Страница 12 из 84
-- Ну и ну... Женщина - Дракула!
-- А кто здесь бывает, кто еще?
- Брат Шахрияр. Он любить меня. Он ходить ночь твой офис и брать твой паспорт.
-- Шахрияр? Наш рабочий? -- удивленно спросил я.
Этот высокий, крупный парень, младший сын богатого и
плодовитого полу-белуджа, полу-иранца был хорошо мне знаком. Он иногда подменял шофера в маршрутах. Любил
приезжать утром на работу на белом отцовском "Мерседесе".
Покоренный красотой Индии, Шахрияр мечтал там жить и учиться. Но отец пока не давал ему денег. Считал эту затею несерьёзной.
-- Шахрияр, Шахрияр! Ты знать его хорошо. Надо бежать отсюда. В Россия. Здесь тебя... -- подбирая слово, запнулась Лейла и не найдя его, склонила головку к плечу и жестом изобразила веревку.
-- Бежать? -- воскликнул я и показал бег, быстро двигая указательным и средним пальцами. -- Как? На всех ваших дорогах стоят солдаты. Меня схватят на перовом же посту. Она весело и чуть презрительно засмеялась. В действительности, местные мафиози давно отработали способы нелегального перемещения по стране. Мне рассказывали о проселочных дорогах, по которым можно попасть куда угодно, хоть в Тегеран.
Ночью, не зажигая фар, по ним с бешеной скоростью мчатся контрабандисты и поставщики дешевой афганской рабочей силы. В Иране на крупных заводах не хватает рабочих рук.
Нелегалы и контрабандисты безбоязненно перемещаются даже днем -- на рейсовых автобусах. Шофер останавливает автобус в километре от контрольно-пропускного пункта, высаживает нелегалов и едет дальше.
Проверка на пунктах длится не меньше часа. За это время высаженные джентльмены успевают, не спеша, обойти КПП и вовремя прибыть на посадку к заранее условленному месту.
Однажды, близ Ираншахра, славного пальмово-духанного городка, я наблюдал любопытное зрелище. Наша машина сломалась - лопнул картер, и мой отряд в течение двух часов любовался красотами расстилающегося вокруг Джаз - Муриана, одной из самых жарких пустынь мира. Мимо нас на большой скорости проносились машины. Одна из них -- "Тойота" с кузовом, полным людей -- остановилась на минуту, не больше, в сорока метрах от нас, над водосбросной трубой. Люди в пуштунских головных уборах быстро оставили
машину, спустились с насыпи и... скрылись в этой самой трубе. Сидели они в ней, не вылезая, около получаса. Потом приехала та же самая машина и увезла их.
-- На заправку ездила. Там всегда солдаты -- объяснил мне Фархад.
К слову сказать, в том же Ираншахре, мне приходилось близко видеть и
неудачливых "гастарбайтеров " - под дулом автоматов афганцев вели в комендатуру. Весёлых рабочих - среди них не было.
Посмеявшись вволю, Лейла придвинулась ко мне, обняла и поцеловала в губы.
-- Я буду прятать тебя сюда, -- игриво показала она себе за пазуху и нежно улыбнулась.
-- Там я готов сидеть всю жизнь, -- ответил я и чмокнул ее в шею.
-- Но трус никогда там не будет!!!
-- Вот как? Это меняет дело... За это можно все отдать, как сказала одна наша замечательная певица. Ну а ты что? Мать ведь тебе не простит, а?
--Я пойти и ты пойти!
-- Ты хочешь бежать со мной!? Да я -- бич! Авантюрист поневоле! Ты
пропадешь со мной! Я ничего не имею!
-- Ты иметь я!
-- Ну, ну! Я привыкну "дышать" тобой, а ты исчезнешь! Ты такая красавица! Да и лет тебе - всего восемнадцать. А самое главное -- не пройдет и месяца, как ты, вместе со мной попадёшь в какую-нибудь историю и пожалеешь, что на свет родилась...
- Иншалла!
-- Ну, ты даешь! А виза, загранпаспорт? Да тебя схватят на границе. А меня шлепнут или в тюрьму запакуют.
