Страница 252 из 270
– Чего, чего? Воевать дальше. Они ща на штурм пойдут, скорее всего. На ближний контакт. Гляди в оба. Правый торец сельпо твой. Я тут их встречу. Слышь, Эскимо?
– Да.
– Как прилипнут к стенам, кинь пару «эфок» вниз и пальни разок. Затем ори: «В атаку-у!». На понт возьмем чертей этих. А я уж познакомлюсь с ними ближе. И не высовывайся зря, слышь?
– Понял, понял я.
– Давай, дуй, орелик! А-а, да… и еще, Эскимо?
– Я.
– Командира разведки спецназа не забыл еще? – Корсар улыбнулся, обнажая ряды желтых зубов.
– Истребителя? Нет, конечно. А что?..
– Живой Никита! Нашелся. В Бункере он, под Станцией. Но это потом. Щас давай с «черными» разберемся… если, конечно, они первыми нас не оприходуют. Дуй давай!
– Йе-е-с! – сталкер сделал одобрительный жест и с улыбкой исчез за стеной.
Трескотня винтовок стала ближе, дым и пыль застилали глаза, постоянно осыпающаяся штукатурка и визг пуль действовали на нервы. Корсар торопливо огляделся, прикинул что-то, скривился в злорадной ухмылке и, бросив короткое «опачки!», выстрелил из-за укрытия наружу. Он специально обозначил себя, но тут же перекатился к соседнему подоконнику и залег за оторванным чугунным радиатором отопления, стоящим перпендикулярно к окну. На его прежнем месте разорвалась граната М203, не причинив вреда сталкеру, только слегка оглушила. Он, продолжая злорадно скалиться и шептать матерные слова, перезарядил АК, прислонил его к стене, вынул нож, пистолет Ярыгина, скинул лямку рюкзака с плеча и подобрал под себя ноги. Его поза говорила о готовящемся отражении нападения извне.
И он не ошибся!
Как действует штурмующий здание боец? Да типично действует и ведет себя отработанно привычно: забрасывает в окно гранату, приседает, зажимает голову, уши, глаза, иногда открывая рот, сжимается в комок, а после взрыва вскакивает и ныряет внутрь, иногда посылая туда еще и очередь из автомата. Так? Так! Подобным образом поступают девяносто девять процентов атакующих.
Корсар знал это и, в общем-то, сам так делал, когда приходилось брать штурмом какой-нибудь дом. Но здесь он оказался по ту сторону баррикады, поэтому предвидел такую комбинацию и от врага. Услышав знакомый «чпок» скобы гранаты, а затем и метнувшийся мимо головы оливковый мячик, он тут же покинул комнату в ловком прыжке наружу. На раздавшийся взрыв, снопы огня и выброшенные взрывной волной кучи хлама и мусора из трех окон первого этажа Корсар почти не обратил внимания, спрыгнув на землю рядом с «черным». Тот только начал выпрямляться из позы «зю», скрипя тяжелой снарягой, как в горло ему ровно между нагрудным щитком экзоскелета и «намордником» шлема вошел нож сталкера. До самой рукоятки.
Тотчас Корсар схватил агонизирующее ослабевающее тело карателя и дернул на себя, прикрываясь от возможного обстрела другого противника. Ладонь нырнула в открытую кобуру, нащупала рифленую рукоять ПЯ и изготовила пистолет к стрельбе. В десяти метрах возникла фигура «черного» с винтовкой навскидку. Две секунды сомнений, стрелять или нет в неприятеля сквозь своего боевого товарища, погубили нападающего. Из-под массивного плеча заколотого ножом штурмовика захлопал пистолет сталкера. Не целясь, в неудобной позе, с наваленным на себя телом мертвеца, Корсар почти от бедра стал расстреливать врага методично, не спеша, нащупывая его слабое место. Пули почти все попадали в цель, ложась рядом друг с другом. Голова, грудь, живот, таз, бедро, голень. То есть, шлем, броник, щиток, щиток. Десяток патронов ушло в расход, а «черный» только отшатнулся пару раз да охнул. Но зато удалось напугать бойца – нервы расстреливаемого не выдержали. И он повернулся боком, чтобы уйти с траектории выстрелов, еще умом не понимая, что пистолет не может причинить вреда экзоскелету. И что в его руках штурмовая винтовка – гроза любого противника. Три последние пули Корсар всадил под мышку «черному», отпустил тело мертвеца и пустой пистолет, сорвал с нагрудного кармана РГД, вскочил и бросил ее в скрюченного от боли карателя. Не дожидаясь последствий действия гранаты, запрыгнул на изувеченный подоконник и нырнул внутрь задымленного помещения, хватая в охапку свой АК-107. Взрыв. Вопль. Стон.
