Страница 6 из 8
24 января, 06.06
С торбой в одной руке и телефоном в другой я вихрем вылетела из туалета и очень удачно затерялась в большой группе британских школьников. С ними я дошла до ближайшего табло вылетов и там остановилась, чтобы изучить расписание рейсов на Прагу и Краснодар – я ведь пока не знала, куда полечу.
В столицу Кубани самолеты Австрийских авиалиний летали раз в день, ближайший рейс был в 9.50. А в Прагу можно было улететь в 12.20 и в 18.40.
Я с интересом рассматривала табло, мысленно прикидывая, куда бы я хотела полететь, если бы была абсолютно свободна от всяческих обязательств. Ну и от ограничений, наложенных на меня австрийской полицией, конечно. Может быть, на Багамские острова? В Париж? Или в Берлин?
«Может, в Москву?» – экономно предложил вариант побюджетнее мой внутренний голос.
На табло как раз появилась информация о прибытии рейса из столицы России.
– Вот еще! – Я помотала головой и скривилась.
Если бы я хоть чуточку хотела в Москву, составила бы компанию Ирке. Она улетела туда позавчера. С кислой миной и с близнецами под мышками, но без Моржика.
Моржик (это Иркин муж, а не животное) категорически отказался принимать участие во всероссийском слете Иркиной родни, мотивируя свой отказ невозможностью сохранить рассудок в присутствии такого множества некрасовских женщин – тех, знаете, которые коня на скаку и в горящую избу.
Моржик сказал, что он лучше сам отправится в любую горящую избу планеты, вообще куда угодно, даже в иной мир, но только не на этот семейный слет.
У Ирки, понимаете ли, две сестры, три тети, мама, бабушка и бабушкины сестры, и все они здоровенные горластые бабы, способные завалить мамонта хоровой песней.
Я уверена, что Иркина порода уходит корнями в глубинные слои палеолита, и доисторический матриархат был придуман и безжалостно насажден ее родными прабабками.
Кстати, поводом для их слета послужил как раз юбилей одной из бабусь.
Я улыбнулась, представив себе толпу Иркиных разновозрастных копий, и вдруг увидела любимую подругу совсем как живую.
В трещащем на мощной груди модном войлочном френче и клетчатой юбке с бахромой, с развевающейся рыжей гривой, в классных замшевых сапожках а-ля любимая девушка Чингачгука, Ирка быстро шагала по коридору, а казалось, что по тропе войны. Под мышкой, где обычно помещается кто-то из близнецов, она держала объемистую сумку, а в кулаке сжимала мобильник, который то потряхивала, как шейкер, то подносила к уху и хмурилась.
Картинка была такая реалистичная, что я не смогла не похвалить свое воображение:
– Ну ты даешь!
И тут воображаемая Ирка увидела меня и радостным людоедским голосом вскричала:
– Ах, вот ты где!
– Ты что, настоящая? – вытаращилась я.
– А то! Живее всех живых!
Подруга самодовольно улыбнулась и раскрыла мне объятья.
Сумка ее шлепнулась на пол, запнувшийся о сумку гражданин из той колонны, в которой шествовала Ирка, тоже шлепнулся на пол, и я поверила: да, это не сон!
Мне еще никогда не снились индусы, яростно ругающиеся на пиджин-инглиш.
– А что с твоим телефоном? – Подруга посмотрела на свой мобильник, потом на меня.
А, так она мне звонила?
Я тоже посмотрела на ее мобильник, а потом на свой. Разжала кулак – и тут мой аппарат исторг из себя серию отвратительных и постыдных звуков:
– А-а-а-а! Ы-ы-ы-ы! М-м-м-м…
Как будто в моем мобильном спрятались хворые гномы! Все семь, и все с расстроенными желудками.
В толпе, обтекающей нас с Иркой, послышались смешки, и я жутко сконфузилась.
– Ого! – сочувственно крякнула моя подруга. – Что, плохо тут у вас с кормами?
– С мозгами у нас плохо, – слабым голосом откликнулась я, с тихим ужасом созерцая позорно кряхтящий мобильник и понимая, что это не мой телефон!
«То есть ты стибрила мобилу у Геракакла?» – нехорошо развеселился мой внутренний голос.
А так и было!
