Страница 2 из 25
Вспомним, как отзывался известный английский государственный деятель лорд Дерби в своих речах в палате общин в середине XIX столетия о своих соплеменниках: «Мы обманываем, – говорил он, – самым бессовестным образом дружественные нам нации. Мы настаиваем на точном соблюдении международных законов, если это соответствует нашим выгодам; в противном случае мы забываем о них. История права собственности на море, которое я позволю себе назвать бесправием, представляет собой неизгладимый пример безмерного эгоизма и алчности британского народа».
И это говорил английский лорд!
Все народы на земном шаре имели случай испытать на себе безмерную алчность и циничный эгоизм «коварного Альбиона». Коммерческая мощь колониальной империи Испании пала под ударами Англии лишь только оказалась опасной последней; Гибралтар остался в руках у британцев. От богатства Голландии после целого ряда кровопролитных войн не осталось и следа, и только одной Англии обязана эта страна полным крушением своего былого могущества и силы и низведением на степень второстепенного государства. Не может забыть коварства Англии и Дания, флот которой в 1807 г. был внезапно захвачен и уничтожен; одновременно подверглась бомбардировке и была сожжена и столица королевства. Все это произошло во время полного мира, когда никому и в голову не приходило думать о войне. Также неожиданно поплатился в 1840 г. и Китай за то, что осмелился поднять голос против торговли опиумом, которая обогащала карман Англии. Тяжело чувствует британское иго Египет, разбойнически отторгнутый от Турции и принужденный по дорогой цене покупать у Англии свой хлеб, чтобы повысить этим ее доходы и играть на руку ее политике, которая стремится извести хлебопашество в долине Нила и насадить здесь хлопок для обеспечения своей независимости от Америки. Стонет под этим игом и Индия, умирающая от чумы и голода и обложенная ежегодной данью в размере 1,5 миллиардов в уплату за блага английской культуры, которую тщетно пытается сбросить с себя несчастный народ. Хорошо знают, что такое Англия и буры, превратившиеся в ее рабов только за то, что в их земле лежат богатейшие золотые россыпи и месторождения алмазов. Чувствовали на себе руку «коварного Альбиона» и Турция, потерявшая немало своих земель по воле британского правительства, и Франция, испытавшая жестокое унижение во время инцидента с Фашодой, и Россия, разгромленная Японией, и Португалия, превратившаяся в вассала Англии, и Испания, которой закрыли двери в Африку, и Соединенные Штаты, которым Англия пыталась помешать укреплять Панамский канал только оттого, что это угрожало британским интересам и британской предприимчивости. Потеряв политическую власть над Америкой, Англия решила действовать здесь, придерживаясь принципа: «неосведомленность – лучшее средство воздействия как на отдельного человека, так и на целые нации»; и она постаралась окружить «государство свободных людей» целой сетью британских телеграфных кабелей, так что американцы принуждены теперь даже мыслить не по-американски, а по-английски. И в области мысли и чувства Англия сумела накинуть на Америку то же рабское ярмо, которое оно с оружием в руках пытается навязать и всем остальным нациям. Вспомним, что писал великий английский писатель Томас Карлэйль о любви англичан к истине: «Нет англичанина, который смог бы ответить, что есть истина. Более 200 лет, как мы прикрываем и затемняем ее целым рядом условностей и традиций. Мы считаем, что показывать голую истину слишком опасно и стараемся упростить ее добавлением различного рода законов и положений. Это называется на языке наших государственных деятелей „держаться золотой середины“.
Трудно найти на земном шаре нацию, которую Англия политически или морально не окутала бы цепями рабства в угоду своей ненасытной алчности и безграничному эгоизму. Только Германская империя избежала этой участи. После Сараевского цареубийства Франция и Россия оказались послушным орудием в руках С. Джемского кабинета. И если им не удастся добиться осуществления британских планов, то Англия готова сама выступить на арену общеевропейской войны. Предлог для разрыва найти не трудно. В этих случаях англичане никогда не стеснялись. 200 лет тому назад они откровенно сознавались, что им надо было „уничтожить голландскую торговлю“; теперь времена изменились, приходится прикрываться благородными побуждениями, а в то доброе старое время один английский адмирал прямо заявлял: „Что там говорить о предлогах? Все, что так нужно нам в настоящее время, это торговля, которой владеет Голландия. Вот вам и достаточный предлог для войны“.