«Ну, а теперь фанфары от всех сталкеров Зоны!». Корсар привстал, держа автомат наготове, быстро прицелился и дал короткую очередь. Никогда в лицо старался не стрелять, но тут особый случай. Израненный осколками гранаты штурмовик упал кулем и уже не двигался.
– Оревуар, бляха муха! – крикнул сталкер и показал пальцем непристойный жест.
С торца здания ухнул взрыв, и затрещали выстрелы. Там еще шла схватка и, по-видимому, парни его отряда нуждались в помощи. Корсар торопливо зарядил подствольник последним ВОГом, проверил магазин автомата, осторожно вылез из окна наружу, поменял обойму оброненного ПЯ, сорвал с трупа гранату и ГП-37, огляделся. Никого. Дым пожарища третьего этажа и сверкание «фонтана» слева во дворе сельпо. «Не разбудить бы аномалию эту, а то засыплет округу углями лавы». Сталкер закинул трофейное оружие за спину и побежал к углу. «Стреляют, значит, еще живы пацаны!». И он оказался прав…
«Всем волонтерам срочный сбор у Ограды. Раритетный тайник. Вызволяем командира. Сваливаем домой. Любая помощь приветствуется. Холод».
«Я Корсар. Выдвигаемся. Ждите».
«Док на связи. Иду. Со мной пятеро».
«Зубоскал принял. Буду».
«Мы поможем. До заката ожидайте. Квад Аперкорта».
«Корсар? Десантура? Разведка? Я тоже подкачу. Тагил».
«И я спешу. Без меня не начинайте. Бодайбо».
«Ждем в гости. Молитесь. Бастион».
Погода выдалась в этот день не ахти. Мартовский дождик, холодный и затяжной, казалось, проникал во все закоулки тела, моросил, мочил снарягу и экипировку. Одна польза была от него – обозначил некоторые аномалии на местности, шипя паром при контакте с ними. Мурашки и постоянная дрожь бодрили, спины потели, в горле сохло. Объяснение было очевидно – впереди высилась Большая Ограда, за ней комплекс Станции. И кругом, видимо, бастионовцы! Близость жесткой радиации и супермутантов тоже не радовала. Совсем.
Ни солнца, ни отблеска Купола, ни привычного карканья воронья. Пелена серых туч, грязные комья снега кое-где да чернь холодной земли. Болотина чавкает под ногами. Тоскливо и мерно гудит котельная на АЭС. Абзац полный! И в таких условиях еще и воевать!
Хрюкнувший в чахлых кустах свинорыл сморщил от удивления и без того плоскую уродливую морду размером с передок разбитого «Запорожца», дернулся и исчез.
Между травяных кочек мелькнула аскарида, удирая прочь, не успевая вонзиться в чрево насыщенной влагой почвы. Поскрипывала изъеденная ржавчиной бочка между двух рытвин, и недалеко булькала лужа оранжевой жидкости неизвестного происхождения. В Зоне всегда что-то новое появляется. Особенно после Выбросов. А он вчера был. Значит, сейчас пока хоть в этом плане спокойно.
Два десятка вооруженных людей сидели на корточках, ощетинившись стволами, ПДА и оптикой. Молча, не издавая никаких звуков, ожидая команды старшего и сообщения дозора.
Это был сводный отряд, наспех собранный для рейда на АЭС, для прорыва обороны периметра Станции, освобождения Истребителя и проводов группы спецназа домой, в свое измерение и время.
На лицах бойцов, грязных, обросших, печальных и сосредоточенных, застыли тоскливые выражения. Было и страшновато, и волнительно, и грустно. В иной мир уходили друзья. Те, кто уже год делил радости и горести, потери и приобретения, пил и ел с местными из одной посуды, прикрывал, выручал и всячески помогал. А теперь готовились навсегда покинуть Зону и товарищей. Было больно и горько.
Корсар вздрогнул и опустил бинокль, повернулся к Холоду:
– Ден, есть знак от Зубоскала. Чисто.
– Понял. Ну что, братва, работаем? Согласно плану. Подъем.
– Работаем, братишка!
Бойцы обменялись жестами, и отряд разбился на две группы по десять человек. Вот одна из них короткими перебежками выдвинулась вперед, пригибаясь, четко следуя за Корсаром и Тагилом с детектором аномалий и летящими болтами. Оставшиеся во главе с Холодом приникли к оптическим прицелам и мушкам стволов. Страховали первую группу.