Страница 33 из 270
Удивление Заура стало бескрайним, когда дверь таки открыли, и на порог вышла кареглазая юница-брюнетка лет восемнадцати в отнюдь не целомудренном халатике. Судя по мокрым волосам и фену в её руке, она только из ванной. Лицо её озаряла приветливая улыбка человека, который не умеет бояться, потому что не знал никаких жизненных невзгод. Заур хотел бы уметь так же напрягать свои мимические мышцы.
– День добрый. – Лёгким кивком Пападакис обозначил галантный поклон. – Можем ли мы увидеться с Ильсом?
– А его нет. – Девушка чуть наклонила голову, отчего на лицо её упала непослушная влажная прядь. – Мы уже неделю как не виделись. У него дела важные… Но он звонил, обещал заехать после торжества.
Наконец она заметила за широкой спиной шефа Заура, Хельгу с блондинкой и ноги одного из трупов в луже крови. Улыбка сползла с милого, если не сказать красивого, лица. Оно показалось Зауру знакомым. Где-то он уже видел эти черты, да и жесты её…
– Когда мы уйдём, вызови палачей и труповозку, – велел брюнетке Пападакис и двинул к лифту. Он ничуть не сомневался, что активист Заур последует за ним.
И он не ошибся: Заур последовал. За ним устремились Милена и Хельга. Все они чудом – учитывая габариты Пападакиса и ширину бёдер Хельги – втиснулись в кабинку.
– Навестим Ильяса на празднике жизни, – первым нарушил напряжённое молчание Пападакис. – День рождения у него сегодня. Я знаю, где отмечает.
Консьержки не было в её закутке, а на улице Заур не увидел «вепря» шефа, что показалось странным. Почему шеф без личного автотранспорта? Не на такси же он сюда приехал?.. Что-то ещё Заур упустил, какую-то на порядок серьёзнее странность, только вот он никак не мог сообразить какую. Сильно Пападакис его по голове ударил, немного подташнивает.
Не дожидаясь попутчиков, шеф зашагал к «хаммеру», будто абсолютно был уверен, что этот джип – Заура и его подруг. На проезжей части машины тормозили перед ним, с визгом разворачивались, но Пападакис, казалось, их не замечал. Для него существовали лишь только он и его цель. Всё прочее, мешающее, не имеющее отношение, шеф отказывался не только замечать, но вообще воспринимать.
Стоило Милене разблокировать двери, Пападакис тут же юрко плюхнулся на сидение сзади, умудрившись при своих нескромных габаритах закинуть ногу за ногу. Заур сел рядом, заметив, как шеф повёл носом назад, к багажнику, где лежал арсенал. У Пападакиса прямо нюх на криминал.
– Может, скажете, куда едем? – Уже не «жиртрест», уже на «вы». На Милену явно подействовала манера общения начальника Управы.
– Давай прямо, первый перекрёсток направо, – скомандовал шеф. – Потом дальше скажу.
Хельга скривилась, будто укусила несвежее, Зауру тоже не понравилась скрытность Пападакиса, но не Милене – она рванула с места так, что тушу пана Алекса распластало жирным пятном по сидению.
– Телевизор включи, – велел шеф, действительно не страдая от перегрузок или же умело маскируя дискомфорт. – А то тихо, как в гробу.
Проявив неожиданную покладистость, блондинка вновь повиновалась.
Заур мельком взглянул на экран – и прикипел. Уж очень его заинтересовали новости из-за рубежа. Не каждый день палач убивает президента страны. Тем более – твоей страны. Тем более – твой коллега, с которым ты буквально вчера пил хмельное в автозаке, везя на казнь известного на весь мир преступника[14].
Мигель – так звали палача-убийцу. Он был одним из тех, кто сопровождал гаранта в поездке на саммит в Штаты, где гарант должен был на весь мир объявить, что он намерен развязать ядерную войну. У мёртвого президента – камера показала его крупно – на руке были часы «Bregguett», верный признак того, что с ним при жизни было не всё в порядке. Так что Мигель, получается, совершил подвиг? Только вот об этом никто не узнает…
И потому у начальства Мигеля – у его непосредственного босса Алекса Пападакиса – серьёзные неприятности.