Теперь то же рассуждение применяется и к Германии. Еще в 1897 г. один английский журнал „Saturday Review“ совершенно откровенно писал: „процветание Англии мыслимо лишь при полном уничтожении Германии. Если Германии завтра не будет, то каждый англичанин сразу же станет богаче. Если нации решались на долголетние войны для поддержания своего престижа или по причинам династическим, то во сколько же раз законнее борьба за мировую торговлю и за обладание несчетными миллиардами?“
Итак, Британия готовилась к войне с нами и ждала только удобной минуты. Рано или поздно, вмешавшись сама в открытую борьбу или же выждав время, когда Германия будет обессилена в борьбе с третьей державой, Англия выступила бы против нас. И эта великая война, затянувшаяся, может быть, на долгие годы, дело ее рук. Единственная страна, отвергнувшая британское иго, принуждена доказывать миру всю глубину британской алчности и эгоизма.[* Многие размышления X. Мюккэ по поводу мировой торговли актуальны и сегодня, т. е. спустя более чем 80 лет (Прим. ред.).]
„Батарея готова“, „минные аппараты готовы“, „машины готовы“, „рулевая готова“, „партии заделки пробоин проверены“, „сигнальные приспособления и радиотелеграф готовы“.
Эти доклады следовали один за другим так быстро, что я принужден был оторваться от своих мыслей. Быстрый обход корабля, и я мог доложить командиру: „крейсер готов к бою“.
15-узловым ходом мы направились в Цусимский пролив. С наступлением темноты команду развели на две вахты; половина осталась бодрствовать у орудий и прожекторов, на сигнальных постах, у минных аппаратов, в машинах и кочегарках, а остальной половине разрешено лечь в койки не раздеваясь, чтобы в полной готовности занять свои места по тревоге. Командир и старший офицер стояли на мостике повахтенно.
„Эмден“ направлялся на север в Цусимский пролив. Ночь была темная, луна не всходила. Ничего не видно даже вблизи. Конечно, на палубе убраны все огни, иллюминаторы задраены боевыми крышками, световые люки завешены и приняты все меры, чтобы из труб не было факелов.
Рассекаемое форштевнем море слабо светилось. Струя воды, возмущенная работой винтов, долго была видна за кормой, как луч зеленоватого света. Волны, вкатывавшиеся на полубак и разбивавшиеся о борт корабля, обдавали весь крейсер дождем светящейся пыли, и „Эмден“ шел, весь мерцая и отливая красно-зеленым золотом. В темной воде то здесь, то там виднелись какие-то светящиеся Причудливые блики продолговатой формы, и сигнальщикам несколько раз мерещились подводные лодки.
В 4 часа утра II вахта была отпущена спать. На мостике меня сменил командир. Начинало светать. Я спустился к себе в каюту и только что расположился вздремнуть, как вдруг затрещали авральные звонки и послышался топот нескольких сотен бегущих ног. Боевая тревога. Еще несколько мгновений, и вся команда на своих местах. Неужели нам будет такая удача, что в первый же день мы встретимся с русскими или французскими судами, сосредоточенными, согласно нашим сведениям, у Владивостока?
По вибрации корпуса чувствовалось, что машины работают на полный ход. В предрассветной мгле прямо по носу вырисовывался корпус большого корабля; он шел без огней, и можно было предполагать, что это военное судно. „Эмден“ сближался с ним на полном ходу. Заметив нас, он резко изменил курс и стал уходить. Целые облака дыма повалили из его труб, и он прибавил ходу, направляясь к японским берегам, до которых было около 15 миль. Тяжелые клубы дыма стлались по воде и окутывали нас непроницаемой пеленой. От убегающего корабля виднелись лишь верхушки стенег, и распознать его было совершенно невозможно. Но поведение его доказывало, что это не нейтральный корабль.