Страница 23 из 270
Враг твоего врага – твой друг? Как бы не так. По сему поводу математики говорят так: «Это условие необходимое, но не достаточное».
Грохот выстрелов ласкал слух палача, ведь куда приятней, когда стреляешь ты, а не в тебя. Миг тишины. Щелчок. Пустые магазины ещё не упали на асфальт, а из полной замены уже выдвигались патроны, из патронов вышибались пули, летящие точно в цель, – в кору и годовые кольца. Щелчок. И вновь в «микробиках» новые магазины. Эдак у Заура скоро закончатся боеприпасы. Зато он всё ещё жив и почти что вплотную подобрался к убийце, не давая тому и носа высунуть из-за древесных стволов.
Миг тишины был неуловимо коротким, но всё же в него сумел вклиниться крик:
– Заур! Не стреляй!
Женский голос. Знакомый. Палач замер, ожидая продолжения. Пальцы – родной и искусственный – на спусковых крючках.
– Это я, Милена! Жена Края! Заур, пожалуйста! Не стреляй!
Милена? Как она здесь очутилась? Не просто в Киеве, но именно там, куда отправился Заур, чтобы выяснить, где враги рода человеческого спрятали бионоид-бомбу?! Всё это очень подозрительно. И уже только поэтому не следовало открывать огонь. Однако и спрятать ПП в карманы палач не спешил.
Сообразив, что Заур не горит желанием сделать из неё труп, женщина выбралась из-за тополей. Руки подняла над головой, показала пустые ладони.
Несомненно это была Милена. Роскошные светлые волосы, ангельское лицо. И слишком откровенное платье: что не сумел показать вырез, отлично просматривалось свою тонкую – до неприличной прозрачности! – ткань. Суккуб с дамской сумочкой через плечо. Дьяволица. Сердце в груди палача забилось быстрее. Только не хватало смущённо покраснеть и отвести глаза от вызывающе сладострастной плоти грешницы. Заур теперь с Хельгой, у них любовь, чистая и взаимно-искренняя, а потому чары Милены на него не действуют. Ну, почти. Некоторый прилив крови ниже пупка будем считать гематомой, которая вскоре рассосётся.
Заметив, что, глядя на Милену, он перестал дышать, палач разозлился. И встретил жену Края – а ведь она спасла ему жизнь – резким вопросом:
– Откуда у тебя оружие?
Опустив руки, чтобы якобы поправить платье, она снисходительно фыркнула:
– Я – из Вавилона. Ствол оставила за деревьями. Не против, если подниму?
Заур сделал вид, что не услышал вопроса. Не мог же он, истинный палач, разрешить грешнице незаконно обладать огнестрельным оружием, из которого совершено двойное убийство?!.. С другой стороны, Милена скорее друг, чем враг, а друзей Зауру сейчас ой как не хватает. Тем более – друзей, у которых есть оружие и которые умеют им пользоваться.
«Надо выяснить, что она здесь делает, – решил палач. – А там видно будет».
– Ты могла добраться в Киев на самолёте, на поезде или на машине. В любом случае досмотра не избежать. Вещи всех гостей города досматривают. Никак без обыска. Нам не нужны здесь террористы.
Милена закатила бесстыжие ярко-голубые глаза и опять фыркнула, точно кошка, которую погладили против шерсти:
– Уж с мужиками, палач, я всегда сумею договориться.
Яснее ясного. Её никто не досматривал. Использовав свои женские штучки, она сумела заморочить служивым голову. Истинно суккуб. Заур поставил «микробики» на предохранитель и сунул в карманы плаща.
Милена кивнула на тела, задрапированные в чёрные комбинезоны:
– Вовремя я их уделала, да, Заур?
– Господь возблагодарит тебя за доброе дело.
Дьяволица фыркнула совсем уж богохульно – так, что палач едва удержался от крестного знамения в её адрес. Сейчас есть дела поважнее, чем спасение одной безнадёжно заблудшей души, пусть и запертой в столь совершенном теле.
Демонстративно не заметив, как она подобрала свой «маузер», – тот самый легендарный, с несъёмным магазином и обоймой на десять патронов – он вернулся к пылающему гаражу и трупам, застывших напротив входа в позах перепивших гуляк. И хоть колонки опрокинуло ударной волной взрыва, недопитая бутылка уцелела, да и мятая сигаретная пачка валялась рядом.
