Страница 1 из 184
ДВОРЯНСТВО, ВЛАСТЬ И ОБЩЕСТВО В ПРОВИНЦИАЛЬНОЙ РОССИИ XVIII ВЕКА
Ред. О. Глаголева и И. Ширле
ПРЕДИСЛОВИЕ
Исследование дворянства в исторической науке последних десятилетий переживает своего рода ренессанс. Ученые ставят новые проблемы применительно к европейскому дворянству, формам его существования и созданным им социальным сетям, а также к статусу и функции дворянства в различных обществах Европы{1}. Весьма продуктивным и перспективным выглядит изучение дворянства с точки зрения региональной истории, дающей простор для сравнения отдельных групп внутри дворянства и их жизненных пространств{2}.
В нашем сборнике представлены труды конференции, проведенной Германским историческим институтом в Москве в апреле 2009 года[1]. Тема, выбранная для нее, — провинциальная Россия как «место действия» дворянства в XVIII веке — привлекла внимание историков из России и Германии. В фокусе их докладов находились и дворяне, проживавшие постоянно в сельских усадьбах, и те из них, кто вел жизнь между городом и деревней, столицами и поместьями, между регионами внутри империи. Интерес участников конференции был обращен прежде всего к тем местам и пространствам за пределами столиц, где протекала дворянская жизнь. Некоторые доклады представляли собой case studies из истории того или иного региона, в других обсуждалась специфика дворянской жизни в провинции.
Конференция послужила подготовительным этапом проекта «Культура и быт русского дворянства в провинции XVIII века», действующего с 2009 года под нашим руководством. С его первыми результатами можно познакомиться на сайте проекта{3}. Полностью его материалы будут опубликованы в двух изданиях этой же серии.
Успешному завершению работы над этим томом способствовали многие коллеги. В первую очередь нам хотелось бы поблагодарить Андрея Владимировича Доронина, Викторию Биркхольц, Майю Борисовну Лавринович, Нателу Копалиани-Шмунк, Бориса Алексеевича Максимова и Людмилу Михайловну Орлову-Гимон за перевод и редакторскую работу.
1.
ВВЕДЕНИЕ
Ольга Евгеньевна Глаголева.
Дворянство, власть и общество в провинциальной России XVIII века: Подходы и методы изучения[2]
Наше понимание российского дворянства XVIII века и его отношений с государством и обществом в значительной степени сформировано трудами двух исследователей — Марка Раеффа и Юрия Михайловича Лотмана. Эти два основоположника социальной и культурной истории дворянства в России XVIII века не только дали нам базовые научные концепции, на которые до сегодняшнего дня опираются исследователи, но и предопределили наше эмоциональное отношение к изучаемому периоду и его проблемам. В своем фундаментальном труде Происхождение русской интеллигенции: Дворянство восемнадцатого века М. Раефф писал, что «несформированность дворянства как самостоятельного сословия предопределила оторванность обыкновенного дворянина от своих корней и его зависимость от государства», что в конечном итоге «послужило питательной средой для зарождения интеллигенции»{4}. Высказанная почти полвека назад, эта точка зрения находит развитие и в современных публикациях ведущих западных историков. Так, Элиза Виртшафтер в своем исследовании о социальной структуре российского общества дореволюционного периода подчеркивает, что «образы отчуждения, оторванности от реальности, экономического застоя, упадка и кризиса (с которыми ассоциируется наше представление о дворянстве XVIII века. — О.Г.) возникают из-за многообразия и неустойчивости дворянских типов», общими для которых, однако, являются «отсутствие четких социальных параметров и сопутствующие незащищенность и неопределенность дворянского статуса»{5}. Парадигма ущербности и незащищенности становится наиболее сильной в отношении дворянства провинциального, чьи привычки, образ жизни и вкусы традиционно ассоциируются с неразвитостью, невежеством и скукой{6}.
Ю.М. Лотман в книге Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII — начало XIX века) и других работах дает намного более поэтический образ представителей дворянского сословия в России. Рассматривая быт и традиции дворянства как пространство культуры, включавшее в себя сферу социального общения, нормы практического бытия, а также интеллектуальное, нравственное и духовное развитие, Лотман показывает, что «мир идей неотделим от мира людей, а идеи — от каждодневной реальности»{7}. Вместо картин ущербности и ограниченности жизни в провинции Лотман рисует мир символов и поэзии, в котором «представление, что ценность личности — в ее самобытности, неповторимости, в тех качествах, для которых Карамзин нашел новое слово — “оригинальность”, было чертой, в которой выразился [XVIII] век»{8}. Даже малообразованные «провинциалы» приобретают в изображении Лотмана черты трогательные и самоценные. Две культурные традиции, связанные с отношением к заимствованию приходящих с Запада идей и вещей, определяли взаимоотношения между людьми и одновременно, по мнению Лотмана, разделяли русское дворянское общество в конце XVIII века{9}. Заимствованные на Западе модели поведения не становились органичной частью жизни русского дворянина, но, оставаясь в большой степени чужеродными, ощущались им как «иностранные», что привносило в его бытовое поведение элементы театрализации и двойственности{10}. В итоге это также вело к отчуждению дворянина от своих корней, от традиционной русской культуры. «Двойственность восприятия» русского дворянина ярко выразилась в отношении к «своему» и «чужому», «старому» и «новому» и, наконец, в дихотомии «провинция — столица». Появившаяся у дворянина в результате освобождения от обязательной службы возможность выбора «стиля поведения» предполагала тем не менее разные модели поведения для «московского барина» в отставке и «помещика» в своей усадьбе, т.е. для жизни в столице и в провинции{11}.
Мощное воздействие взглядов М. Раеффа и Ю.М. Лотмана на последующее развитие историографии русского дворянства XVIII века вызвало ощутимую в последнее время потребность в проверке, уточнении и даже, возможно,' пересмотре выдвинутых ими положений на базе накопленных знаний и ставших сегодня доступными новых источников. В первую очередь представляются необходимыми критическое переосмысление концепции отчуждения русского дворянства от своей среды и пересмотр традиционных взглядов на провинциальное дворянство XVIII века{12}. Так как труды Раеффа и Лотмана были построены главным образом на интерпретации материалов, отражающих историю элиты русского дворянства, особую важность приобретает задача теоретического освоения комплексов источников, сконцентрированных в провинциальных архивах, и других малоизученных коллекций документов о дворянстве, жившем в русской провинции. Задачу пересмотра истории русского дворянства в контексте локальной истории поставили перед собой организаторы международной конференции «Дворянство, власть и общество в провинциальной России XVIII века», организованной Германским историческим институтом (Deutsches Historisches Institut Moskau) в Москве 23–25 апреля 2009 года. Исследовательские работы, представленные на конференции учеными из разных стран, составили настоящий сборник.
1
Организаторами выступили Ольга Глаголева, Александр Каменский и Ингрид Ширле; в конференции кроме авторов статей настоящего сборника приняли участие Вероника Долгова, Наталья Сурева, Виктор Мауль и Игорь Юркин.
2
Данная статья написана на основе доклада, прочитанного автором во время открытия международной конференции «Дворянство, власть и общество в провинциальной России XVIII века», проходившей в Москве 23–25 апреля 2009 года.