Вот, значит, в чем кроется разгадка странного поведения шефа: у него такие проблемы, что хоть вешайся, и потому срочно требуется раскрыть громкое дело. Лучше – совершить подвиг. Это всё для того, чтобы выглядеть перед новым руководством страны не обделавшимся по самое не хочу функционером, но крутым героем-палачом со слегка подмоченной репутацией.
Умно, ничего не скажешь. Заур усмехнулся, глядя на гладкие щёки Пападакиса. Но главное – его хитроумные планы на пользу общему делу.
Сам того не зная, шеф – бывший шеф! – совершит богоугодный поступок.
Вместе с Зауром, Хельгой и Миленой он спасёт человечество.
Будка в кузове грузовика, в которую нас загнали Осёл и Птичка, была сделана абы как и абы из чего. Половину заклёпок, соединяющих ржавые листы с балками, сорвало, сварочные швы прохудились и разошлись, но и того, что осталось, вполне хватало, чтобы удержать меня и Патрика внутри душегубки. Нас пристегнули «крабами» к цепи, вторым концом намотанной на горизонтальную трубу, пересекающую всю будку по диагонали на уровне моей груди, переведя тем самым шансы на побег из «очень вероятных» в «крайне сомнительные».
Но пока я жив, свободу буду искать неистово, безнадёжно это или нет. Нет такой темницы, которая сумела бы удержать Максимку Краевого!..
Правда, будке это пока удавалось.
Листы металла скрежетали и трещали. Если хотелось пройтись-размяться, следовало внимательней смотреть под ноги, потому что кое-где поверхности были заляпаны дрянью, по виду слабо отличающейся от солидола да и поскользнуться на этой дряни было так же просто как на солидоле, что я дважды уже, чертыхаясь, проделал.
Предупреждаю: нельзя близко подводить забрало к решётке на двери, чтобы на колдобине о металл не расхряпать прозрачный материал, из которого оно сделано. На моём забрале сплела паутину трещина, уничтожившая множество нервных клеток у меня и Патрика, ибо мы знали, чем грозит разгерметизация защиты. Обошлось – прошло уже несколько часов, стемнело, потом рассвело, мы поспали, а теперь я вновь у решётки – наслаждаюсь проплывающими мимо пейзажами. Даже там, где асфальт был свободен, грузовик неспешно полз по улицам, бессистемно, как мне казалось, сворачивая то вправо, то влево. Частенько он останавливался на перекрёстках, будто ожидая зелёного сигнала светофора, хотя не было тут никаких светофоров, зато попадались остовы машин, которые следовало столкнуть тараном с пути.
Вот и сейчас я пялился на разрушенный город, от которого меня отделяла решётка. Из канализационной шахты, мимо которой проехал грузовик, выбралась биомеханическая тварь омерзительной наружности – что-то вроде гигантской многоножки – и, споро рыся всеми своими лапами, помчалась вслед за грузовиком. Я зевнул. И в тот же миг молния ударила в многоножку, продырявив её, точно шпилька – обычное насекомое. Из окна дома, к которому вездеход приблизился на повороте, на крышу будки прыгнуло что-то крупное, я толком не успел рассмотреть это существо. Будка изнутри и – главное! – снаружи пошла синими мелкими молниями, которые змеились по стальным поверхностям, пока прыгучая тварь не свалилась с грузовика на асфальт. У неё было несимметричное тело, как и у многих бионоидов. Когда она приземлилась на будку, сработал датчик, контакты замкнулись… Многие бионоиды – согласно моим наблюдениям – плохо переносят электричество.
Если я и Патрик хоть немного поспали, то ни Осёл, ни Птичка не сомкнули глаз, или что там у них вместо. Ведь одному надо было вести грузовик, а второму – отстреливаться от разнообразнейших тварей, общим у которых было одно – они хотели растерзать грузовик и тех, кто в нём ехал.
В какой-то момент Патрик искренно пожелал Ослу и Птичке удачи. Чуть позже я понял, что передумал покидать будку – побег временно отменяется – и понадеялся, что в кабине предостаточно зарядов для единственной уцелевшей пушки, стреляющей шаровыми молниями.
Ещё залп – спасибо нашим метким хозяевам! – и ещё один клыкастый монстр в агонии засучил когтистыми лапами.
14
Речь идёт о событиях, описанных в романе А. Шакилова «Герои Зоны. Ядерные ангелы».