-- Мы идти Мешхед. Я все делать сама. Ты смотреть я.
Я смотреть ты. Я любить ты.
Ты ничего не знать. Тебя давно искать полис.
И сбивчиво, переходя с одного языка на другой. Лейла передала мне рассказ Шахрияра.
Оказывается, задолго до того, как контрабандисты подкатили ко мне с просьбой переправлять через приграничные районы опиум, Удавкин не имел мужества отказаться от подобного предложения, и сделал несколько рейсов. Он быстро привык к легким деньгам. Когда же меня похитили, Фархад сказал своим боссам, что я связался с наркодельцами, что-то не поделил, и меня шлепнули.
Боссы предположили, что я работаю на контрабандистов, переполошились, надавили на Сергея Егоровича, и тот раскололся. Вместе они придумали идти в администрацию провинции с тем, чтобы сдать меня, как они думали, мертвого. Так они рассчитывали укрыть связи Удавкина с наркомафией, и попытаться спасти многомиллионный контракт, с правительством провинции!
В конце своего сбивчивого повествования Лейла всхлипнула и уткнулась мне в грудь лицом. И что-то окутало нас. Нахлынувший прилив необычайной нежности отражался в наших глазах. Мы ласкали её, как некое восхитительное существо, которое своей энергией потеснило все наши страхи и заботы. Каждая миллиметр моей кожи стремился вновь и вновь соприкоснуться с Лейлой, чтобы восторженно воспламениться в бесконечном узнавании...
Прошла вечность, прежде чем мы оторвались друг от друга. Полчаса мы приходили в себя, распластавшись на полу...
"Чувство двоих не терпит привыкания, -- думал я, прислушиваясь к учащённому дыханию Лейлы.
Оно не должно распыляться в Пространстве и Времени. Сжавшись под воздействием Взаимного тяготения в крошечную Звезду, оно светит двум бьющимся Сердцам, и не даёт угаснуть Пламени, дающему начало Новой Жизни!
Звонкий смех прервал мои грустные мысли. Это моя птичка вспомнила о матери! Вдвоем мы вытащили рулон с бедняжкой из-под кровати и перенесли в другую комнату.
Я развернул ковер и "бедная, несчастная" женщина предстала перед нашими глазами... Лейла со слезами бросилась к ней, обняла и начала гладить своими маленькими ладошками ее голову, плечи, утерла выступившие материнские слезы. Потом, поцеловав ее в лоб, поднялась и, взяв меня за руку, повела из комнаты.
По дороге в садик она, не спеша, изложила наши дальнейшие планы. На их семейном "Лендровере" мы должны ухать в Мешхед. До приграничного с Туркменией города надо ехать около двадцати часов. С нами поедет Шахрияр. Он будет сопровождать меня в обходах. В тот момент, когда мы обсуждали возможные нештатные ситуации, появилась одна из сводных сестричек новоиспечённого "Колобка" . Она принесла одежду - широкие штаны и длинную рубаху с разрезами по бокам. Облачившись во всё белое, и покрасовавшись перед зеркалом, я твёрдо решил прогуляться в этом наряде по Москве. Однако через пару секунд добавил вслух: "Если буду жив..."
Вечером, перед тем как лечь спать, Лейла решила попрощаться с матерью. Я увязался за ней и, как оказалось, не напрасно. Лишь только мы вошли в комнату, на меня бросилась Фатима. В её руках сверкал длинный кривой нож. Если бы Лейла не оттолкнула мать в сторону, исход оказался плачевным. Вырвав нож, я крепко выругался, сорвал портьеру и связал злодейку.
-- Вот дрянь! Если бы я не пошел за тобой, она убила бы тебя!
-- Она больной! Многа лекарства нада! -- лепетала моя возлюбленная.
-- Понятно! Капли от бешенства гениталий ей надо! Три раза в день.
Тут Фатима, лежавшая у нас под ногами, жалобно застонала и открыла глаза. Они остановились на мне и вспыхнули ненавистью.
-- Я убью тебя, все равно убью! -- Брызжа слюной, зашипела она на привычной для моего уха смеси трёх языков.