами, «настоящие научные экспонаты». Снупи тоже вся эта суета волновала мало. Он покорно семенил рядом с Младшим Хозяином, периодически останавливаясь, чтобы обнюхать очередной любопытный объект в виде урны, бордюрного камня или жалкого чахлого кустика травы, безнадёжно, но упорно пробивающегося сквозь асфальт. Что ему до какого-то истошно вопящего чужого человека с неприятным резким голосом?

Как вдруг…

Инстинкт охотника приказал Снупи резко остановиться. Впереди, всего лишь в нескольких метрах от него, бегал туда-сюда… настоящий динозавр. Ошибки быть не могло. Сколько раз видел Снупи у Саньского примерно такого же: с маленькой головкой, нелепой длинной шеей, «рогами» на спине, слоноподобными ногами и могучим длинным хвостом. Вот только цвет будущей добычи заставлял Снупи терзаться смутными сомнениями. Динозавр был… розовым. «Значит, он ещё и ядовит, – решил про себя Снупи. – Ну что ж! Чем добыча опаснее, тем почётнее будет её добыть. Эх, жаль, Хозяина с ружьём рядом нет. Ну да ничего. Я и сам справлюсь, не будь я в душе гордым Челленджером! Вижу Цель!»