Где, интересно, Милена сумела добыть боевой раритет времён революции 17-го года?..
Словно прочитав его мысли, дьяволица ответила на незаданный вопрос:
– Пушку эту – стильная штучка, да? – я у одного мачо одолжила. Вместе с тачкой.
Заур сделал вид, что не услышал.
Он опасался, что обитатели гаражей заинтересуются перестрелкой, в крайнем случае – явятся сюда, чтобы потушить пожар, но нет, никто не спешил с огнетушителем или хотя бы с багром, выкрашенным в красный цвет.
И всё же он велел Милене:
– Смотри в оба. Чтобы ни один грешник не подобрался незамеченным.
Она подчёркнуто серьёзно – с издёвкой значит – кивнула:
– Стрелять буду сразу на поражение. А уж потом Господь разберёт, где свои, а где чужие, правильно, святоша?
Ветер игриво шевельнул окурки у каблуков ботинок.
Заур провёл ладонью по лысине раз, другой – не помогло. Тогда он закрыл глаза и посчитал до десяти. И повторил. Эта дамочка могла кого угодно довести до греха.
Стараясь не обращать на неё внимания, как на неизбежное зло вроде запаха гари и дыма от горящего гаража, палач ещё раз окинул взглядом место преступления. От меломана практически ничего не осталось, так что не было смысла геройствовать и лезть в огонь. А вот снаружи ещё есть шанс отыскать улики, которые помогут в дальнейшем расследовании.
Натекло из грешников если не море, так алое озеро точно. Марать новые ботинки не хотелось. Когда ещё безработный палач позволит себе приличную обувь? Внимательно глядя под ноги, Заур миновал все «заливы», «речушки» и «ручейки». Вообще-то ближайший к нему грешник был ещё жив, чем, судя по характеру ранений, вполне можно пренебречь. Бородач вытянул руку, пытаясь достать автомат, который он обронил при падении. До пистолетной рукоятки было аж сантиметров десять, но Заур решил не рисковать – пнул оружие подальше, в мокрое. Риск – это искус сатаны. Разоружать второго грешника надобности не было: если с такой дырой в черепе он сможет вести огонь, палач обещает уверовать в вуду и живых мертвецов.
– Мне нужно задать вам… – Заур осёкся. Беседовать-то уже не с кем. Ещё живой перестал быть таковым и обрёл наконец вечный покой на дне адской сковородки.
– Сам с собой разговариваешь? – Милена задалась целью довести его белого каления. Она что, специально нарывается? Иначе вела бы себя смиреннее. – Скажи, все палачи с придурью? Или ты один такой уникальный?
В который раз уже Заур решил не обращать на неё внимание.
О том, как и зачем она здесь оказалась, он расспросит её потом, игнорируя её красоту и забыв про то, что они вместе пережили в подземельях Парадиза. И никаких поблажек! Но – всё это потом.
Потому что сейчас Зару жаль, очень жаль, что покойный не успел поделиться с ним своими тайнами. Взамен палач мог бы отпустить ему хотя бы часть грехов. Ну почему некоторые так спешат умереть, не исповедовавшись?!
– Во имя Закона, и сына, и святого духа. Аминь. – Заур поклонился трупу, но вовсе не для того, чтобы выразить ему своё почтение – необходимо очистить от скверны его карманы. Раз уж беседа по душам не состоялась, придётся полюбопытствовать.
Грязный носовой платок палач выбросил сразу, в кошельке обнаружилось немного мелочи и пяток купюр. Негусто…
Второй труп и тем не порадовал.
Заур провёл ладонью по черепу. Тупик. Самый настоящий тупик. Зацепок больше нет, причастные к часам «Bregguett» – целому ящику! – мертвы. А где-то рядом ждёт своего часа бионоид – уже изготовился пожрать своим сатанинским пламенем святой город на Днепре!..
– Хватит трогать черепушку – дырку в ней протрёшь. – Милена подошла к Зауру и брезгливо пнула ногой труп, распростёршийся перед ними на асфальте.
Воздев глаза к небу, палач мысленно попросил Господа дать ему терпения. Много-много терпения. Иначе одним бездыханным телом здесь и сейчас станет больше. И он вовсе не собирается совершать грех самоубийства.
– Слышь, Заур, я на колёсах. Сядем там, да? Поговорить надо.