– За мной! – скомандовала я Ирке, срываясь с места.
Подруга послушно прогалопировала следом.
С мучительным скрежетом – на повороте меня занесло – я влетела в знакомый закуток и ворвалась в мужской клозет.
– Ого! – повторила Ирка, топая за мной след в след.
Одинокий джентльмен у писсуара ахнул и дернулся, потеряв управление процессом.
– Пардон, мусью! – конспиративным басом рявкнула смышленая Ирка.
Мы вломились в кабинку.
– Подвинься! – Я оттолкнула габаритную подружку и привычно пала на колени.
Сунула руку под перегородку, нащупала замшевый башмак. Похоже, он не стронулся с места.
Хлопнула дверь, выпуская многословно негодующего подмоченного джентльмена.
– Держи дверь, чтобы никто не вошел! – скомандовала я Ирке, привычно сооружая перископ из пудреницы.
И вот за что я особенно люблю свою лучшую подругу – в критическую минуту она действует, а не болтает.
– Держу!
Ирка плотно привалилась к двери в сортир круглым боком.
Можно было не сомневаться, что рубеж надежно защищен: в моей подруженьке сто пятнадцать кило живого веса. Без стенобитных орудий никто в туалет не ворвется!
С верным пудреничным перископом наготове я влезла ногами на унитаз и вытянула руку с зеркальцем, стараясь заглянуть в соседнюю кабинку.
Заглянула. И чуть не сверзилась с унитаза, увидев запрокинутое к потолку желто-коричневое лицо с отвисшей челюстью и выпученными глазами.
– Что? Что там?! – страшным шепотом спросила Ирка.
– М-м-м…
– Да не мямли!
– М-мертвяк!
– Да ладно?!
Ирка шагнула к кабинке.
– Стой, где стоишь! – бешено рявкнула я и осторожно – коленки затряслись – спустилась с унитаза.
Оторвала длинную полосу туалетной бумаги и тщательно протерла ею со всех сторон чужой мобильник, предварительно обильно на него поплевав.
«А вот это ты зря, слюна – прекрасный материал для генетического анализа», – включился мой внутренний голос.
– И то правда!
Я секунду подумала, примерилась и аккуратно уронила чужой аппарат в унитаз.
– Что ты там делаешь?
Ирка с вытянутой шеей была похожа на гибрид слона и жирафа.
– Уничтожаю следы.
Брезгливо морщась, я выудила мобильник из воды, еще раз энергично потерла его бумагой и забросила туда же, откуда взяла – в соседнюю кабинку.
Наружная дверь, прижатая Иркиным боком, завибрировала.
Кому-то сильно приспичило.
– Слушай сюда! По моей команде отпустишь дверь и запрыгнешь в ближайшую кабинку, – решительной скороговоркой распорядилась я. – Тот, кто за дверью, войдет в сортир, а мы будем ждать, пока он справит нужду и выйдет. А потом мы убежим!
– А если он не по малой нужде, а по большой? – резонно уточнила Ирка.
– Тогда подождем, пока он запрется в свободной кабинке, а потом все равно убежим!
– Согласна.
– Тогда давай на счет «три».
Я закрыла дверь своей кабинки и из нее прокричала:
– Раз… Два… Три!!!
Топ, топ, бряк.
Скрипнула дверь, по кафелю звонко прошлепали подошвы, щелкнул замок кабинки.
Мы с Иркой синхронно выскочили из сортирных келий и бок о бок вылетели из туалета, едва не сбив, как кегли, компанию индусов в нарядных чалмах.
24 января, 06.40
– Лея, из мужского туалета выбежали две тети. Они дяди-геи, да? – потянув за полу куртки старшую сестру, сказал наблюдательный мальчик Курт.
– Молодец, быстро учишься, – не отрывая взгляд от экрана смартфона, сказала Лея.
– О, геи? А, геи! – заметно успокаиваясь, обменялись репликами индусы.
Через десять минут они улетели в родной Мумбаи, унеся с собой шокирующие знания о европейской половой распущенности и лишив полицию Австрии возможности получить бесценные свидетельские показания.
24 января, 06.45
– Куда… бежим? – с трудом нагнав меня, в два приема выдохнула Ирка.
Я затормозила и огляделась:
– Туда!
– Что, снова в туалет?!